Наследство огня - Юлия Мидатовна Аметова

«Огонька». Рудоделы на стене смотрели удивленно – кому это вздумалось перед боем плясать?

Огонек горит вдали,

Летом и зимой.

Где-то на краю земли

Ждут тебя домой.

Он дошел до припева и остановился.

– Не перепутай, Дирт! Когда услышишь, стучи хвостом то же самое! Повтори!

Дарион говорил вслух в основном для советника Дагора, змей и без этого слышал все мысли. Огромный гибкий хвост, треща чешуей, застучал по камням крепостного двора, выбивая ритм песни.

– Правильно! И после этого сразу лети! Как видишь пилейцев, а особенно воеводу Гошара, действуй, как в Синих Горах!

– Тогда ты сказал, что я перестарался, твоя княжеская светлость! – прорычал Дирт.

– Сегодня не скажу.

Змей опустил голову, выполз из крепости и помчался к Голому Камню. Оттуда послышался скрежет, шорох, с крепостной стены было видно, как усердно ввинтилась в землю змеиная голова, потом исчезла в земле укладка из многоноговой кожи. Хлопнули и сложились крылья, потом закачались деревья, и не успели часовые закрыть за змеем ворота, как из норы у Голого Камня уже виднелся только длинный, шевелящийся чешуйчатый хвост.

Дарион и советник постояли еще наверху, пытаясь разглядеть признаки наступления врага, но ничего не было заметно. Ну что ж, пока есть время, надо выяснить еще кое-что!

Выяснить сразу ему не дали. Открылась расписанная цветами черная дверь одного из домов, и во двор выбежала Нарика. Увидев Дариона, она замахала ему рукой и побежала к лестнице, ведущей на обходной путь стены. Не хватает только, чтобы она стояла с ним на стене во время боя! Дарион сбежал по лестнице ей навстречу. За Нарикой чинно шла к нему княгиня Сафиана, по пути украдкой похлопывая по двери и низеньким перильцам крыльца. Должно быть, на ходу учится слушать мысли рудоделов на их языке. Она может стать целительницей, причем неплохой, если будет постоянно лечить, вот этим пусть сейчас и займется. А Нарика пусть помогает и учится. Следом за девушками, осторожно, будто стесняясь своих размеров, появился ученый брат с Нимелора. Вот кого нельзя подпускать к военным действиям! Если он вздумает помочь своему родственнику, все Подгорье будет расхлебывать последствия десять лет! Но в пещеру его не запрешь, да и в прошлый раз он оттуда сбежал, пусть лучше будет на виду. Рабочие руки на войне всегда нужны, хотя бы для того, чтобы носить раненых, вот пусть и носит их к целительницам! Дарион поднял голову.

– Советник Дагор! Где у вас лечат больных? Эти две девушки – целительницы, пусть они помогут.

– Да своего у нас никогда не бывало! – наклонился над перилами советник. – Мы испокон веков к мыследеям в человеческие деревни ездили, а когда совсем плохо, так в Град-Пилей.

– А если лекарь сам к вам приехал, то где?

– Так домой к больному и шел! Но если раненые будут, так в Доме Мастерства свободная комната есть! Идите-ка, уважаемые целительницы, в белый дом под башней с часами, для доброго дела нам ничего не жаль! – и он торжественно зазвенел посохом.

Уважаемые целительницы хихикнули от неожиданно пышного обращения и рванулись бежать к Дому Мастерства, который был для Подгорья тем, чем королевский дворец для Рошаны. Действительно, ничего не жаль, но просто так их оставлять нельзя! Дарион сосредоточился на внушении, прижав руку к груди на том месте, где под рубашкой у него висел голубой камень. Девушки вернулись, а Геранд и не успел отойти. Внимательно глядя каждому в глаза, Дарион принялся старательно внушать, что от них требуется и почему нельзя лезть на стену под стрелы. Конечно, хватит этого внушения ненадолго, но хоть что-то. А когда бой начнется, они и сами поймут, что к чему.

– И еще слушайте, все трое! На стены не лезть, под стрелы не подставляться! – закончил он.

– Но стрелы я и отбить могу, – объявил ученый брат Геранд.

– А как отбивают стрелы? – оживилась Нарика. – Я могу научиться?

Геранд вопросительно посмотрел на Дариона.

– Способности у нее есть, учи.

– Надо думать не о каждой стреле или камне, который летит, а о том, чтобы отталкивать от себя все неживое … – начал объяснять ученый брат, и все трое ушли в дом под башней с часами. А теперь – то, что может рассказать только советник Дагор! Дарион снова взбежал на стену.

– Ты говорил, почтенный советник Дагор, что рампер Правого Дела столетиями хранился в вашем Священном Колодце даров. Мне еще говорили, что он отличает правое дело от злодейства. Как он это делает?

Старый советник недовольно нахмурился и зазвенел посохом.

– Слишком много знать хочешь! А родство-то у тебя какое – проклятые! Вон глаза-то какие черные!

Похоже, просто так он не расскажет, а времени нет, и время военное! Придется опять внушать!

– Я и людям родня, и летунам, и мыследеям, только вот рудоделов в роду у меня не было, а другие все были! – заговорил Дарион. – Не хочешь говорить – не надо, только если я не пойму, как мастер Гавор обучил этот рампер, я не смогу вернуть его тебе. И останется он в руках у этого сумасброда, а то и хуже – у воеводы Гошара!

Внушения было совсем немного, но советник Дагор задумался, наморщив лоб и постукивая посохом.

– Шустрый ты молодец, своего не упустишь! Уж не знаю, что ты за Князь-под-горой, но уговаривать умеешь! Есть у нас летописи, мы все их учим наизусть к Испытаниям на звание мастера-рудодела. У каждого свой талант и свое мастерство, но летописи учат все. А раз ты не для любопытства хочешь знать, а для дела, так я тебе по памяти прочту. Попробую сейчас перевести…

– Можешь не переводить, я знаю по-вашему, – вставил Дарион. Ну, когда же старик все-таки решится? Наконец, Дагор начал.

– В главе о мастере Гаворе мало сказано о его мастерстве, все больше о его подвиге. Но есть там вот такой стих.

Давно когда-то среди гор

Искусный мастер жил Гавор,

И смолоду ему приятель

Был князь Мадор Завоеватель.

Ему двузубый рампер славный

Гавор сковал для битвы главной.

И такова была в нем сила,

Что Делу Правому служила,

И чтоб подняться не посмела

Рука бойца, когда за дело

Неправое он в бой пошел,

Чтоб смерть свою в бою нашел.

Понимаешь, Князь-под-горой, чтоб рука «подняться не посмела»? Не сможет он этим рампером воевать, если дело будет неправое!

Это было понятно, но как он различает, и к тому же…

– А много ли ты видел, почтенный советник, таких бойцов, князей или воевод, которые считают свое собственное дело