Сионистское движение в России - Ицхак Маор

Кроме того, Комитет должен был служить связующим звеном между еврейским населением и оккупационными властями. С 1921 года обязанности и полномочия этого Комитета перешли к сионистскому Правлению. За время работы Комитета в Стране часто менялись его руководители, и после Вениамина Комитет возглавляли д-р Давид Идер, Роберт Сольд, Менахем Усышкин и другие.

По прибытии Комитета делегатов в Иерусалим Вейцман нанес визит командующему оккупационными войсками генералу Алленби, вручив ему свои верительные грамоты и рекомендательные письма от Ллойд-Джорджа, Бальфура и других.

Алленби принял Вейцмана учтиво, но не проявил ни малейшей готовности содействовать сионистской делегации в выполнении ее задачи. Вот как Вейцман описывает свои ощущения от этой встречи:

«Мессианские надежды, воссиявшие нам между строк Декларации Бальфура, изрядно потускнели, когда мы вошли в соприкосновение с суровой действительностью генерального штаба… Это было — хотя в те дни, слава Богу, я этого не знал, — началом тяжкого пути, по которому мне суждено было идти почти всю жизнь. Я очутился между молотом и наковальней — английским режимом, неповоротливым, лишенным воображения, консервативным и зачастую недоброжелательным, как военным, так и гражданским, и еврейским народом, нетерпеливым и динамичным, который видел в Декларации Бальфура великое обязательство вернуть ему его страну и родину и который с гневом сопоставлял это с колонизаторской политикой английских властей».

Декларация Бальфура пробудила в еврейских массах веру и надежду, что избавление близко, и возникло стихийное движение за алию. Однако военный режим, введенный англичанами в Палестине, запер ворота Страны перед еврейскими массами. Другим обстоятельством, создававшим тяжкие испытания на пути олим, были из рук вон плохие условия сообщения к концу войны — и морского и сухопутного. Группы халуцим добирались, с опасностью для жизни кочуя с места на место, по дорогам и бездорожью, терпя нужду и лишения. Немалое число их погибло, так и не достигнув цели.

Отдельные олим добрались из Сибири через Японию, иные маленькими группками пересекли многочисленные границы и страны, чтобы прибыть в Иерусалим. Группа халуцим прорвалась через Польшу в Одессу, затем — в Константинополь и вышла на берег Яффы 5 декабря 1918 года.

Через три месяца после них на португальском судне «Мексике» прибыли 115 халуцим из России и Румынии, отправившиеся в путь еще в ноябре 1918 года. Олим-халуцим добирались до Страны всеми способами: группами и в одиночку, на палубах кораблей и пешком через границы. В апреле 1919 года в Страну прибыли 150 олим из Польши и среди них известная группа 105 халуцим, которая кочевала по суше и по морю с бесчисленными приключениями целых 6 месяцев.

В течение 1919 года одна за другой прибывали в Страну маленькие группки халуцим через Константинополь, Италию и Египет. В августе Иосиф Трумпельдор по поручению Центра российского Хехалуца отплыл из Ялты с небольшой группой халуцим и основал в Константинополе Информационное бюро для поддержания связи между Эрец-Исраэль и халуцианским движением в России. С помощью ЕКО он основал на ферме «Месила хадаша» («Новый путь») под Константинополем центр подготовки для 50 халуцим из России.

20 декабря 1919 года в Яффском порту бросил якорь корабль «Руслан», доставивший из Одессы более 620 олим. Это была первая столь многочисленная партия: 60 халуцим, высланные из Страны и с началом войны приехавшие в Россию, а теперь возвращавшиеся домой; беженцы, спасшиеся от погромов на Украине; довольно большая группа писателей, учителей, врачей и др.

Все, прибывшие на «Руслане», выехали из России под видом «возвращающихся в Палестину» и были зарегистрированы Одесским комитетом Ховевей Цион как жители Цфата, Иерусалима и т. д. На основании удостоверений Одесского комитета в том, что они являются жителями Палестины, которые возвращаются домой, эти люди получили российские выездные визы, а также въездную визу от английского консула. Судно вышло из Одессы во время правления там белого генерала Деникина. Моше Гольдин (Захави), один из активистов одесских Цеирей Цион, пассажир «Руслана», рассказывает о прибытии в Страну:

«Оказанная нам встреча, когда мы, вымокшие до нитки под проливным дождем сошли с судна, была неописуемо сердечной. М. Усышкин, возглавлявший тогда Комитет делегатов в Иерусалиме, выделил для нашей встречи 1000 египетских фунтов — сумму по тем временам немалую. Общественная комиссия сделала для нас все, что только возможно. Нас временно поместили в армянский монастырь на территории порта, где мы нашли укрытие от сильного ливня и где нам тотчас же подали «угощение». Все мы были взволнованы вступлением на землю нашей исторической родины… Олим с «Руслана» внесли свежую струю в жизнь ишува, свой вклад во все области деятельности» («Книга о Третьей алие», том первый).

