Феномены Тени и зла в волшебных сказках - фон Франц Мария-Луиза

Миф о смерти Бальдра является своеобразным введением к скандинавскому эсхатологическому циклу — смерть его служит как бы предвестием гибели богов и всего мира. В обновленном мире, который возникнет после гибели старого, вернувшийся к жизни Бальдр примиряется со своим убийцей Хёдом, тоже ожившим.

Своеобразный отголосок мифа о Бальдре в форме героического сказания имеется в «Деяниях датчан» Саксона Грамматика. У него Бальдр — полубог. Увидев во время купания Нанну — сводную сестру Хёда, Бальдр влюбляется в нее. Хёд сам любит Нанну и женится на ней, но Бальдр преследует его. Чтобы убить Бальдра, Хёд достает меч Мимминг и, по совету лесной девы, чудесную пищу из змеиного яда и пояс, дающий победу. Хёд смертельно ранит Бальдра; его хоронят в холме. Предсказатель Финн пророчит Одину, что за Бальдра отомстит сын богини Ринд, которого она родит от Одина; пророчество сбывается. — Примеч. пер.

10

Dejd entendu (фр.) — уже слышанное. — Примеч. пер.

11

The Complete Grimms Fairy Tales (New York: Pantheon Books, 1972), p. 486 и далее. (Рус. перевод здесь и далее цитируется по изданию: Сказки, собранные братьями Гриммами / Пер. под ред. П.Н. Полевого. СПб, 1895; М.: Алгоритм, 1998.)

12

The Complete Grimms Fairy Tales, p. 112 и далее.

13

Англ, candid — от лат. candidus — ослепительно белый, белоснежный.

14

Митраизм — древний тайный культ, основанный на поклонении Митре, одному из древнеиранских богов. Считался посредником между людьми и богами, богом-спасителем. Митраизм распространился в эллинистическом мире и Римской империи; в II—IV вв. был одним из главных соперников христианства. -Примеч. пер.

15

Исида — в египетской мифологии богиня плодородия, воды и ветра, символ женственности и супружеской верности, богиня мореплавания, дочь Геба и Нут, сестра и супруга Осириса. Исида помогала Осирису цивилизовать Египет и обучила женщин жать, прясть и ткать, лечить болезни и учредила институт брака. Когда Осирис отправился странствовать по свету, Исида заменила его и мудро правила страной. Услышав о смерти Осириса от руки бога зла Сета, Исида пришла в смятение. Она обрезала волосы, надела траурные одежды и начала поиски его тела. Дети рассказали Исиде, что видели плывущий по течению Нила ящик с телом Осириса. Вода вынесла его под дерево, росшее на берегу близ Биб-ла, которое стало стремительно расти и вскоре гроб полностью скрылся в его стволе. Узнав об этом, царь Библа приказал срубить дерево и привезти во дворец, где его использовали как опору для крыши в виде колонны. Исида, догадавшись обо всем, устремилась в Библ. Она бедно оделась и села у колодца в центре города. Когда служанки царицы пришли к колодцу, Исида заплела им волосы и окутала таким благоуханием, что вскоре царица послала за ней и взяла воспитательницей своего сына. Каждую ночь Исида помещала царское дитя в огонь бессмертия, а сама, обернувшись ласточкой, летала вокруг колонны с телом мужа. Увидев сына в языках пламени, царица издала такой пронзительный крик, что ребенок утратил бессмертие, а Исида раскрыла себя и попросила отдать ей колонну. Получив тело супруга, Исида укрыла его в болоте. Однако Сет нашел тело и разрезал на четырнадцать кусков, которые рассеял по всей стране. С помощью богов Исида нашла все куски, кроме пениса, проглоченного рыбой. По одной из версий, Исида собрала тело и возродила Осириса к жизни, используя свою целительную силу, и зачала от него бога неба и солнца Гора.

Исида была настолько популярна в Египте, что со временем приобрела черты других богинь. Ее почитали как покровительницу рожениц, определяющую судьбу новорожденных царей. Культ богини был также распространен в Древней Греции, Риме и даже повлиял на христианское искусство. — Примеч. пер.

