Четыре йоги - Свами Вивекананда

В той ли форме или в другой, но спор этот идет в любой философии, включая и самые современные школы. Существуют два подхода. Одни утверждают, что души нет, что это иллюзия, вызванная повторяющимся переносом частиц материи, сочетающимся в комбинации, которые мы называем телом или мозгом, что чувство свободы — результат колебаний и непрерывного движения этих частиц. Была такая буддистская секта, последователи которой доказывали это положение[201] с помощью такого примера: если вы возьмете факел и будете быстро вращать его, то перед вами окажется огненный круг. На самом деле круга не существует, ибо факел постоянно меняет свое положение в пространстве. Так и мы — сгустки крохотных частиц, быстрое вращение которых производит впечатление постоянства, именуемого нами душой.

Другие, напротив, утверждают, что не существует материи, что ощущение материальности вызывается стремительным движением мысли. Таким образом, для одних иллюзорен дух, для других иллюзорна материя. Чью сторону принять? Конечно, мы изберем дух и признаем иллюзорность материи. Обе стороны используют одни и те же аргументы, но аргументы в пользу духа несколько убедительнее. Никто же никогда материю не видел. Мы можем только ощутить себя. Выпрыгнуть из себя никому не дано, следовательно, аргументация в пользу духа несколько убедительнее. Далее, теория духа объясняет всю вселенную, а материализм нет, поэтому материалистическое объяснение нелогично. Собственно, к ответу на этот вопрос сводятся все философские системы. Здесь мы имеем дело с поиском в более тонкой и философской форме ответа и на вопрос о природной чистоте и свободе: одни утверждают, что первое иллюзорно, другие — что второе. Мы, конечно, считаем, что иллюзорно человеческое рабство, подчиненность.

Решение, предлагаемое философией веданты, заключается в следующем: человек свободен по природе, он не подчиненное существо. Более того, опасно само предположение о нашей порабощенности, ибо оно гипнотизирует человека. Как только вы говорите себе: я не свободен, я слаб, я беспомощен, — вы набрасываете цепь на себя. Не говорите это, не смейте об этом думать. Я слышал рассказ о человеке, который жил в лесу и с утра до ночи твердил: «Шивохам! Я — Благословенный!» Однажды на него напал тигр, но люди, которые видели это с другого берега реки, услышали, как человек буквально из пасти тигра воскликнул: «Шивохам!» Таких людей немало. Есть люди, благословляющие своих врагов, когда те убивают их: я есть Он, я есть Он, и ты тоже. Это и есть позиция силы. Вместе с тем есть много прекрасного и в дуалистических религиях, прекрасна идея Богочеловека, отделенного от природы, которому можно любовно поклоняться. Эта идея подчас дает огромное утешение. Но, утверждают философы веданты, утешение подобно опиуму, и в конечном счете оно ослабляет человека, а миру сейчас более чем когда бы то ни было прежде нужна сила. Слабость есть причина всех мирских страданий, утверждают философы веданты. В слабости источник всех бед. Мы несчастны, когда мы слабы. Мы лжем, крадем, убиваем, совершаем другие преступления из-за того, что мы слабы. Мы умираем оттого, что слабы. Где нет слабости, там нет ни смерти, ни страдания. Мы страдаем от собственного непонимания. Отриньте непонимание, и страдания не станет. Все это очень просто, совсем просто. Запутанные философские дискуссии и интеллектуальная акробатика приводят нас к простейшей религиозной идее.

Монистическая веданта есть простейшая форма Истины. Проповедь дуализма была самой большой ошибкой, допущенной в Индии и повсюду, поскольку последователей дуализма меньше занимали высшие принципы, чем процесс, который весьма запутан. Многих пугали философские и логические выводы монизма, им казалось, что выводы эти не могут иметь универсального применения, что они непригодны в повседневной практике, что такого рода философия послужит оправданием для распущенности.

Я не верю, что идеи монизма ведут к распущенности и слабости. Напротив, у меня есть все основания полагать, что они только и могут помочь правильно жить. Если они истинны, то зачем людям пить из лужи, когда рядом течет река жизни? Если человек действительно чист и прекрасен, почему не возвестить это немедленно всему миру? Почему не объявить это громогласно всем на свете, святым и грешникам, мужчинам, женщинам и детям, человеку на троне и тому, кто метет улицу?