Алия эта происходила еще до того, как въезд в Страну был официально дозволен британскими властями. Сионистский исполком в Лондоне и Комитет делегатов в Иерусалиме не слишком приветствовали это стихийное и неорганизованное движение олим, проникавших через государственные границы и опрокидывавших ограничения, введенные в Стране британскими военными властями. В противовес этому в сионистских кругах всех стран царила убежденность в возможности развернутого строительства в Стране, и эти настроения содействовали росту массового движения за алию.

Сионистское руководство в Лондоне и Иерусалиме пыталось разъяснить подлинные трудности в положении Страны и ишува, но не могло остудить пыл, охвативший сионистское движение и массы еврейского народа. Сионистские учреждения в России объявили, что существует возможность алии для «жителей Палестины, возвращающихся на свое местожительство» (наподобие олим с «Руслана») и что английские консулы не слишком вникают в справки, которые им подают олим для получения въездных виз. Однако центральные сионистские органы не поддержали эту инициативу и тем самым привели к ее провалу.

О вспышке алии из России в годы гражданской войны рассказывает Х. Барлас («Книга о Третьей алие», том первый):

«Борьба между официальной точкой зрения сионистского руководства, требующей сдержанности и осмотрительности в эмиграционной работе, пока не появятся необходимые для нее политические предпосылки, и ощущением народных масс и участников движения в диаспоре, что нельзя упустить момент и надо без долгих рассуждений ехать, селиться и строить, — борьба эта достигла своего апогея в 1920–1921 годах.

Напор в пользу немедленной алии особенно усилился в России и на Украине с волнами гонений и погромов, пережитых евреями во время революции и гражданской войны и повлекших за собой разрушение еврейского быта в городах и местечках.

Палестинские бюро в Варшаве и Константинополе, по ту сторону границы, получали отчаянные мольбы о помощи и передавали эти призывы в центры в Лондоне и Иерусалиме; беженцы из Тифлиса, Владикавказа, Батуми и других мест рассказывали о группах халуцим, проходивших через эти города в направлении границы на пути в Страну с рекомендательными письмами от наших товарищей в Харькове, Екатеринославе, Одессе, Ростове и т. д.

Письма; поступавшие в бюро, содержали также вопросы по поводу дорожных расходов, помощи, на которую олим могут рассчитывать на границах, документах, необходимых для перехода границ».

В письме от 19 августа 1920 года, полученном представителем Сионистской организации в Константинополе, говорилось:

«Положение на Кавказе ухудшилось, Батум отрезан от Грузии, все учреждения ликвидированы, царит террор и люди умирают с голоду. Беженцев необходимо вывезти в Палестину, прежде чем явятся большевики, прихода которых ожидают со дня на день. Многочисленные группы стекаются из Советской России и территорий, находящихся под властью Врангеля (на юге России), во Владикавказ, Грузию, Батум и Константинополь, потому что все прочие границы закрыты».

Массы еврейских беженцев, согнанные со своих мест в России во время большевистского переворота, гражданской войны и погромов на Украине и в Белоруссии, переходили границу в Польшу, Румынию и Прибалтийские страны. Их целью было эмигрировать в Америку или Палестину. Тысячи халуцим и беженцев ютились в приютах для эмигрантов, срочно организованных в Варшаве, Ровно, Вильно, Галаце (Румыния), Кишиневе и других местах. Под влиянием халуцим, прибывших из России с опасностью для жизни и с такими трудностями, халуцианское движение за алию усилилось также в Польше и Румынии. Множество местных юношей и девушек вступали в Хехалуц, переходили на трудовой образ жизни в подготовительных центрах, мастерских и лесах и ждали своей очереди на алию. Но она все откладывалась из-за потока прибывающих из России, бежавших от погромов и гонений, которым предоставлялось право первоочередности на выезд в Страну.