Красный Петух - Ян Гийу

Он звонил в Старый город, на квартиру, владельцем которой был один шведский дипломат, но искал он не его и не американку, снимавшую эту квартиру у него, а премьер-министра, который официально отправился в кратковременное путешествие, но на самом деле находился именно там, в Старом городе. Карл слышал почти весь разговор.

- Привет, старик. Извини, что мешаю, но речь идет об операции против ООП... да, это была израильская операция, нет, не палестинцы или кто-то там еще... да, я знаю точно, один из моих парней участвовал в самой перестрелке... одного сегодня ночью прооперировали, но они взяли одного живым, мы не знаем, кто стоит за этой операцией... Что? Его зовут Карл Хамильтон... да, вот именно... да, так можно сказать, хи-хи... нет, мне кажется, что они заставят замолчать этого идиота как можно скорее. Ты ведь можешь вызвать этого поганца, Нэсберга или как его там... вызвать и заломить ему руки за спину... да, мы точно знаем, никаких сомнений. Руководителем группы был подполковник по имени Элазар, но не говори этому идиоту, что все узнал от меня, а то он напустится на мой источник... нет, не за что. Я позвоню попозже.

Возвращаясь в комнату. Старик ухмылялся и насвистывал. Он испытывал почти детский восторг, пытаясь представить себе сцену с "этим Нэсбергом" который окажется у премьер-министра через несколько часов. Мысль о том, как с живого шефа полиции сдирают кожу, бодрила его.

- Вот так-то, - сказал он, - пусть этот Нэсберг повоет на луну после версии своих дружков. Кстати, возникнут дипломатические осложнения. Но сейчас важнее избежать официального расследования, так что лучше всего на дирекции выдвинуть историю, близкую к истине. Кстати, у меня есть интересная идейка.

Ничего не понимая. Карл уставился на старого шефа разведчиков. Его профессиональная радость казалась ему психологически неоправданной. Но он не стал ни комментировать, ни расспрашивать.

- Попробуем-ка сегодня же вечером собрать на Кунгсхольме наших друзей из "Экспрессен", согласен?

- Конечно, - пробурчал Карл, - возможно, так будет лучше. Но не достаточно ли просто проинформировать премьер-министра?

- О нет, еще неизвестно, что он засекретит с учетом "интересов державы", а если не засекретит, то потянет время. Нет, не потому, что я не питаю каких-либо симпатии к этим израильским патрулям - думаю, и он не питает их, - нам просто надо попытаться создать легенду для необычного поведения нашего статного премьера, не так ли?

- Наверное... - неуверенно пробормотал Карл.

- Иди к телефону, его не прослушивают. Позвони этому Понти и расскажи все, кроме того, что израильтян со всеми их пожитками расстрелял ты. А потом дай ему мой телефон, он же должен проверить "свою версию" - так, кажется, говорят эти соколы. Вот он и получит два "компетентных источника", хи-хи.

Вся история без обиняков была представлена в первом вечернем выпуске "Дагенс эхо". Шеф иностранного отдела явно оказался хорошо информированным.

Позднее, вечером, премьер-министр дал пресс-конференцию и коротко сообщил, что может подтвердить сведения, переданные по "Дагенс эхо".

Тела четверых израильских офицеров были уже запрошены Израилем, выразившим шведскому правительству глубокое сожаление. Швеция отозвала своего посла из Тель-Авива для консультаций, а двух израильских дипломатов, в том числе уже успевшего уехать шефа безопасности посольства, объявила persona поп grata. Второму дипломату предложили покинуть страну в 24 часа. Шведское правительство чрезвычайно серьезно отнеслось к случившемуся. Оно - прежде всего выразило соболезнование и глубокое сожаление руководству ООП. Происшедшее означало глубочайший кризис в шведско-израильских отношениях.

На многие вопросы о том, как проходила сама резня, кто и сколько работников шведской полиции безопасности были втянуты в саму акцию, премьер-министр отвечал коротко и уклончиво. В течение дня он держал связь с соответствующим персоналом указанной службы безопасности. Персонал компетентно и достойным восхищения образом выполнил свой тяжкий долг. Вот и все, что мог об этом сообщить премьер.

Внутренний материал расследования службой безопасности был засекречен, нет никаких ссылок на иностранную державу, это было бы уже явно в интересах личной безопасности персонала шведского СЭПО.

