Юность Розы (сборник) - Луиза Мэй Олкотт

– Это такая обуза, что не каждый на себя возьмет. Мое обещание умирающей обязывает меня сделать для этой девочки больше, чем просто отдать ее какой-нибудь занятой матери семейства или беззаботной няньке в одном из наших переполненных приютов. Она такое тщедушное существо, что, вероятно, недолго задержится на этой земле. Потому-то я и хотел дать ей покоя и любви, пока она не соединится со своей мамой.

– Вперед, Крепыш! Я возьму малышку к себе. Если дядя не воспротивится, я удочерю ее, и она будет счастлива, – твердо проговорила Роза и, прижав к себе бедного ребенка, тронула пони и продолжила свой путь. Мэк пошел рядом с ней.

Пони ступал шагом по гладкой дороге, и Мэку подумалось, что их трио напоминает собой «Бегство в Египет»[61], однако он промолчал, будучи благочестивым юношей. Он только несколько раз оборачивался назад и смотрел на всадницу. Роза сняла шляпу, чтобы защитить глаза ребенка от света, и яркое солнце обливало золотистыми лучами ее непокрытую голову. Она кротко склонялась над маленьким созданием, сидевшим перед ней в седле, и напоминала тихую мадонну Корреджо[62]. Это зрелище, скрытое от чужих глаз, Мэк долго не мог забыть. К искренней привязанности, которую он питал к своей кузине, присоединилось еще глубокое уважение.

– Как ее зовут? – вдруг спросила Роза, прервав продолжительное молчание, нарушавшееся лишь стуком копыт, шелестом ветвей над их головами и радостным щебетаньем птиц.

– Право, не знаю, – ответил Мэк, вдруг оказавшийся в новом затруднительном положении.

– И вы не спросили?

– Нет. Мать называла ее «дитя мое», а старуха – «девчонкой». Я знаю только, что ее фамилия Кеннеди. Называйте ее, как хотите.

– Тогда я буду звать ее Дульсинея, раз вы ее рыцарь, а сокращенно – Дульче. Славное имя, правда? – рассмеялась Роза, забавляясь своей выдумкой.

Дон Кихот обрадовался, готовый служить своей маленькой даме. Он приступил к подвигам немедленно – нарвал большой букет полевых цветов и отдал его девочке. На бледном личике вдруг затеплилась улыбка.

Тетушка Изобилие встретила новую гостью с обычным радушием. Выслушав всю историю, она приняла ее близко к сердцу и с усердием принялась устраивать ребенка в доме. Эта почтенная старушка по духу была настоящей всеобщей бабушкой. Всего через полчаса с той минуты, как тетушка Изобилие развернула свою кипучую деятельность, девочка уже спускалась вниз, держась за руку Розы, вымытая, причесанная, в розовом платьице, правда, чуть великоватом, и в белом переднике, чуть маловатом. Больная рука была перевязана чистой повязкой, а в здоровой малышка держала целую связку катушек для забавы. Печаль жила в ее личике, но глаза были уже не такие испуганные, а только несколько смущенные, и бедное сердечко, видимо, успокоилось.

– Ну, как вам теперь нравится ваша Дульче? – с гордостью спросила Роза, демонстрируя плоды своих усилий. Она принесла в комнату чашку молока и хлеб.

Мэк опустился на колено, взял маленькую, слабую ручку и поцеловал ее с благоговением истинного рыцаря, торжественно процитировав бессмертное творение Сервантеса: «Высокая и могущественная повелительница! Твой до гроба – Рыцарь печального образа».

Но девочка, кажется, не бы ла расположена забавляться и, подняв пальчик, указала на чашку, проговорив:

– Дай, дай!

Роза начала кормить девочку, а Дон Кихот стоял рядом и с удовольствием наблюдал за обеими.

– Она стала очень милой! Вы считаете, что ей вредно ходить в обуви? – Мэк обратил внимание на то, что его Дульсинея была в одних носочках.

– Нет, но у нее мокрые башмаки. Вы, верно, вели ее по грязи?

– Она плакала у меня на руках, я поставил ее на землю. А она возьми и вступи в лужу! Я куплю ей новые, и платьице тоже. Где все это можно купить? Как объяснить продавцу, что мне нужно и сколько? – спросил он, вынимая записную книжку с полным сознанием своего невежества в этом деле.

– Я позабочусь обо всем. У нас всегда есть под рукой разные вещи для наших питомиц, так что мы можем одеть и Дульче. Лучше узнайте все о ее отце. Я не хочу, чтобы девочку отняли у меня, когда я к ней привыкну. Кто он такой?

– Я знаю только, что он в тюрьме, ему предстоит отбывать наказание еще двадцать один год. Конечно, он никогда не потревожит вас.

– Это ужасно! Хорошо, что у Фиби совсем нет родных! Что ж, я сейчас же примусь за дело и постараюсь воспитать маленькую дочь преступника хорошей женщиной, чтобы она сама себе заслужила честное имя. Жаль, что ее отец ничего не может ей дать, кроме бесчестья.

