Шатун - Сергей Шведов

– Пока сил много, можно и пошутить, – скривил губы Рогволд. – Посмотрим, что будет дальше.

Князь Берестеня был прав, в схватке с быком выстаивает не столько ловкий, сколько выносливый, а прекращается она только тогда, когда утомленному быку надоедает гоняться за ускользающим врагом. Но пока что туры и трети своих сил не израсходовали. Снег таял под их горячими копытами. Одному из товарищей Осташа бык успел-таки подкрасить бок алым. Отрок на ногах удержался и из круга не вышел, но боготуры решили на его счет, что не устоит. Рана оказалась нешуточной, и потеря крови начинала сказываться. Чести отрок не потерял, но с боготурством ему придется подождать.

– Выведите раненого, – распорядился Всеволод. Выручать отрока отправились Торуса с Вузлевом. Ловкие боготуры без труда увернулись от бычьих рогов и, подхватив окровавленного отрока, вышли из огненного круга.

– Заживет, – подмигнул огорченному отроку Вузлев. – Впредь будешь расторопнее.

Двое оставшихся продолжали нелегкую игру с быками. Осташ, похоже, даже удовольствие получал от этой кровавой забавы. И без того расположенные к нему зрители бурными возгласами одобрения встречали все его проделки. Хорош был отрок, ничего не скажешь.

– Добрый боготур может получиться из Осташа, сына Данбора, – выразил общее мнение Вузлев.

Разве что Рогволд был с общим мнением не согласен, и это несогласие отчетливо читалось на его буреющем от ярости лице.

Быки начали уставать от бесполезной погони за мелькающими перед глазами призраками. Отрокам приходилось их подзадоривать, но всем уже стало ясно, что испытание приближается к закономерному концу и что двое отроков из троих его выдержали. Уставшие туры были выведены из круга с помощью накинутых им на шеи арканов

Для отроков испытания еще не закончились. Теперь им предстояло схватиться грудь в грудь с троими победителями бойцовских поединков. Трудность для них была в том, что они вдвоем должны были противостоять троим. А тут еще боготур Рогволд вознамерился явить народу удаль и вызвал на единоборство одного из победителей в споре городских бойцов. Для простолюдина сойтись в кругу один на один с боготуром и князем – это большая честь. Даже в случае поражения почета будет не меньше, чем сраму, а уж в случае победы его слава разнесется по всем градам и весям радимичской земли. Для проигравшего боготура такое поражение обидно и позорно, ибо какой же ты после этого божий избранник, если побит простым обывателем? Но Рогволд в своих силах был уверен. Редкостным бойцом был князь Берестеня, и пока еще никому не удавалось сбить его с ног в бойцовском кругу. Соперник Рогволда был детиной ражим и в росте своему знатному сопернику не уступающим. И бился он не шутя, не делая скидку на то, что прохаживается кулачищами все-таки же по бокам простолюдина. Впрочем, особенно разгуляться Рогволд ему не дал, хотя и позорить не стал: позволил какое-то время покрасоваться перед соседями и лишь потом сбил с ног прямым ударом в голову. Удар был сильным, но не убойным. Через минуту-другую поверженный боец пришел в себя и, покачиваясь, поднялся на ноги. Рогволд, выказывая сопернику уважение, помог ему с достоинством удалиться из круга. Поступок, вызвавший горячее одобрение собравшихся. Однако намерение боготура занять место поверженного им бойца в предстоящем испытании вызвало глухой ропот толпы. Противостояние двоих отроков троим испытанным бойцам, один из которых к тому же боготур, было делом совершенно безнадежным. Многим показалось, что вмешался в схватку Рогволд не от избытка удали, а с тем чтобы помешать отроку-простолюдину стать боготуром. Весьма обоснованное подозрение вылилось в глухой ропот недовольства и даже выкрики:

– Нечестно поступаешь, боготур!

Дабы сгладить возникшую неловкость, князь Всеволод предложил одному из бойцов сойти с круга. Однако это было против всех правил: боец мог сойти с круга только побежденным. А добровольный уход расценивался как бесчестье.

– Пусть кто-нибудь присоединится к отрокам, – предложил боготур Скора. – Надо полагать, радимичская земля не оскудела бойцами.

Предложение было справедливым, но пользы отрокам от такого послабления, скорее всего, не сулило, ибо где же вот так с пылу с жару найти бойца, равного по силе боготуру Рогволду. Тем более что самые умелые бойцы уже побывали в круге, потерпели поражение, и обратного хода им уже не было до следующих празднеств.

– Я выйду, – поднял руку какой-то смельчак, продвигаясь в первые ряды.

Князь Всеволод недоверчиво прищурился в его сторону, питаясь в неверном свете костров получше разглядеть новоявленного бойца. Роста боец был высокого, плечист и, если судить по внешнему виду, ухватист. Зрители на удальца смотрели с изумлением, но за своего его не признали ни горожане, ни селяне.

– Чей будешь? – спросил Всеволод.

– Искар из рода Молчунов.

– Осташу, значит, родович?

– Братан, – подтвердил Искар. – Под одним кровом выросли.

– Шатуненок, – ахнул Торуса, но услышал его только ган Карочей.

Князь Всеволод дал добро. Народ к поступку Осташева родовича тоже отнесся с пониманием – а кому еще за своего заступиться, как не братану? Искар скинул кожух и рубаху, после чего ступил в круг. На кулаках всегда бились обнаженными по пояс. Многие тут же отметили, что Осташев родович телом далеко не хил и с любым из бойцов сможет потягаться. Однако никто не предполагал, что удалец из рода Молчунов выберет Рогволда.

– Не буду я с ним биться, – взъярился боготур, – я уже бросил вызов Осташу.

– Это когда же, – насмешливо удивился Искар, – если Осташ еще не выходил в круг?

Толпа захохотала, заулюлюкала, отказ Рогволда посчитали признаком слабости, а поведение – позорным для боготура. Мыслимое ли дело, отклонить вызов, твердо стоя в бойцовском кругу!

– Если вызов не принимаешь, то сходи с круга, – решительно потребовал боготур Скора, главный распорядитель состязания. – А если решил с Осташем потягаться, то одолей сначала Искара.

Рогволд уже и сам понял, что хватил лишку, а потому махнул рукой в знак согласия. После этого в круг вышли Осташ с товарищем и два бойца, один из которых был городским обывателем, а второй смердом из соседнего сельца. Оба бойца уже получили приглашение в великокняжыо дружину и горели желанием доказать Всеволоду, что он не ошибся в своем выборе. Горожанин выбрал Осташа, а селянин – его товарища, которого, представляя народу, назвали Всеславом.

– Откуда здесь взялся Шатуненок? – спросил ган Карочей у Торусы.

– Не знаю, – покачал головой боготур.

– Какой еще Шатуненок? – спросил, поворачиваясь в их сторону, князь Всеволод.