Туманность Андромеды - Иван Ефремов

Сборка конструкций на Земле велась особыми машинами, названными эмбриотектами потому, что они работали по принципу роста живого организма. Конечно, молекулярная постройка живого, осуществлявшаяся наследственным кибернетическим механизмом, была невообразимо более сложной, подчиненной не только физико-химической избирательности, но и еще неразгаданной волновой ритмике. Однако живые организмы росли лишь в условиях теплых растворов ионизированных молекул, а эмбриотекты работали обычно в поляризованных токах, свете или в магнитном поле. Метки и ключи, нанесенные на подлежавших сборке частях радиоактивным таллием, правильно ориентировали соединяемые машинами детали, и сборка шла с поразительной для непосвященного точностью и быстротой. Здесь, на высоте, этих машин не было, да и не могло быть. Сборка спутника представляла собою старомодную постройку с помощью рук живых людей. Несмотря на все опасности, работа казалась настолько интересной, что привлекала тысячи добровольцев. Испытательные психологические станции едва успевали просматривать всех желавших заявить Совету свою готовность отправиться в межпланетное пространство.

Дар Ветер добрался до фундаментов солнечных машин, которые раскинулись веером вокруг громадной втулки с аппаратом искусственного тяготения, и подключил свою спинную батарею к входной клемме проверочной цепи. В телефоне его шлема зазвучала несложная мелодия. Тогда он параллельно присоединил стеклянную пластинку с нанесенной на ней тонкими золотыми линиями схемой. Раздалась та же мелодия. Вращая два верньера, Дар Ветер привел в совпадение временные точки и убедился в отсутствии расхождений не только в мелодии, но и в тональности настройки. Важную часть будущей машины собрали безупречно. Можно было начать установку радиационных электродвигателей. Дар Ветер выпрямил уставшие от длительного ношения скафандра плечи и повертел головой. Движение отзывалось хрустом в шейных позвонках, закостеневших от продолжительной неподвижности в шлеме. Хорошо еще, что Дар Ветер оказался устойчивым к психозам, распространенным среди работавших вне земной атмосферы — ультрафиолетовой сонной болезни и инфракрасного бешенства, иначе ему не удалось бы довести до конца почетную миссию.

Скоро первая обшивка защитит работающих от удручающей одинокости в открытом космосе, над бездной без неба и почвы!

От «Алтая» отделился небольшой спасательный снаряд, стрелой мелькнувший мимо стройки. Это выслали буксир за автоматическими ракетами, которые несли только груз и останавливались на заданной высоте. Вовремя! Куча паривших в пространстве ракет, людей, машин и материалов уходила на ночную сторону Земли. Буксир вернулся, таща за собой три длинных, отблескивавших синевой рыбообразных снаряда, весивших на Земле по сто пятьдесят тонн, не считая горючего.

Ракеты присоединились к себе подобным вокруг разборочной платформы. Дар Ветер толчком перенесся на другую сторону каркаса и очутился среди собравшихся в кружок техников, ведавших разгрузкой. Люди обсуждали план ночной работы. Дар Ветер согласился с ними, но потребовал замены всех индивидуальных батарей на свежие, обеспечивающие тридцать часов непрерывного обогревания скафандров, помимо снабжения током фонарей, воздушных фильтров и радиотелефонов.

Вся стройка нырнула в ночной мрак, как в пучину, но долго еще мягкий пепельный зодиакальный свет от рассеянных газами верхних зон атмосферы солнечных лучей освещал застывший при ста восьмидесяти градусах мороза скелет будущего спутника. Еще сильнее, чем днем, стала мешать сверхпроводимость. Малейший износ изоляции в инструментах, батареях или аккумуляторах окутывал близлежащие предметы голубым сиянием растекавшегося прямо на поверхности тока, который невозможно было передать в нужном направлении.

Глубочайшая тьма космоса наступила вместе с усилившимся холодом. Звезды светили неистово ярчайшими голубыми иглами. Незримый и неслышный полет метеоритов ночью казался особенно пугающим. На поверхности темного шара внизу, в течениях атмосферы вспыхивали разноцветные облака электрического сияния, искровые разряды гигантской протяженности или полосы рассеянного свечения длиной в тысячи километров. Ураганные ветры сильнее любой земной бури проносились там, внизу, в верхних слоях воздушной оболочки. Насыщенная излучением Солнца и космоса, атмосфера продолжала оживленное перемешивание энергии, чрезвычайно затрудняя связь стройки с родной планетой.

Внезапно что-то изменилось в мирке, затерянном во мраке и чудовищном холоде. Дар Ветер не сразу сообразил, что зажглись осветители планетолета. Еще чернее стала темнота, потускнели свирепые звезды, но платформа и каркас ощутимо выделялись в белом ярком свете. Через несколько минут «Алтай» уменьшил напряжение, и свет стал желтым и менее интенсивным. Планетолет экономил энергию своих аккумуляторов. Снова, как днем, задвигались квадраты и эллипсы листов обшивки, решетки ферм крепления, цилиндры и трубы резервуаров, постепенно находя свое место на скелете спутника.

Дар Ветер нащупал поперечную балку, взялся за роликовые ручки на тросовых поручнях и, оттолкнувшись ногой, взвился вверх. У самого люка планетолета он сжал находившиеся в ручках тормоза и остановился как раз вовремя, чтобы не удариться о запертую дверь.

В переходной камере не поддерживали нормального земного давления, чтобы уменьшить потерю воздуха при входах и выходах большого числа работавших. Поэтому Дар Ветер, не снимая скафандра, шагнул во вторую, временно сооруженную вспомогательную камеру и тут отключил шлем и батареи.

Разминая уставшее от скафандра тело, Дар Ветер твердо ступал по внутренней палубе, наслаждаясь возвращением к почти нормальной тяжести. Искусственная гравитация планетолета работала непрерывно. Невыразимо приятно чувствовать себя прочно стоящим на почве человеком, а не легкой мошкой, вьющейся в зыбкой и неверной пустоте! Мягкий свет и тёплый воздух, удобное кресло манили растянуться и отдаться бездумному отдыху. Дар Ветер переживал наслаждение своих предков, когда-то удивлявшее его в старинных романах. Именно так, после долгой дороги в холодной пустыне, мокром лесу или обледенелых горах люди входили в теплое жилье — дом, землянку, войлочную юрту. И тогда, как здесь, тонкие стены отделяли от огромного и опасного мира, враждебного человеку, сохраняя ему тепло и свет, позволяя отдыхать, набираться сил, обдумывать дальнейшие дела.

Дар Ветер отказался от соблазна кресла и книги. Пришлось связаться с Землею — зажженное в высоте на всю ночь освещение могло создать переполох у наблюдателей, следивших за стройкой обсерваторий. Кроме того, следовало предупредить, что пополнение понадобится раньше срока.