Детский сад. Книга 11 - Ульяна Каршева

лета, и встреча тогда не была такой эмоциональной), и немедленно уволокли в сад, а затем — видимо, на пейнтбольное поле. Кстати, сегодня она была одета сразу в довольно простенькие одёжки — видимо, на личном опыте научила родителей, что иначе нельзя.

Родители девочки, тоже ошеломлённые, наконец вышли из машины. Привычно хрупкие, как статуэтки (Кам уже пробовал их вылепить), они похлопали глазами вслед улетучившейся ораве детишек, а уж затем обратились к хозяйке места.

— Добрый день, — тоже привычно нерешительно сказал семейный. — Вы не возражаете, если мы оставим Розу у вас на некоторое время? Дело в том, что наша дочь весьма соскучилась по вашим детишкам.

— И на какое время вы хотите оставить её у нас? — поинтересовалась Селена, улыбаясь обоим.

Видимо, её благожелательная улыбка успокоила родителей Розы. Переглянувшись, мать с сомнением предположила:

— На несколько дней. А почему… Почему ваши дети столь обрадовались её приезду? Мы как-то… не ожидали.

Прикусив улыбку, хозяйка места сказала:

— Мы играем в пейнтбол со старшекурсниками из храма Белой Стены. А ваша дочь — замечательный стрелок. Поэтому ей и обрадовались.

Отец Розы даже ахнул, немедленно устремив свой взор на сады, за которыми скрывалось то самое поле. И чуть не умоляюще взглянул на семейную.

Селена поспешила успокоить обоих:

— Ничего страшного. Мы пока только тренируемся с ними, поскольку правил игры они не знают. И Роза сейчас станет игроком в новой команде, к которой ей ещё надо привыкнуть. А вот когда будет настоящая игра, мы оповестим вас.

Родители Розы выдохнули, счастливо улыбаясь, затем распрощались и уехали — севший к ним в машину Джарри должен был открыть им ворота Пригородной изгороди.

Девочку-эльфа эти утончённые аристократы уже не боялись оставлять с ночевой в Тёплой Норе, убедившись, что она располагается обычно в комнате с девочками-эльфами. А что до того, что Роза частенько сбегает в комнату Ирмы, где они могут болтать целую ночь, об этом, естественно, им никто не говорил. Хотя бы потому, чтобы не тревожить этих и так во всём сомневающихся эльфов-аристократов.

«Бог из машины? — размышляла Селена, возвращаясь в Тёплую Нору. — Роза-то? Как только решили, что будет играть не вполне опытная команда, так она сразу приехала. Жаль, что Риган до сих пор хромает. Его бы ещё впихнуть в команду! И, Господи… Неужели Ирма сумеет уговорить Ивара?! В его-то состоянии?! Или он…»

Забежав на кухню, Селена объявила Веткину, что в расписание и перечень обедов-ужинов придётся включить ещё одного едока. Узнав, кого имеет в виду хозяйка, домашний расплылся в умильной улыбке. Выходя от него, Селена улыбалась сама: всё-таки не впервые она сталкивается с благоговением домашних перед эльфами. Зато при этом и свою хозяйку Веткин почитает очень высоко: ведь эльфы ей доверяют своё дитя!

Закончив с делами на кухне, Селена побежала искать Джарри.

Как и предполагалось, нашла его устроившим экскурсию для Дэйти в подсобных помещениях: в теплице, в сеннике, потом возле индюшатника… Здесь Дэйти и остановился и, глядя на птиц и явно не видя их, глухо спросил:

— А я могу… хотя бы увидеть сына?

Джарри вопросительно оглянулся на Селену. Та прикинула обстоятельства и хмыкнула. Для начала она рассказала мужчине о том, почему его сын не помнит прошлого. Потом объяснила, что в мансарде сейчас происходит. Но, помолчав и снова думая об Эдене, она, сама от себя такого не ожидая, сказала:

— Зайдёмте в дом. Я сбегаю в мансарду. Если Эден там и есть возможность, я попробую показать вам его. Пока только от порога.

Неизвестно, что заставило её сказать это. Может, то, что его жена и дочери уже видели пропавшего давным-давно сына, а он — нет. Но кивнул Джарри («Правильно делаешь!»), и Селена, успокоенная, повела за собой Дэйти.

Для начала она и в самом деле заглянула в мансарду первой.

Картина, представшая её глазам, заставила вздохнуть. Все трое ребят-некромагов, даже Топаз, лежали на кроватях братства. Эден — в том числе. Над всеми тремя склонились и старшие ребята, и взрослые эльфы — последние сидели именно над Эденом.

Осторожно, чтобы никого не спугнуть, Селена спросила:

— Они спят?

— Да, — не оглядываясь, ответил Трисмегист. — Спят в свои полчаса. И будут спать далее, пока мы будем снимать с них следующие нити.

— Можно подойти к Эдену?

— Зачем? — удивился эльф-бродяга и оглянулся.

— Он ведь не проснётся?

— Нет, но…

— Дэйти, войдите. На кровати в центре — ваш сын.

В мансарде сразу стало тихо-тихо. Ребята оборачивались к не вполне пока известному им мужчине, который для них был главой семьи, занявшей пустой дом. А тот, затаив дыхание, прошёл между кроватями — Трисмегист и Понцерус немедленно встали и отошли, глядя на него. Дэйти сел на колени перед кроватью и дотронулся до Эдена, положил ладонь на его пальцы безвольно лежавшей на покрывале руки.

Когда мужчина безмолвно заплакал, истово глядя на лицо своего сына, девочки не выдержали первыми, сбежав из комнаты, благо у каждого их «пациента» оставалась пауза, перед тем как начать заново сеанс удаления нити.

Но Селена не стала давать волю слезам. Слишком много она перевидала таких страдальческих сцен… Она сама коснулась плеча Дэйти и кивнула ему на выход. Тот тяжело поднялся и вышел, не оглядываясь.

Внизу он сказал:

— Он копия Фритрики. И своей матери — Зиллы. Как он вырос… как он вырос…

Последнее Селена легко поняла, несмотря на его недоговорённость: Эден вырос за то время, пока его не было в семье; и вырос не на глазах семьи.

— Когда? — спросил Дэйти, обернувшись к хозяйке места.

И опять она легко поняла его: когда сын освободится от продажного заклятия?

— У него больше всего нитей, — сказала Селена. — Дети, которые знали его по пригороду, сказали, что мальчика за его ловкость и ум слишком часто передавали из рук в руки. Если учесть, что нити в его личном пространстве перепутаны, их ведь ещё распутать надо. Думаю, дня три-четыре…

— По сравнению с теми годами, когда мы думали, что он погиб, это мелочь, — прошептал мужчина, морщась от обуревающих его чувств и явно сдерживая слёзы. — Это просто мелочь… Спасибо вам.

И вышел из Тёплой Норы.

А Селена, выждав, когда входная дверь стукнет, что значит — Дэйти вышел из дома, закрыв её за собой, опрометью бросилась на свою веранду. И вот уж где обревелась вдоволь, жалея и семью Дэйти, и самого маленького некромага!..

Потом умылась, чтобы не было видно впавших после плача глаз, и вспомнила, что надо бы посмотреть, что творится на пейнтбольном поле. И вышла, надеясь,