Граф Монте-Кристо. Том 2 - Александр Дюма

почему ты сам не воспользуешься своим советом? – сказал Андреа. – Почему ты не реализуешь деньги за полгода, даже за год, и не уедешь в Брюссель? Вместо того чтобы изображать бывшего булочника, ты имел бы вид настоящего банкрота. Это теперь модно.

– Но что же я сделаю, имея в кармане тысячу двести франков?

– Какой ты стал требовательный, Кадрусс! – сказал Андреа. – Два месяца тому назад ты помирал с голоду.

– Аппетит приходит во время еды, – сказал Кадрусс, скаля зубы, как смеющаяся обезьяна или как рычащий тигр. – Поэтому я и наметил себе план, – прибавил он, впиваясь своими белыми и острыми, невзирая на возраст, зубами в огромный ломоть хлеба.

Планы Кадрусса приводили Андреа в еще больший ужас, чем его мысли: мысли были только зародышами, а план уже грозил осуществлением.

– Что же это за план? – сказал он. – Могу себе представить!

– А что? Кто придумал план, благодаря которому мы покинули некое заведение? Как будто я. От этого он не стал хуже, мне кажется, иначе мы с тобой не сидели бы здесь!

– Да я не спорю, – сказал Андреа, – ты иной раз говоришь дело. Но какой же у тебя план?

– Послушай, – продолжал Кадрусс, – можешь ли ты, не выложив ни одного су, добыть мне тысяч пятнадцать франков... нет, пятнадцати тысяч мало, я не согласен сделаться порядочным человеком меньше чем за тридцать тысяч франков.

– Нет, – сухо ответил Андреа, – этого я не могу.

– Ты, я вижу, меня не понял, – холодно и невозмутимо продолжал Кадрусс, – я сказал: не выложив ни одного су.

– Что же ты хочешь? Чтобы я украл и испортил все дело, и твое и мое, и чтобы нас опять отправили кое-куда?

– Что до меня, – сказал Кадрусс, – мне все равно, пусть забирают. Я, знаешь ли, со странностями; я иногда скучаю по товарищам, не то, что ты, сухарь! Ты рад бы никогда с ними больше не встретиться!

Андреа на этот раз не только вздрогнул: он побледнел.

– Брось дурить, Кадрусс, – сказал он.

– Да ты не бойся, Бенедетто, ты мне только укажи способ добыть без всякого твоего участия эти тридцать тысяч франков и предоставь все мне.

– Ладно, я подумаю, – сказал Андреа.

– А пока ты увеличишь мою пенсию до пятисот франков, хорошо? Я, видишь ли, решил нанять служанку.

– Ладно, ты получишь пятьсот франков, – сказал Андреа, – но мне это нелегко, Кадрусс... ты злоупотребляешь...

– Да что там! – сказал Кадрусс. – Ведь ты черпаешь из бездонных сундуков!

Повидимому, Андреа только и ждал этих слов; его глаза блеснули, но тотчас же померкли.

– Это верно, – ответил Андреа, – мой покровитель очень добр ко мне.

– Какой милый покровитель! – сказал Кадрусс. – И он выдает тебе ежемесячно?..

– Пять тысяч франков, – сказал Андреа.

– Столько же тысяч, сколько ты мне обещал сотен, – заметил Кадрусс, – верно говорят, что незаконнорожденным везет. Пять тысяч франков в месяц... Куда же, черт возьми, можно девать столько денег?

– Бог мой! Истратить их недолго, и я, как ты, мечтаю иметь капитал.

– Капитал... понятно... всякий хотел бы иметь капитал.

– A y меня он будет.

– Кто же тебе его даст? Твой князь?

– Да, мой князь; к сожалению, я должен еще подождать.

– Подождать чего? – спросил Кадрусс.

– Его смерти.

– Смерти твоего князя?

– Да.

– Почему это?

– Потому что он упоминает меня в своем завещании.

– Правда?

– Честное слово!

– А сколько?

– Пятьсот тысяч!

– Вон куда хватил!

– Я тебе говорю.

– Быть не может!

– Кадрусс, ты мне друг?

– На жизнь и на смерть.

– Я открою тебе тайну.

– Говори.

– Но только помни...

– Буду нем, как рыба.

– Так вот, мне кажется...

Андреа замолчал и оглянулся.

– Тебе кажется... Да ты не бойся! Мы совсем одни.

– Мне кажется, что я нашел своего отца.

– Настоящего отца?

– Да.

– Не папашу Кавальканти?

– Нет, тот уехал; настоящего, как ты говоришь.

– И этот отец...

– Кадрусс, это граф Монте-Кристо.

– Да что ты!

– Да; тогда, видишь ли, все становится понятным. Он, видимо, не может открыто признать меня, но меня признает старик Кавальканти и получает за это пятьдесят тысяч франков.

– Пятьдесят тысяч франков за то, чтобы стать твоим отцом! Я бы согласился за полцены, за двадцать тысяч, за пятнадцать тысяч. Как же ты не подумал обо мне, неблагодарный?

– Да разве я знал об этом? Все это было устроено, когда мы еще были там.

– Да, верно. И ты говоришь, что в своем завещании...

– Он оставляет мне пятьсот тысяч франков.

– Ты уверен?

– Он сам мне показывал; но это еще не все.

– Существует приписка, как я говорил?

– Вероятно.

– И в этой приписке?

– Он признает меня своим сыном.

– Что за добрый отец, славный отец, достойнейший отец! – воскликнул Кадрусс, подкидывая в воздух тарелку и ловя ее обеими руками.

– Вот видишь! Скажи после этого, что у меня есть от тебя тайны!

– Ты прав; а твое доверие ко мне делает тебе честь. И что же, этот князь, твой отец, – богатый человек, богатейший?

–