16

Вполне возможно, что речь идет о видениях старца Зосимы, описанных Юнгом в его работе «Симолы превращения в Мессе». По Юнгу, другие имена жреца — «медный человек» и «цирюльник»: «Некоторое удивление вызывает термин “цирюльник”, поскольку о бритье или стрижке речи нигде не идет. В то же время в видениях Зосимы упоминается скальпирование, и в нашем контексте оно должно быть напрямую связано с античными ритуалами свежевания и их магическим значением... Вообще, свежевание в соответствующих ритуалах символизирует превращение, переход из худшего состояния в лучшее, а следовательно — обновление и возрождение... Стрижка волос с давних пор связывалась с освящением, т.е. духовным превращением или инициацией. Жрецы Исиды брились наголо, а тонзура, как известно, принята еще и сегодня. Тот факт, что стрижка волос воспринималась в качестве “симптома” превращения, можно объяснить древним представлением, проводившим аналогию между претерпевшим превращение человеком и новорожденным ребенком (неофит) с еще безволосой головой. В одном первобытном мифе герой теряет все свои волосы в период “инкубации” — пребывания во чреве морского чудовища — из-за царившего там зноя (поистине “чудовищного”!). А если существует обычай выбривать тонзуру, восходящий к этим древним представлениям, то, разумеется, не обойтись без ритуального цирюльника. В Древнем Египте цирюльники были людьми относительно зажиточными, что должно указывать на процветание их ремесла... Примечательно, что с цирюльником мы встречаемся и в другой алхимической “мистерии” — “Химической свадьбе”... Из печатных изданий мне известно лишь одно: редкий итальянский фолиант XVI века. И здесь бритье по своему смыслу сопровождает инициацию и процесс превращения вообще. Сюда же относятся “бритье человека” и “ощипывание птицы”, упоминаемые ниже среди рецептов магических жертвоприношений.... Подобно Гермесу, Меркурий (или планетный дух Меркурий) — бог откровения, раскрывающий адептам тайны Искусства. Кроме того, он — “душа тел”, anima vitalis... Руланд определяет его как “духа, ставшего землей”. Меркурий есть дух, проникающий в глубины телесного мира и преображающий его. ...Меркурий символизируется змеем... Из многочисленных текстов явствует, что Меркурий — это одновременно вода и огонь; а вода и огонь, со своей стороны, характеризуют природу духа. Мотив умерщвления мечом часто встречается в алхимических трактатах. Меч может расчленять “философское яйцо”, пронзать “короля”... Он может разрубать на части дракона или corpus, изображаемое в виде человеческого тела с отрубленными головой и конечностями. Мечом отсекаются и лапы льва, о чем только что упоминалось. Алхимический меч осуществляет solutio или separatio elementorum [разрешение или разделение элементов], в результате чего восстанавливается изначальное состояние хаоса и возникает возможность произвести новое, более совершенное тело посредством нового impressio formae или imaginatio [запечатления формы или воображения]. Вот почему меч occidit et vivificat [убивает и животворит] — (см. с. 36)

17

(со с. 35) и то же самое говорится об aqua permanens sive mercurialis [воде вечной или меркуриевой]. Меркурий и наделяет жизнью, и разрушает старую форму. Меч, который в церковной символике исходит из уст апокалиптического Сына человеческого, согласно Евр. 4: 12, есть Логос, Слово Божье, иначе говоря Христос. Естественно, эта аналогия пришлась алхимикам весьма кстати: им всегда было мучительно трудно найти подходящие слова для выражения своих фантазий. И Меркурий был их Посредником и Спасителем, их Сыном макрокосма, filius macrocosmi (в противоположность Христу как filius microcosmi), Разрешителем и Разделителем. Так что и Меркурий — меч, ибо он есть “дух проникающий” (penetrabilior ancipiti gladio). Герхард Дорн, алхимик XVI в., говорит, что в дольнем мире меч превратился в Христа, Спасителя нашего, после чего развивает свою мысль следующим образом: прообраз меча, функционирующего как орудие разделения и рассечения (как раз этой функции отводится в алхимии значительная роль), — огненный меч ангела, отсекающий наших прародителей от рая, как вытекает из вышеприведенного текста Дорна (angelo gladium irae eriperel). Мотив разделения мечом встречается также в гнозисе офитов. Здесь дольний мир рисуется окруженным огненным кольцом, охватывающим разом и рай — но рай отделяется от этого кольца “огненным мечом”. Речь здесь идет о превращении жизненного духа, обретающегося в человеке, который в конечном счете получает божественный облик». — Примеч. пер.