Карл стоял у окна в своей квартире и смотрел на заснеженный Стрёммен. Он только что закончил телефонный разговор с человеком, назвавшим себя Мишелем. Человек этот целый день просидел в своей конторе, поджидая именно этой короткой весточки, которую и получил. Карл сначала написал текст на листке бумаги, а потом стоял с этим смятым листком, в руке зажатым. Текст гласил:

"Контракт заключен. Как ты, вероятно, знаешь, при таком положении вещей все проходило не очень гладко, и я не думаю, что мы сможем подписать его 15-го или 16-го этого месяца. Передай привет Муне и скажи, что я лично посылаю ей 21 розу, будь так любезен. Я передал от нее привет при заключении контракта".

После расшифровки сообщение гласило: в ближайшее время встретиться они не смогут, израильтяне провели операцию, но Карл уничтожил их и при этом передал привет от Муны.

Через несколько часов после операции в хирургическом отделении Каролинской больницы последний израильтянин был переведен в отделение реанимации, но там умер. Палестинская девушка все еще находилась между жизнью и смертью. А шведка умерла из-за большой потери крови, которую быстро не удалось восполнить.

Карл подошел к стереоустановке и поставил струнный квартет Брамса. Налил себе виски и вернулся к окну. В этот момент прозвенел колокол, возвестивший о наступлении Нового года, над Стрёммен начался фейерверк. Карл медленно потягивал виски.

Вдруг какой-то жуткий холод пронзил его, и он заметил, как в руке задрожал стакан. Да, он и до этого плакал, но плакал без слез, а сейчас фейерверк над Стрёммен добил его, и горячие слезы потекли по щекам. Он не понимал своих чувств и не понимал, что с ним происходило.

- За тебя, Шула, "в следующем году увидимся в Иерусалиме", - произнес он и поднял дрожащую руку к окну.

Но он чувствовал, что это неправда. Они больше никогда не увидятся.

Старик стоял на веранде и всматривался в темные мягкие контуры эстерландского ландшафта, окружавшего его яблоневый сад. В руке он держал бокал шампанского, он пребывал в изумительном настроении.

Да, он оказался прав. Двое молодых людей сейчас как раз находятся на обучении в Сан-Диего. Их прототип уже опробован в бою в реальных обстоятельствах и против самых известных своей жестокостью врагов.

Для Старика Карл - новый тип оружия, гораздо более дешевый и более эффективный, чем, например, аппаратура для радиоперехвата, которая стоит куда дороже. В будущем Старик видел целую плеяду новых оперативников с силой и эффективностью юного Хамильтона. Это необходимо для будущего, это главное, в этом Старик твердо убежден. Будущий враг - отнюдь не несколько израильских охотников на арабов. Настоящий враг, вероятно, не менее силен и опасен. Согласно стратегическим суждениям Старика, речь шла о неизбежной конфронтации на шведской территории между его людьми и сотрудниками советской разведки.

Жизненно важно поэтому было помешать раскрытию имени Карла Хамильтона перед общественностью. Это поставило бы под вопрос само существование нового оружия, и в этом ему удалось убедить премьера без особых уговоров.

Но в одном уговоры все же потребовались. Еще в 1949 году было отчеканено несколько экземпляров именной медали, но только Его Королевское Величество мог принять решение о ее присуждении. Для Старика это было важно политически, он хотел выиграть очко у старых клеветников в военном руководстве, и премьер уже дал свое согласие.

Карл Хамильтон должен получить медаль Густава III за храбрость, причем это будет первый шведский офицер более чем за восемьдесят лет.

Старик уже представлял себе удивление других офицеров при виде молодого Хамильтона, проходящего мимо них с небольшой сине-желтой планкой на униформе, нет, не со старым, обычным "За славные деяния", ее может получить любой генерал и именно из тех, кто в последние годы так противится проекту Старика.

У него, кроме того, состоялся разговор с Верховным главнокомандующим. Правда, Старик ни единым словом не обмолвился о предстоящем награждении своего подопечного. Ему удалось уговорить ВГ как можно скорее зачислить Карла на курсы будущих капитанов при Высшем морском училище. Так Карл смог бы, хоть на время, выбраться из этого сумасшедшего дома на Кунгсхольмен и еще больше походить на тот тип офицера, который военное руководство и хотело бы, собственно, иметь в разведслужбе. Следующий шаг - капитан I ранга - куда достойнее, чем лейтенант. Да и условия там гораздо лучше, и, таким образом, Карл не так бы страдал от неизвестности, да и поближе будет к департаменту обороны, а от полиции подальше.