Пять столетий тайной войны, Из истории секретной дипломатии и разведки - Ефим Черняк

Первый секретарь посольства Жоли попытался убедить Мартина поехать в Париж и сообщить, что он знает о замыслах своего бывшего хозяина. Мартин благоразумно отказался, ссылаясь на то, что он, мол, ничего не знает и боится, что во Франции его упрячут в тюрьму. После того как стало известно о казни Ру, тем более нельзя было рассчитывать на добровольную явку Мартина. Прежде чем продолжить повествование, отметим, что этот эпизод плохо согласуется с гипотезой, что Мартин (или по крайней мере тот Мартин, с которым вел переговоры Жоли) был французом. Иначе и смысла не было уговаривать его отправиться во Францию на расправу.

Посольство было озабочено и вопросом о выдаче сообщника Ру, некоего Вейраса. Кольбер де Круаси писал Лионну 1 июля, что может попросить Карла II организовать похищение Мартина и передачу его в Кале в руки французских властей. Ответа Лионна в архивах не сохранилось. Это может свидетельствовать о том, что тогда сразу Лионн не дал никакого ответа, или о том, что положительный ответ на столь деликатный вопрос министр не рискнул доверить бумаге и предпочел послать специального курьера в Лондон. Паньоль уверен, что правильно последнее предположение, но обосновать его может только с помощью дополнительной гипотезы. 4 (или 5) июля Карл II направил записку своей сестре Генриетте, что посылает другое письмо к ней, которое привезет уже знакомый нам - аббат Преньяни. (Напомним: один из отпавших кандидатов на роль "маски".)

Паньоль считает, что письмо, присланное с Преньяни, выражало согласие на похищение Мартина. Между прочим, Преньяни должен был покинуть Лондон 4-5 июля, но задержался на один или два дня, поскольку письмо короля еще не было готово. Это дополнительное доказательство того, что Карл II не хотел переслать его с обычными курьерами. По мнению Паньоля, письмо содержало согласие на просьбу французского посла выдать "слугу Мартина" и сообщение, что того передадут через несколько дней в Кале французским властям. Правда, 13 июля Лионн пишет Кольберу де Круаси, что после казни Ру нет необходимости заставлять Мартина прибыть во Францию, что же касается Вейраса, то "пусть Господь позаботится о его наказании". На основе этого письма некоторые историки пришли к выводу, что Мартин так и не был выдан Франции. По мнению же Паньоля, письмо, напротив, извещало Кольбера де Круаси о полном успехе операции и,'таким образом, не следует больше заниматься делом этого "слуги". Действительно, Ру был казнен 21 июня, а через три дня, 24 июня, Лионн еще настаивал на выдаче Мартина. 1 июля посол докладывал, что примет необходимые меры, а 13 июля, то есть когда прошло уже более чем три недели, министр вдруг теряет интерес к Мартину. Если бы письмо было искренним, оно было бы написано через день-два после казни, то есть 23 или 24 июня, или в крайнем случае сразу после получения письма посла от 1 июля, а не от 13 июля. Итак, по гипотезе Паньоля, Мартин был выдан Франции за неделю, разделяющую дату отъезда аббата Преньяни и дату письма Лионна, предписывавшего прекратить подготовку к похищению Мартина.

Удалось ли Паньолю с помощью указанной гипотезы и ряда умозаключений решить загадку, был ли Мартин арестован в Кале в начале июля 1669 г.? К сожалению, этого сказать никак нельзя. Можно утверждать, что Ру действительно имел в услужении англичанина Мартина, который, однако, уволился или был уволен еще до того, как заговорщик в конце февраля 1669 г. уехал из Англии в Швейцарию. Этот Мартин был, по данным Лионна, очень недоволен своим бывшим хозяином. Он был разыскан в Лондоне, где жил со своей семьей. Именно этот Мартин отказался ехать во Францию, чтобы давать показания, сославшись на то, что ему ничего не было известно о заговоре против французского короля. Казалось, после всего этого очевидно, что Мартин столь же не подходит на роль "маски", как, возможно, втянутый в это дело аббат Преньяни (кандидатура которого, как мы помним, отпала после того, как было установлено, что он скончался в Риме, а не в Бастилии). Однако Паньоль считает, что под именем Мартина был арестован в Кале француз, связанный с Ру и принявший имя бывшего слуги заговорщика. Нетрудно обнаружить здесь очевидную слабость всего построения Паньоля, сколько бы он ни старался прикрыть ее утверждениями, что, только допуская существование подлинного Мартина и его французского двойника Мартена, можно объяснить известные нам факты (о чем будет сказано позднее). Все это остается простым домыслом, не подкрепленным никакими прямыми документальными свидетельствами.

