Собрание сочинений в 4 томах. Том 3. Закономерность - Николай Вирта

А там…

Там Дворики… Лет пять-шесть, как ему было приказано начальством дефензивы, он будет «спать».

Потом «проснется» и начнет работу. Ту самую, которую кулаки и эсеры не доделали в начале двадцатых годов.

Сторожев ухмылялся про себя.

Он и думать-то забыл о Льве Кагардэ…

Эпилог

То, что грядет.

Поставлена последняя точка, и, перелистывая написанное, я возвращаюсь к событиям, которые потрясли город, названный мною Верхнереченском, в годы, предшествующие Великому Наступлению.

Все вновь ожило передо мной.

Длинной чередой проходят люди — участники тех событий. Каждый из них либо дорог, либо ненавистен мне. И, думая о них, я вспоминаю давным-давно минувшие годы, юность, искания, тихие улицы родного города, через которые лежал наш тяжкий, многими ухабами пересеченный путь.

Мы вышли на верную дорогу и знаем, куда идем. Но будем готовы ко всему — грозы еще впереди!

И если честные глаза, прочитав все, что написано здесь, раскроются шире, сердца забьются сильней, разве это не самая драгоценная награда за мой труд?

Я вижу головы, склонившиеся над книгой, руки, листающие страницы, глаза, скользящие по строкам, и я думаю: это мои современники. В этот час они живут мыслями, записанными мною, страстями, мною пережитыми. И как дороги они мне, разделяющие мой гнев и мою радость, мои идеи и мечты, они — герои написанных и ненаписанных книг.

При мысли об этом уходят из памяти разочарования и неудачи — встают образы людей, рисуются незабываемые картины наших дней, и хочется еще глубже проникнуть в тайная тайных людских жизней, хочется постичь величину совершающегося и увидеть своих героев на нашем широком пути.

1936