Колыбельная для вампиров - Светлана Борисова

— У меня есть говядина с молодой картошкой, салат и кофе готово. Вы будете?

— Боже, ты еще спрашиваешь? Я буду всё-всё и даже без хлеба! Еда! Ура! Еда! Дайте её сюда немедленно! — процитировала я одновременно Вини-Пуха и Лину Инверс, стремительно накрывая на стол. — Аннабель, перестань обращаться ко мне на «вы». Будь проще и зови меня на «ты».

Не ответив, девчонка быстро отвернулась. «Так-так, госпожа ловчая, недочетец в работе по приручению фениксов. Констатируем преждевременную попытку к сближению. Нехорошо. Нужно исправлять ситуацию, — прищурившись, озабоченно подумала я, но решила отложить трудовые подвиги на потом, когда появится соответствующее настроение.

«Вкусная еда это блаженство и наивысшее счастье обжор», — утвердилась я в мысли, наевшись до отвала, и в полном расслабоне принялась краем глаза наблюдать за Аннабель. С грустным выражением на личике, та нехотя поковыряла пирожное на тарелке, а затем начала собирать посуду со стола.

— Оставь, я помою черепки. Ведь ты же готовила, — лениво сказала я, ратуя за принцип справедливого распределения домашних обязанностей.

Но девчонка твердо вознамерилась исполнить свой кухонный подвиг до конца, и я отобрала у неё мочалку. По привычке она слегка шарахнулась в сторону, а затем с растерянным видом застыла на месте, явно не зная, что делать.

— Сядь, Аннабель. Что ты стоишь, как неродная?

Видя напряженное личико девочки, я ободряюще улыбнулась.

— Эй, не будь букой! Расскажи, чем увлекаешься. Какую музыку ты любишь, какие фильмы нравится.

Ни фига! Присев на краешек стула, девчонка молчала, как партизан на допросе. Ладно. Конечно, я не Мюллер, но кое-какие не менее эффективные методы обработки в нашем арсенале имеются. Наконец, после пяти минут непрерывной болтовни и легкого ментала мои старания увенчались успехом. Плюс за это время я успела перемыть посуду, которой мой подвиг обошелся всего лишь в пару разбитых тарелок.

— Я очень люблю смотреть японские фильмы и аниме, — смущённо глянув, застенчиво прошептала девчонка.

«Yes! Заработало!» — обрадовалась я.

— Да, ну? Что же ты раньше молчала? У меня же куча дисков с аниме! Качество обалденное! Замечательно, Аннабель-сан, коничива, имото-сан, теперь нас двое, таких любительниц! — с искренним воодушевлением воскликнула я, с улыбкой посмотрев на засиявшее радостью личико нашего подкидыша. Мне действительно нравились японские анимэ и я никак не ожидала найти в лице Аннабель единомышленницу. Это оказалось приятным сюрпризом, и я тут же загорелась энтузиазмом, предвкушая просмотр анимэ в паре, — ведь так гораздо интереснее.

— Что тебе нравится?

— Ой! Я люблю Лину Инверс из «Слайерс»! Мы с братиком Сержем посмотрели все сезоны и так смеялись! — оживленно заговорила девчонка, но тут же осеклась, явно вспомнив о доме. Она прижала руку к задрожавшим губам, и ее глаза заблестели слезами.

«Кошмар! Опять двадцать пять! А вроде бы всё шло хорошо. Интересно, что значит слоган «опять двадцать пять»? Нужно будет спросить у Ладожского… Нафиг, почему в свои каникулы я должна с ней нянчиться? — возмущенно подумала я. — Пусть Рени сама… вот черт!.. Ладно, нужно отвлечь мышонка от грустных мыслей».

— А ты откуда знаешь русский? — спросила я осторожно и присела рядом с девочкой.

— Мама научила, — не скоро ответила она. — Мы с ней часто разговаривали по-русски, несмотря на запрет бабушки. Мама Наташа сильно скучала по дому. Когда никого не было дома, мы с ней болтали о многом, и даже как-то раз, по секрету она рассказала о своем романтичном знакомстве с отцом. Сначала они как в романе долго писали друг другу красивые письма по Интернету, а когда он приехал в Россию по делам фирмы, то очень красиво ухаживал за ней, даря цветы. А потом они поженились, и отец увез ее к нам во Францию. Он хотел, чтобы я родилась дома, — замолчав, Аннабель принялась нервно теребить кончик своей косички. Вдруг она добавила срывающимся голосом: — А два года назад родители вместе с братиком Сержем разбились в автокатастрофе под Лионом… бедная бабушка Анриетта, так плакала, а теперь и я пропала…

Опустив голову, девочка начала всхлипывать.

— Эй-эй, прекрати разводить сырость! Все будет хорошо! — воскликнула я, но та, не слушая меня, вскочила из-за стола и убежала из кухни.

«Бедный мышонок! Отвлекла ребенка, называется. Вот дура!.. А не разбудить ли родителей?» — исподволь промелькнула мыслишка, но я решила их не тревожить. Ведь перекладывание на плечи родителей всех домашних забот — не есть хорошо с моей стороны. Тем более начиная с сегодняшнего дня, я твердо решила всячески беречь Рени.

«Ладно, семейный долг превыше всего». Тяжко вздохнув, я поднялась из-за стола, и неохотно поползла наверх: утешать девчонку. Долгий деликатный стук в дверь не дал положительных результатов. Я заглянула внутрь светлой нарядной комнаты, отведенной нашему фениксу. Обведя ее взглядом, я не сразу нашла искомое — свернувшаяся в клубочек Аннабель затерялась на большой кровати. Она полностью зарылась под одеяло. «Н-да, знакомая до боли поза!» Вдруг мне стало жаль девочку. Все-таки гибель близких людей в ее нежном возрасте — слишком большая трагедия и я теперь понимаю ее как никто другой. Присев на кровать, я отвернула краешек пушистого покрывала и с участием сказала:

— Послушай, Аннабель, не все так плохо, как тебе кажется. Поверь, все будет хорошо.

Я дотронулась до хрупкого плечика, но она оттолкнула мою руку и отвернулась.

— Эй, малявка! Ну-ка прекрати киснуть! Это ещё что за фокусы? С первого дня я пообещала быть на твоей стороне, и я своё слово держу!

Наконец-то, Аннабель прорвало. Порывисто сев, она заглянула в моё лицо. Не знаю, что малявка на нём вычитала, но отшвырнув покрывало, она стремительно обняла меня и, уткнувшись головенкой, принялась реветь. «Елы-палы! Кажется, начинается родственная катавасия. Черт, как там говорится у Сент-Экзюпери? К сожалению, мы в ответе за тех, кого приручили», — сокрушенно подумала я, прижимая к себе вздрагивающее тельце.

Делать было нечего. Смирившись, я принялась гладить Аннабель по головке и рассказывать байки об ожидающем её распрекрасном светлом будущем. Несмотря на увещевания, слезы все лились и лились нескончаемым потоком, уже насквозь промочив мою футболку. Она так захлебывалась рыданиями, что я уже стала нервничать, боясь, что у ребенка истерический приступ, но решила особо не дергаться. Тем более что скорая помощь в лице Мика всегда была под рукой.

В общем, так мы и просидели в обнимку, черт знает сколько времени, пока рыдания Аннабель не пошли на убыль. К концу устав трепать языком, я только успокаивающе поглаживала ее по спине, подключив легкую ментальную обработку. Когда та выплакалась по максимуму, выдав «на гора» годовой запас слез, вместе с которыми ушло накопившееся напряжение и страх, она снова робко заглянула мне в лицо, и я ответила вполне искренней улыбкой.