Мечи легиона - Гарри Тёртлдав

Порыв холодного ветра вдруг коснулся щеки Марка. Да, макуранские владыки, похоже, сумели сработать в своих подземельях куда более эффективную систему вентиляции, чем видессиане. Марк поневоле сравнивал подвалы Машиза с тюрьмой, расположенной под архивами Видесса. Интересно, много ли людей посидели в тюрьмах и в Видессе, и в Машизе, чтобы иметь возможность сравнивать их?

Когда Марк пробормотал это себе под нос. Гай Филипп отозвался лающим смехом:

— По-моему, тут хвастаться особенно нечем.

Скавр кивнул. Пожалуй, не стоило делать такого резкого движения. От боли голова у него разламывалась на части.

Стражники наконец повернули налево и вошли в пустой и тихий боковой тоннель.

— Да, господа, мы почти уже на месте, — проговорил Табари.

Он молчал на протяжении всего пути. Впрочем, римляне не особенно рвались разговаривать с предателем. Но сейчас, когда всякая надежда на спасение была уже потеряна, трибун повернулся к нему, чтобы попросить последнего одолжения:

— Возьми мой меч и убей нас обоих. Мы спасли тебе жизнь — помоги теперь нам!

— Позволь мне самому судить о моих долгах! — Табари поднял галльский меч и неожиданно зарубил одного из стражников.

Гай Филипп действовал так, словно ожидал этого. Он резко развернулся и схватился с другим стражником, чтобы Табари успел выдернуть меч из тела убитого.

Охранники Скавра заколебались на несколько мгновений, и это было их роковой ошибкой. Пока они стояли в замешательстве, Марк ударил одного из них ногой по колену, и тот со стоном повалился. В ту же секунду трибун вскочил ему на спину и выхватил из-за пояса врага кинжал.

Йезд оказался силен, как бык. Противники в бешенстве катались по полу, рыча от злобы. Трибун почувствовал, что противник берет верх. Стражник высвободил руку. По ребрам Скавра скользнул кинжал. Широко раскрыв от боли рот, трибун попытался снова схватить врага за запястье, одновременно ожидая в любую секунду смертельного удара. Я все-таки заставил их убить меня, подумал он почти торжествующе.

Тяжесть тела противника, навалившегося на Марка, увеличилась вдвое. Трибун застонал и отчаянно толкнул йезда обеими руками. Солдат безжизненно отвалился, нож выпал из бессильной руки. Под левой лопаткой у него торчал кинжал. Гай Филипп выдернул из трупа оружие и вложил его в ножны. Ноздри Марка дрогнули, уловив резкий запах крови.

Остальные стражники были уже мертвы.

— У этого ублюдка была крепкая башка, однако не крепче каменного пола, — заметил старший центурион, показывая на одного из убитых.

Табари наклонился над последним из врагов, перерезал ему горло и вытер галльский меч о его одежду.

— Ты ранен, — заметил йезд, указав на красное пятно на груди Марка.

Табари помог трибуну снять тунику и разрезал рубаху одного из солдат, чтобы перевязать длинную резаную рану, начинающуюся на груди и оканчивающуюся у нижнего ребра.

Кровотечение стало слабее, но не прекратилось. Грубая повязка скоро набухла от крови.

— Значит, твои приветствия Авшару во дворце были только игрой? — спросил у Табари Гай Филипп. В голосе старшего центуриона звучало сомнение. Он все еще держал кинжал наготове.

— Нет, — ответил Табари.

Без лишних слов Гай Филипп приготовился броситься на йезда.

— Выслушай для начала, — быстро вмешался Марк.

Табари спокойно продолжал:

— Я давно уже отдавал предпочтение Авшару перед Вулгхашем. Авшар сделает Йезд великим и могущественным! Но о моих долгах да будет мне позволительно судить самому.

И отдал трибуну галльский меч. Марк быстро схватил свое оружие, без меча он чувствовал себя получеловеком.

Лишенный сентиментальности Гай Филипп резко сказал министру:

— Ты что, парень, совсем в уме повредился? Когда этот иссохший двигающийся труп узнает, что ты отпустил нас, ты позавидуешь той участи, которую он нам готовил.

— Такая мысль уже приходила мне в голову. — Табари поднял бровь. — Поэтому я прошу вас хорошенько поколотить меня. Надеюсь, вы не нанесете мне непоправимых увечий. Если я буду оглушен и избит, если меня найдут среди трупов, все поймут, что я сражался, покуда меня не одолели.

— И как же нам быть? — спросил Марк.

— Ты можешь идти?

Скавр с трудом сделал один шаг и едва не пришел в отчаяние. Он чувствовал, как кровь тонкой струйкой стекает на живот. Собрав все свои силы, трибун сказал:

— Если необходимо, смогу. Думаю, ради того, чтобы вырваться из когтей Авшара, я соглашусь даже взлететь.

— Идите вон туда, вниз, в лабиринт. — Табари указал на отверстие в каменной стене. — Тоннели тянутся во всех направлениях на десятки миль. Никто сегодня не знает всех путей, за исключением, пожалуй, Вулгхаша, но тот уже мертв. Возможно, вам удастся вырваться на свободу. Это единственная надежда на спасение.

— Кажется, и впрямь легче взлететь, — пробормотал Гай Филипп недоверчиво, разглядывая черную дыру. Но другого выхода не было, и старший центурион понимал это не хуже Марка.

Табари замер в напряженном ожидании.

— К вашим услугам, — произнес он.

Гай Филипп приблизился к йезду и похлопал его по плечу.

— Я никогда не делал такого прежде в качестве услуги, — заметил он и, не закончив фразы, с силой погрузил свой жилистый кулак в живот Табари. Министр согнулся пополам. Гай Филипп ударил его в челюсть. Табари рухнул на пол, потеряв сознание.

Потирая гудящие от удара костяшки пальцев, центурион разорвал тунику Табари и провел кинжалом по его груди, оставив кровавую царапину.

— Теперь они решат, что мы сочли его убитым.

— Не забудь разрезать тунику тоже, — напомнил Марк.

Гай Филипп обругал себя за недогадливость и последовал совету друга.

Марк снял с поясов убитых стражников фляги с водой — ведь неизвестно, сколько им придется блуждать в лабиринте. Жаль, что у йездов не было с собой провизии. Гай Филипп выдернул один за другим все факелы из гнезд в стене тоннеля.

— Зачем ты это делаешь? Нам будет легче видеть, что творится в темноте.

— Зато те, кто побежит за нами, смогут легко нас найти, — ответил ветеран. Теперь настал черед Скавра хмуриться и ругать себя за недогадливость.

Гай Филипп добавил:

— В конце концов, нам придется зажечь факелы, но к тому времени мы будем уже так далеко от преследователей, что это не будет иметь большого значения.

И старший центурион бросился к темному входу в тоннель. Марк нехотя последовал за ним.

Оба римлянина пошли, держась за руки, чтобы не потерять друг друга в неосвещенном лабиринте. Кольцо света за их спиной постепенно уменьшалось и наконец исчезло, когда тоннель круто повернул вправо. Впереди и позади застыла густая, непроницаемая темнота.