Ну что же, примем пока такое допущение и посмотрим, насколько оно способно объяснить тайну "маски". Прежде всего попытаемся, исходя из сделанного предположения, реконструировать ход событий после ареста Мартена. Арестованного держали, вероятно, в цитадели города Кале или в его окрестностях, где его допрашивал, возможно, сам Лувуа. Допрос продолжался более декады, так как военный министр вернулся в Париж 19 июля и доложил все, что ему удалось узнать, Людовику XIV. Тот несколько дней колебался, поскольку только 26 июля был подписан приказ Сен-Мару принять от мэра Дюнкерка де Воруа слугу Эсташа Доже. Сам Воруа получил предписание министра 3 августа. Арестант был доставлен в Пинероль 24 августа. Следовательно, путешествие заняло целых 20 дней. Между тем сам Лувуа добирался до Пинероля всего за четыре дня. Может быть, арестованный был нездоров и его нужно было лечить? Он ведь потом много болел. А может, ему устроили свидание с королем? Предположения, предположения... Факты, приводимые Паньолем, укладываются им в ложе произвольной конструкции.

Как уже отмечалось, до процесса и казни Ру его официально представляли как опаснейшего преступника. Маршал Тюренн с торжеством рассказывал о том, как ему удалось похитить Ру в Швейцарии, хотя это было признанием грубого нарушения международного права. А после казни стали говорить, что замыслы Ру свелись к пустой похвальбе. Не хотели ли власти создать впечатление, что раз не было заговора, то, естественно, не было и сообщников у Ру? Такой вопрос задает М. Паньоль. На наш взгляд, стремление приуменьшить масштабы заговора могло быть вызвано различными мотивами.

Итак, слугу Мартена, задержанного после приезда из Англии под именем "слуги Эсташа Доже", отослали в Пинероль. Отметим, что арестованного не судили и не приговорили к четвертованию или колесованию - наказанию, которое полагалось за покушение на монарха и которому был подвергнут Ру. Возникает вопрос: откуда взялся новый псевдоним Мартена - "Эсташ Доже"? Об этом можно только догадываться. Быть может, толчком к придумыванию его явилась история Эсташа Доже де Кавуа, о которой уже говорилось. (Между прочим, как дополнительно выяснено исследователями, Эсташ Доже де Кавуа к июню 1669 г. уже год как находился в тюрьме, что не являлось секретом для современников. Он умер в 1679 г.) Однако, как считает Паньоль, выдумка насчет лакея "Эсташа Доже" оказалась неудачной. Подчеркивая, что речь идет лишь о "слуге", правительство само опровергало эту версию, принимая чрезвычайные меры предосторожности с целью предотвратить контакты узника с кем-либо на воле и в охране тюрьмы, в которой содержался заключенный в маске.

Между прочим, обращает на себя внимание, что упомянутый Лувуа явно опасался возможности какого-то нападения на тюрьму. Иначе зачем было посылать специальный приказ начальнику гарнизона Пинероля маркизу де Пьенну? В этом приказе де Пьенну, знатному сеньору, стоявшему по социальному положению и по месту на служебной лестнице значительно выше, чем выскочка Сен-Мар, указывалось, что тот является полным хозяином в тюрьме, порученной его ведению, и ни в коей мере не является подчиненным маркизу, на что тот выдвигал претензии. Более того, согласно этому приказу, Сен-Мар получил право требовать в любой момент, когда сочтет это нужным, помощь де Пьенна и находящихся под его командой 700 солдат. (Аналогичные разъяснения были даны и губернатору Пинеро-ля.) Однако кто мог и с какой целью совершить нападение на тюрьму, расположенную на границе Пинероля? Целью могло быть только освобождение "маски", и совершить его могла какая-то группа швейцарцев, принимавших участие в "заговоре Ру". Эта попытка, предпринятая сотней людей, могла оказаться успешной, если бы роте Сен-Мара не пришел на помощь гарнизон города. Заговорщики, вероятно, учли бы, что Людовик XIV, находившийся во враждебных отношениях с Нидерландами и Испанией, не мог позволить себе вторжение в Швейцарию, ссылаясь на то, что увезли из тюрьмы какого-то лакея, и вдобавок снова привлекая внимание Европы к грубому нарушению международного права, совершенному самим французским королем при похищении Ру.

Надо заметить, что гипотеза, согласно которой имя Мартина - Мартена является второй маской узника в маске, не является догадкой Паньоля. Ее еще в начале нашего века выдвинул английский историк А. Лэнг в книге "Трагедия слуги". Он, однако, не располагал теми документами, которые с тех пор удалось раскопать исследователям. У Лэнга нашлись последователи и до Паньоля (к этому мы еще вернемся).