Петр Великий и Военно-Морской Флот России - Игорь Николаевич Хмельнов

недели. Результатом этого стало то, что 26 мая Земский собор согласился, что Иван и Петр должны править совместно, отменив свое предыдущее решение, когда единственным царем объявлялся только Петр. Даже спустя годы Петр признавался, что весь содрогается при одном лишь воспоминании о стрельцах.

Второй раз он «содрогнулся» от стрельцов 7 августа 1689 года. Он вместе с матерью в этот день находился в Подмосковье. После полуночи он был разбужен внезапно новостью, что по пути в Москву движутся стрельцы, чтобы захватить и уничтожить его. В приступе ужаса Петр выпрыгнул из своей постели и побежал в близлежащий лес. Затем для большей безопасности проделал еще около сорока миль, чтобы спрятаться в Троице-Сергиевом монастыре. Почти месяц Нарышкины со своими сторонниками, укрепившись в этом монастыре, наращивали силы. Но на этот раз все обошлось…

Однако еще не однажды стрельцы заставляли Петра «содрогаться», и в ответ он тоже начал действовать невероятно жестоко. Серьезный заговор стрельцов во главе со стрелецким полковником Иваном Цыклером был раскрыт в феврале 1697 года. Заговорщики надеялись убить царя Петра I. Когда он узнал об этом, в нем родилась бешеная ненависть к стрельцам и еще больше пробудились опасения и подозрения к семье Милославских. По его указанию труп отца первой жены царя Алексея Михайловича Ивана Милославского, умершего 12 лет назад, выну- ли из могилы и приволокли за санями запряженными свиньей к месту казни Цыклера И. и его сторонников, так чтобы, когда палач отрубал у них руки, ноги и головы, их кровь стекала на него.

Лебедев Клавдий Васильевич (1852–1916).

«Приезд Петра в Троице-Сергиеву обитель 8 августа 1689 года»

Этот дикий эпизод доказывает длительное травмирующее воздействие на Петра событий 1682 года и последующих лет. Он питал нескрываемую ненависть к стрелецкому корпусу. Стрельцы, в свою очередь, тоже не жаловали молодого царя и связывали с ним все свои беды и невзгоды, в том числе привлечение их в качестве гарнизона в морскую крепость Азов.

Весной 1698 года представители стрелецких полков прибыли в Москву к царю с жалобой на свою жизнь. Их требования были удовлетворены лишь частично. В ответ на это стрельцы в июне 1698 года начали открытое восстание. Находясь в составе Великого Посольства за границей для обучения морскому делу, царь получил известие об этом восстании стрельцов. Он немедленно возвращается в Москву, не отдыхая ни днем, ни ночью в пути. Однако еще до его прибытия домой восстание стрельцов было подавлено, и его трон спасен…

Но Петр вновь был сильно встревожен этим постоянным источником опасности и неблагонадежности. Особенно он подозревал, что в контакте с мятежниками могла быть его единокровная сестра Софья, заточенная им в Московском женском монастыре, надеясь, что их победа восстановит ее у власти. Петр решил сокрушить стрельцов раз и навсегда. 17 сентября 1698 года по указанию царя началось тщательное расследование причин восстания. Проводилось оно с ужасающей, беспримерной жестокостью, которую Петр I никогда не проявлял в такой степени. Сотни захваченных стрельцов были замучены, в основном будучи забиты кнутом. А затем их кровоточащие спины буквально поджаривали на медленном огне. В любимом Преображенском, где Петр начинал создавать свою первую базу кораблестроения, теперь сделали 14 отдельных камер пыток специально для расправы над стрельцами. Здесь допрашивали в каждой камере по 20 человек в день. Иногда Петр I лично принимал участие в этом.

Петр I. Фрагмент картины Василия Сурикова.

«Утро стрелецкой казни»

По результатам расследования за три месяца (с октября 1698 года) было казнено более тысячи стрельцов. Нет никаких доказательств, что царь Петр I лично когда-либо орудовал топором палача и принимал участие в этих казнях. Однако точно известно, что все казни происходили по указанию Петра I, и некоторые из ближайших сподвижников лично помогали палачам казнить стрельцов. И первым среди них был Меншиков А.Д.

Внешне «содрогания» от всех этих событий проявлялись у Петра почти всю его жизнь в периодических эпилептических приступах, которые наступали у него в минуты напряженного расстройства и негодования. В такие минуты на него было страшно смотреть…

Такова была эпоха на стыке XVII–XVIII веков. Такова была Россия тогда. И таков был ее последний царь Петр I и первый император Петр Великий, у которого содрогания (эпилептические припадки, называемые тогда «падучей болезнью») периодически случались до конца его жизни. При этом никакая болезнь не помешала ему превратить Московское царство в Российскую Империю. Такова была эта необыкновенная личность.

И еще заметим. Эпилептические припадки периодически наблюдались у многих великих людей. Например, у Наполеона Бонапарта (как в юном возрасте, так и в статусе императора Франции). И опять же недуг не помешал стать ему одним из величайших людей истории. Между прочим, «падучую» в Древней Греции называли «божественной болезнью», а людей с данным недугом «отмеченных богами». И в истории их было немало: Юлий Цезарь, Александр Македонский, Иван Грозный, Жанна Д’Арк, Теодор Рузвельт. К этим именам стоит добавить таких столпов культуры, как Сократ, Пифагор, Аристотель, И. Ньютон, Ч. Диккенс, Д.Г. Байрон, Ф. Достоевский, Данте, и многих других.

«Хворь приковала к постели» Петра

а исключением судорог (содроганий), внешне Петр выглядел вполне здоровым.

Увы, точной врачебной документации о его здоровье не сохранилось. Основной источник сведений о состоянии царя – его переписка. Но, в отличие от расхожего мнения о колоссальной физической силе, его организм на самом деле завидным здоровьем не обладал, и «хворь» часто приковывала его к постели.

Жизнь Петра, испорченная еще в детские годы кровавыми событиями, потом часто была вообще не регулируемой. Нервное напряжение и стрессы («альтерации», как выражался Петр) в сочетании с неумеренным образом жизни, который с годами не менялся, – все это привело к раннему старению этого неутомимого в молодости человека. Сначала это выражалось в тяжелых болезненных припадках – физических и психических. Однако с течением времени начались длительные недомогания, а неудержимый гнев, посещавший его периодически, стал сопровождаться не только дрожанием головы (это было у него с 10-летнего возраста), но и ужасными припадками (это стало проявляться с 1708 года), ближайшим предвестником которых было судорожное подергивание рта и которые сопровождались страшной головной болью. За каждым таким припадком следовало тяжелое недомогание.

Стоит отметить, что был только один человек, который мог в минуты «содрогания» успокоить императора – это его жена, императрица Екатерина I. Она клала голову мужа себе на грудь и почесывала ее, и Петр на удивление быстро успокаивался и засыпал сном младенца на 3–4 часа. (заметим, что подобный метод успокоить человека, снять или уменьшить приступ советуют и современные невропатологи).

Такого рода припадкам обыкновенно предшествовала еще и меланхолия, возникавшая от навязчивого представления об опасности, угрожавшей постоянно его жизни, – естественный результат