Анжелика. Тени и свет Парижа - Анн Голон

Ее пальцы слегка коснулись гладкой кожуры роскошной тыквы. Она взяла нож, разрезала тыкву, и крепкая мякоть цвета утренней зари вызвала улыбку на ее лице.

Помнится, в Монтелу дети не слишком любили тыквенный суп? Но госпожа де Сансе, гордившаяся прекрасными овощами, которые делали честь ее огороду, настаивала, чтобы дети непременно ели это сезонное блюдо.

Анжелика прекратила свой бунт. Она смирилась с разоблачениями и откровениями, которые выплеснул на нее прорицатель из Дворца правосудия.

Она приняла и признала… все, что он ей сообщил, ПРАВДА. Имелось неопровержимое доказательство, что незнакомец, обосновавшийся в галерее Заключенных, знал что говорит: он подробно описал мать Анжелики, баронессу Сансе де Монтелу.

Он разгадал ее характер по одному маленькому портрету — да и каким образом портрет попал ему в руки?! Он знал о ней все. Мэтр Людовик знал больше, чем супруг покойной, который, однако, ее обожал; больше, чем могли бы знать дети, маленькие безразличные и эгоистичные тираны. Дети, на которых была направлена ее светлая молчаливая добродетель, были предметом ее внутренней страсти, ведь она жила только ради них. Но в высшем смысле ее жизнь была посвящена Господу. Вся семья находилась в ореоле ее святости. Пока мэтр Людовик говорил, Анжелика вновь вспоминала мать, с корзинами в руках, такую кроткую и худенькую. Особенно зимой! Летом здоровый прилив сил наделял ее хрупкую фигурку женской привлекательностью, которой она отличалась в молодости. Именно эту хрупкость унаследовала Анжелика.

Неожиданное, но яркое воспоминание о матери стало надежным доказательством ясновидения мага. Кто еще смог бы указать на невидимое зло, что, без их ведома, опутало членов семьи Сансе? Одно из необычных явлений, влияющих на судьбу целого поколения, но о котором никто даже не догадывался. Однажды, возможно, его назовут семейной тайной.

В этом и состояло, по утверждению самого мэтра Людовика, его ремесло: находить и выявлять проклятия, чтобы очистить судьбы людей, которых преследуют удивительные противники, порождающие зло, зло для…

Пока Анжелика хлопотала вокруг овощей, она поняла еще одну очевидную истину.

Этот визит к колдуну из Дворца правосудия избавил ее от постоянной тревоги, от болезни, которую молодая женщина могла бы назвать страхом перед собственным прошлым. Под впечатлением от пугающей встречи с человеком с горящими глазами эта болезнь вновь пробудилась в ней и почти довела ее до безумия. Анжелика поздравила себя с тем, что побывала у мэтра Людовика. При всей их противоречивости, разоблачения колдуна вернули ее к обычной жизни, в которой заключалось и ее настоящее, и ее будущее. К тому же, вопреки уверениям старого охотника за демонами, Анжелика не сомневалась, что он займется этой сомнительной личностью — Флегетаном.

Теперь она могла спокойно вспоминать о Флегетане, о прошлом, воскрешая в памяти отдельные картины. Солнце Сен-Жан-де-Люза, неразрывно связанное с теми днями, когда оборвалось… закончилось ее счастье… Тех дней ей не забыть никогда.

— Тыкву так не чистят! — категорическим тоном произнес Одиже.

Он забрал нож из рук Анжелики. И заговорил о сливках, о грибах, о белом вине, которое нужно добавить к телячьему бульону, чтобы сварить превосходный тыквенный суп.

— Одиже, — сказала Анжелика, — вы не могли бы… не могли бы… оставить меня в покое хоть на минуту?

Она говорила очень сдержанно, но взгляд красноречивее любых слов давал понять, что сейчас с ней лучше не спорить.

Одиже отошел и уселся в углу. Один из слуг почтительно поднес ему кувшинчик любимого вина. Дворецкий скромно умолчал, что несколько дней назад Анжелика сама попросила научить ее паре-тройке рецептов, чтобы добавить к меню сезонный овощ, который отличается разнообразием форм и цветов. Одиже успокаивало уже то, что он снова видит Анжелику живой и здоровой, видит, что после многочасовой отлучки она как ни в чем не бывало расхаживает по залам и кухне «Красной маски». Когда он узнал, что накануне ночью она исчезла без объяснений и видимой причины, его обуял панический страх. Молодой человек и не подозревал, что способен испытывать подобный страх; он сохранял хладнокровие даже во время военных кампаний, в которых участвовал как распорядитель армейской кухни и, случалось, наряду со знатными вельможами и солдатами рисковал жизнью под огнем артиллерии. Но за те несколько часов, когда он было решил, что больше никогда не увидит Анжелику, он не раз спрашивал себя, как ему жить дальше, а ведь по характеру дворецкий был весьма жизнелюбивым человеком. Одиже понимал, что хозяйка «Красной маски» свела его с ума, но ничего не мог с этим поделать. К тому же его смущал беспокойный нрав этой женщины, которая мало-помалу заняла главное место в его жизни.

Когда они поженятся, он постарается постепенно отстранить Анжелику от работы. Одиже признавал за своей избранницей умение вести дела, но подобное занятие не для порядочной женщины… Пусть она совершенствует свой талант принимать и радовать гостей в кругу семьи, на радость близких и детей. Освобожденная от забот, она очень скоро поймет, что успешно управлять трактиром — не женское дело. В работе повара и трактирщика нужны духовная и физическая энергия мужчины. Даже для взбивания соусов и ежедневного разливания вина требуется намного больше мышечной и моральной силы, чем думают некоторые. А иной раз, чтобы привести в чувство посетителей, и вовсе необходима сноровка укротителя хищников, ведь многие приходят в трактир, чтобы весело провести время, и позволяют себе всяческие излишества. Только присутствие мужчины помогает разрешить и, при необходимости, уладить самые сложные ситуации.

Одиже был человеком опытным и знал, как привлечь в трактир «Красная маска» лучших посетителей, то есть самых знатных и самых богатых людей Парижа. Он уже добился, что сюда стали захаживать благородные господа из окружения короля, которые, не считая его другом, ценили его советы дворецкого. Потом он заманил бы в «Красную маску» обладателей легких денег, которые жаждут утопить в оргиях и драках свою тоску по полям битвы. И которые, — он трепетал заранее — привлеченные красотой Анжелики, без зазрения совести станут ее у него оспаривать.

Да и сама Анжелика таила в себе массу загадок и тайн. Одиже издали наблюдал за ней.

Ее можно было бы назвать задумчивой или даже рассеянной.

На самом деле, погруженная в кропотливый труд, Анжелика предавалась воспоминаниям; ее ум воскрешал разные картины, приятные и нет, о которых она боялась размышлять всерьез, но и забыть, стереть из памяти была не в силах. Эти картины были лишь обрывками прошлой жизни, на которые раньше она старалась не обращать внимания и тут же выбрасывала из головы. Например, вопрос, который она иногда себе задавала: «Как получилось, что безумная монахиня Карменсита ускользнула от приставленной к ней монастырской охраны и поздним зимним вечером появилась у подножия лестницы Дворца правосудия, чтобы прокричать о своем раскаянии?»