Взять на себя такое кажется делом весьма внушительным, для многих даже устрашающим, но это не что иное, как предрассудок. Когда человек долго питается некачественной пищей или морит себя голодом, он может оказаться не подготовленным к хорошему обеду. Мы с детства привыкаем слушать разговоры, которые внушают нам слабость. Люди обыкновенно утверждают, что не верят в призраков, но только очень немногие действительно не испытывают странных ощущений в темноте. Предрассудки и суеверия сильны. И религиозные суеверия тоже. В этой стране найдутся люди, которые подумают, будто религии конец, если им сказать, что никакого дьявола не существует. Я от многих слышал: какая же может быть религия без дьявола? Какая может быть религия, если никто не указывает путь? Как можно жить, если некого слушаться? Нам недостает всего того, к чему мы приучены. Мы не в силах чувствовать себя счастливыми, если нас не одергивают на каждом шагу. Все те же предрассудки, все те же суеверия! Но как ни ужасно это может показаться, наступит время, когда мы все оглянемся назад и посмеемся над предрассудками, которые замутняли наши чистые и вечные души, и повторим с радостью, с уверенностью, с силой — я свободен, я всегда был свободен, я всегда буду свободен. Ведантистская идея единства и есть та идея, которая имеет право на существование. Завтра могут исчезнуть все священные писания. Имеет ли значение, пришла ли впервые эта мысль в голову еврею или жителю арктического региона, она истинна, а Истина вечна и сама учит нас, что не является достоянием ни одного человека, ни одного народа. Истина принадлежит всем — людям, животным, богам, и пусть все соприкоснутся с ней. Для чего наполнять жизнь страданием? Для чего позволять людям погрязать в суевериях? Я десять тысяч раз пожертвовал бы жизнью во имя того, чтобы двадцать человек отказались от своих суеверий. Но людей пугает эта Истина — и не только в Индии, но и там, где Истина проявила себя. Она хороша для отшельников, говорят люди, для тех, кто уходит в леса, им она подходит. Мы же, миряне, мы не можем жить без запугиваний и не можем жить без обрядов.

Дуализм достаточно долго правил миром, и вот — результат. Почему же не поставить новый эксперимент? Возможно, на принятие монизма потребуются века, но почему же не начать сейчас? Если даже двадцать человек удалось бы убедить в течение жизни — и то неплохо.

Жизненный опыт часто восстает против этой идеи. Легко сказать, что я чист и я благословен, но трудно доказать это жизнью. Верно, идеал бывает труднодостижим. Новорожденный ребенок видит небо невероятно высоко над собой, но можно ли это считать причиной, по которой нам не стоит поднимать глаза к небу? И станет ли нам легче, если мы окружим себя предрассудками? Если нам не дотянуться до нектара, значит ли это, что мы должны довольствоваться ядом? Если мы не можем сразу реализовать Истину, будет ли нам легче, если мы уйдем во тьму и поддадимся слабости и суевериям?

У меня нет предубеждения против многих форм дуализма, я возражаю только против такого дуалистического подхода, который внушает человеку неверие в себя. Человека, который готовится к физическому, умственному или духовному образованию, я всегда спрашиваю — силен ли он? Ощущает ли свою силу? Ибо я знаю, что только Истина придает человеку силы. Я знаю, что только в Истине — жизнь, что только сближение с реальностью делает нас сильными, и не достигнет Истины тот, кто недостаточно силен.

А потому все, что ослабляет ум человека, делает человека суеверным, делает его плаксивым, подталкивает его к поиску недостижимых чудес, к мистике и к фокусам, — все это мне неприятно, поскольку я вижу в этом потенциальную опасность. Такие мысли не приносят добра, такие вещи болезненны для ума, они ослабляют ум, ослабляют до такой степени, что со временем человек утрачивает способность к восприятию Истины и к жизни в соответствии с ней. Человеку необходимо быть сильным. Сила — лекарство от недугов мира. Сила — лекарство, необходимое бедным, когда они угнетены богатыми; лекарство, необходимое невежественным, когда их подавляют образованные; лекарство, необходимое грешникам, когда их терзают другие грешники. Ничто не придает человеку больше силы, чем идея монизма. Ничто не делает человека таким моральным существом, как идея монизма. Человек лучше всего трудится и полностью раскрывает свои возможности, когда вся мера ответственности лежит на нем. Я спрашиваю вас: как вы себя поведете, если я дам вам в руки младенца? Вся ваша жизнь мгновенно изменится, кем бы вы ни были, вы не будете думать о себе, пока у вас младенец на руках. Вы отринете все преступные мысли, пока с вас не снята ответственность, вы будете в это время другим человеком. Итак, если мы знаем, что сами отвечаем за себя, и никто другой, мы проявляем свои наилучшие качества, раскрываемся в наилучшем виде, пока нам не к кому тянуться, пока нет никакого дьявола, на которого можно возложить вину, нет доброго бога, на которого можно сложить нашу ношу. Человек один, он сам отвечает за себя, и он раскрывает весь свой потенциал. Я отвечаю за свою судьбу, за все доброе, что я сделаю, за все дурное тоже. Я чист, и я благословен. Мы должны отказаться от всех мыслей, которые заставляют нас усомниться в этом. «Нет для меня ни смерти, ни страха, нет для меня ни касты, ни веры, нет для меня ни отца, ни матери, ни брата, ни друга, ни врага, ибо я есмь абсолютная Жизнь, Знание, Блаженство, я — Блажен, я — Блажен. Я не связан ни добродетелью, ни пороком, ни радостью, ни скорбью. Паломничества, книги и обряды не связывают меня. Я не знаю ни голода, ни жажды, это тело принадлежит не мне, я не подчинен ни суевериям, ни распаду, от которых оно страдает, я есмь Существование, Знание, Блаженство, я — Блажен, я — Блажен».[202]