– Тут вы можете обращаться за помощью к дяде. Его первый опыт воспитания оказался весьма удачен! – Мэк говорил с Розой и между тем терпеливо, в шестой раз нанизывал катушки на нить.

– Конечно, я буду советоваться с дядей. Ведь это большая ответственность, и нельзя относиться к ней легкомысленно, – ответила Роза серьезно, хотя ей очень понравился этот безыскусный комплимент.

– Я уверен, что из Фиби выйдет нечто замечательное, а ведь вы первая начали заниматься с ней.

– Да, и это обнадеживает… Моя Фиби! Все это я очень хорошо помню. Дядя тогда только приехал и осыпал меня множеством подарков. Я сразу помчалась с ними к Фиби, которая мыла в это время посуду. Как она смутилась, когда я предложила взять ее к себе. Мне и в голову тогда не приходило, что из этого может выйти! – и Роза задумалась со счастливой улыбкой на лице, а девочка тем временем опускала хлеб в молоко и с аппетитом ела.

Из детского предложения Розы вышло много хорошего. Теперь Фиби не только получила прекрасное место певицы в хоре, но еще и обзавелась несколькими учениками и отличными перспективами на будущую зиму.

– Примите благословение бедного юноши. Я рад, что счастливая звезда привела меня к вашему порогу. Позвольте и дальше помогать вам, насколько смогу, – высокопарно простился с кузиной Мэк. – До свидания, моя Дульсинея! – погладив девочку на прощанье по головке, он ушел домой, чтобы рассказать матери, как он устроил сироту. Несмотря на свою кажущуюся суровость, тетя Джейн мучилась угрызениями совести и уже жалела, что прогнала из дому обездоленного ребенка.

Глава XVII

Между копнами сена

Конечно, дядя Алек не возражал против девочки. Узнав, что никто не будет претендовать на нее, он позволил Розе оставить ребенка у себя на какое-то время. Так маленькая Дульче оказалась в их доме и начала понемногу развиваться. Ее нельзя было назвать ни хорошенькой, ни веселой, ни привлекательной. Это понятно, ведь она родилась в безрадостной обстановке и росла в беспросветной нищете. Тихое маленькое созданье, она всегда пряталась в уголок, принимая заботу о себе с застенчивой благодарностью, как будто прося разрешения жить на свете. Когда ей давали игрушки, она относилась к ним со смиренным удивлением, на которое больно было смотреть.

Роза скоро совсем заполнила ее сердце. Девушка иногда даже жалела, что так привязала к себе ребенка. Теперь, если волшебная фея долго отсутствовала, девочка плакала о тете Розе так же, как прежде плакала о матери. Тем не менее в заботе об этой сиротке Роза находила много полезного для себя. Девочка сдерживала ее порывистую натуру и заставляла ко всему относиться ответственнее.

Китти Ван, которая во всем подражала Розе, внезапно тоже решила усыновить сироту, к большой потехе знакомых и неудовольствию семьи. Она выбрала самого хорошенького и живого ребенка из приюта и забрала его домой – «на пробу». В начале недели он был «настоящим херувимом», а в конце ее стал «маленьким негодником». Этот тиран буянил днем, не давал спать ночью и перевернул вверх дном весь дом. Его няньки находились в постоянном страхе, как бы он не свернул себе шею. А потому в субботу, рано утром, бедная измученная Китти облегченно вздохнула, вернув «херувима» обратно, и решила повременить с усыновлением, пока не наберется опыта в воспитании детей.

Когда наступила летняя жара, Роза объявила, что Дульче нужен горный воздух. Вспомнив, как много пользы принес «Уютный уголок» несколько лет тому назад, она решила испытать методы доктора Алека на своей маленькой воспитаннице. С ней поехали тетя Джесси и Джеми. Миссис Аткинсон приняла их по-прежнему радушно, за эти годы ее хорошенькие дочки успели выйти замуж и разъехаться. С матерью осталась лишь одна пышнотелая старая дева. Все было как прежде, разве что старые головы еще больше поседели, а молодые стали выше, чем шесть лет назад.

Джеми сразу подружился с соседскими мальчишками и предался рыбной ловле с таким увлечением, что достиг в этом деле больших успехов. Тетя Джесси занялась чтением, на которое дома у нее никогда не хватало времени. Лежа в своем гамаке, она чувствовала себя самой счастливой женщиной: никакой штопки, шитья, готовки, никаких домашних хлопот, порядком ей поднадоевших.

Роза носилась со своей Дульче, как наседка с цыпленком. Она всей душой желала, чтобы свежий воздух и деревенская пища принесли пользу девочке, и искренне радовалась, наблюдая, как малышка действительно набирается сил и здоровья. Доктор Алек приехал к ним на несколько дней, осмотрел девочку и с удовольствием заявил, что та находится в очень хорошем состоянии.