Белоснежка для Его Светлости - Ева Никольская

Дьяр, сняв с себя ответственность за крыло, вздохнул с облегчением и вызвался отправиться послом в готовый к сотрудничеству Шеасс, а вот Уна, напротив, едва ли не искрилась от плохо скрываемого возмущения, особенно, когда Варг дал согласие брату на путешествие к демонам. Но перечить богу и остальным рыжая змеюка не осмелилась. Зато отыграться на мне ей никто не мог помешать, ведь соревнование было назначено еще неделю назад. Так что обойти меня на водном маршруте для миледи Лиам стало идеей фикс. Только я тоже сдаваться не собиралась. Слишком много нервов вытрепала мне эта рыжая, чтобы дарить ей победу просто потому, что она со дня на день отбывает вместе с мужем, согласившейся ее сопровождать Амелией и милордом Дэйраром налаживать дипломатические отношения с обитателями Изнанки.

— Берегись, риф! — крикнула Уна, отвлекая меня.

Сбившись с ритма, я немного отстала, пропустив пакостно усмехнувшуюся соперницу вперед. Раздраженно фыркнула, огляделась и… действительно увидела торчащий из воды камень. Странный такой, гладкий, словно вершина шара. Неужели правда риф? Но откуда?! Мы же несколько раз проверили дистанцию перед началом состязаний! А в следующий миг таинственная глыба зашевелилась, всколыхнулась, вызвав громкий всплеск, и начала стремительно подниматься вверх, на глазах обретая очертания гигантской змеи, кольца которой окружили меня со всех сторон. Как тогда… в штормовую ночь нашей с Варгом «прогулки».

«Левиафан, — поняла я, ныряя в одно из колец, с которого спала магическая иллюзия. — Приманила‑таки себе группу поддержки, рыжая змеюка! Еще и замаскировала, тварь!»

Кляня соперницу на чем свет стоит, я мысленно порадовалась, что вопреки уговорам Ванды и Тиль надела брюки, и, пользуясь тем, что Вира не только хорошо плавает, но и прекрасно летает, принялась выделывать акробатические трюки, ныряя из одного змеиного кольца в другое, ускользая от несущегося на меня огромного хвоста и используя призывно раскрытую пасть морского чудовища в качестве трамплина. Охотился левиафан исключительно на меня, что подтверждало версию о его неслучайном появлении, хотя доказать это потом будет непросто. Уна так же, как Регина и еще несколько леди света, обладала силой внушения, способной отдавать приказы животным. Однако задействовать для своих подлых целей несущих бурю змей было уже слишком!

Я не тешила себя иллюзией, что гонка пройдет честно, и ждала от рыжей стервы пакость, но… меньшего масштаба. Потому и оделась так, и крепления на доске десять раз проверила, дабы не прощелкать диверсию, и даже одолженную Сияющим брошь, которая, по его словам, записывала гонку, на блузке закрепила. Оглядываться назад времени не было, как не было и сомнений, что с берега уже спешит помощь верхом на золотистых вивернах, потому что мои воздушные пируэты издалека видели все. Я бы справилась, не впервой! Но кристалл на броши как‑то странно полыхнул, и ослепленный его светом змей, удивленно моргнув, совершенно потерял ко мне интерес.

Громадные кольца погрузились в неспокойную воду, а голова обратила свой взор на умчавшуюся вперед Уну. За ней‑то морской монстр и рванул, весело виляя гибким хвостом, удар которого мог легко убить человека. Ну а я, пытаясь на ходу отдышаться, продолжила путь к острову, где нас ждал милорд Дэйрар, вызвавшийся судить поединок. Помогать мерзавке, подстроившей мне ловушку, желания не возникало. Да и что я могла сделать против гигантского змея? К тому же маги на крылатых ящерах были уже довольно близко, так что ничего кроме легкого испуга Уне не грозило. Ну… или не легкого, судя по громким всплескам, не менее громким визгам и истеричным требованиям идти жрать меня, а не ее, которые слышала не только я, но и подлетевшие к нам Варг с Эннарин и Ингольвом.

— Тупая змеюка! — вопила миледи, от страха и возмущения потерявшая над собой контроль. — Отвали от меня-а-а… — она ухнула в воду вместе с доской, задетая хвостом левиафана, обвившегося кольцом вокруг жертвы. И я невольно притормозила, раздумывая, не кинуться ли спасать эту идиотку, потому что смерти я ей не желала, несмотря на нашу взаимную нелюбовь. Но друзья мужа уже ринулись ей на помощь, сам же эррисар подлетел ко мне, жестом предлагая присоединиться к нему, бросив гонку, которая уже потеряла свой смысл.

— Милорд Дэйрар ждет! Нельзя подводить хорошего человека, — крикнула я, напряженно следя за тем, как леди Брок отвлекает левиафана, чтобы Ингольв выловил из воды похожую на гадкого утенка Уну. Ее некогда шикарное платье облепило мокрое тело, а косметика размазалась по перекошенному лицу. Рыжую трясло, но она была жива и даже не ранена. Поэтому я с чистой совестью отправилась к Радужному острову, который после заключения мира с Изнанкой стал совершенно безопасным.

Варг полетел следом, но перед самым финишем обогнал, чтобы приземлиться и встретить меня в гроте. Отстегнув крепления, я с разбегу бросилась в объятия мужа, который успел пересадить увязавшегося с ним Персиваля со своей шеи на плечи Дэйрара еще до моего появления. Так что ничья наглая лисья морда не мешала нам с упоением целоваться, забыв о свидетелях. Впрочем, седовласый хранитель не особо и возражал против столь бурного завершения гонки. Сидящий на нем песец — тоже. Даже в мысли ко мне не лез, делая вид, что его вообще тут нет. Нам никто не мешал, совсем-совсем никто… пока волшебная брошь снова не полыхнула, и из нее не полился голос Сияющего.

— Все замечательно, господа: любовь, морковь и прочие прелести, но мне, вообще‑то, через пару часов отчаливать, — иронично напомнил Ашенсэн. — Так что хватит обжиматься! Возвращайтесь!

Мы с мужем переглянулись, рассмеялись и вместе с Дэйраром и подоспевшей к нам Эннарин отправились в Рассветный провожать «золотого юношу» и праздновать удачно завершившийся поединок, ведь нас с Уной не съели, а значит, все хорошо. Ну и зрелищно, конечно. А какой нормальный человек не любит хлеба и зрелищ? Тем более когда за все платит покидающий крыло бог.

На празднике…

После завершения гонки на скайтовирах и магической демонстрации встречи ее участниц с левиафаном, которую с помощью волшебной броши устроил для горожан Ашенсэн, опозоренная Уна предпочла на празднике не появляться. Народ же перешептывался, разнося по округе сплетни о том, что после этого поединка жена Дьяра каким‑то невероятным образом потеряла свою вторую ипостась, именно поэтому ее глаза потемнели, потеряв свойственное магам света мерцание. Да и в том, что дочь милорда Свэна по-прежнему миледи многие уже сомневались, обвиняя во всех ее бедах морское чудовище, обладавшее по слухам мощной магической силой и скверным характером. Оно‑то Уну якобы и наказало за ее скверный нрав, высокомерие и подлость. Во всяком случае именно эта версия была главной у подвыпивших горожан, активно празднующих все сразу: и завершившуюся без жертв гонку, и первый за двести лет визит Сияющего в мир Алина, и просто хороший день с чудесной погодой.