Избранницы правителей Эёрана: история демонов Нарака. Трилогия (СИ) - Свадьбина Любовь

– Вот видите, сколько в вас нереализованной агрессии, и это будет стоить вам штрафа.

Весь ужин эксперты нас знатно развлекают. Как раз перед тем, как я ухожу, в эфир выпускают трех эффектных, сверкающих драгоценностями демониц – тех самых, что налетели на Леонхашарта после аварии. Судя по тому, что они еще на начальной стадии никак не могут договориться, кто из них бывшая невеста Леонхашарта, а кто «Да что ты говоришь? Он бы никогда не сделал тебе предложение!» и эта часть эфира может закончиться знатной дракой.

Правильно я думаю, что рядом с Леонхашартом тесновато от жаждущих заполучить его девиц.

Манакриза, Лисса и Катари уходят вместе со мной. В переполненной студентами столовой шоу они не комментировали, лишь изредка поглядывали на экран, и в коридоре тоже некоторое время молчат.

– Странный мир, – начинает Лисса. – У нас так любовные дела не решаются.

– Такие личные вещи, как сражения за девушку, у нас на публику не выставляют. – с каким‑то ужасом произносит Катари.

– У нас выставляют, устраивают целые поединки, и девушки за мужчин тоже, – Манакриза непривычно задумчива. – Но не превращают обсуждение этого в представление паяцев. И ни у кого язык не повернется сказать, что это дикость или пережиток прошлого.

– Настя, а кто из них тебе нравится? – Лисса поглядывает на меня искоса, осторожно. – За кого ты болела?

– За асфальт, – мрачно отзываюсь я. – Жалко его было очень: потоптали и проломили ни за что. Да и машина…

Нарочито вздыхаю. Трудно сказать, за кого я сильно переживала: где‑то в глубине души была уверенность, что Леонхашарт легко справится с котиком и его не убьет. Правда, не ожидала я, что котик так легко отделается от наказания за нападение на целого архисоветника: всего лишь штраф, компенсация материальных потерь и общественные работы. Не верю, что это его вразумило. Вот побрили бы его налысо и хвост тоже – наверное, запомнил бы, что провоцировать магические всплески нельзя. За уши его оттаскать надо и на хвост наступить, чтобы больше не рисковал чужими жизнями!

Да и что за дурная идея драться, словно только поединок решает, с кем мне быть, а мое мнение котика не интересует. Варварство какое‑то! Так я распаляюсь все больше и больше, девчонки искоса поглядывают на меня, но мой внутренний гневный монолог не прерывают. Мы все так сосредоточены на этом, что вздрагиваем, когда за спиной раздается:

– Пятнадцатая невеста Анастасия, стойте!

Резко оборачиваюсь: нас догоняет большерогая шатенка в строгом костюме и очках. За ней спешат два демона, но на охрану не похожи, слишком хлипкие. Она еще помахивает планшетом:

– Пятнадцатая невеста, подождите.

– Можно просто Анастасия. – предлагаю я. – Обойдемся без титула.

Демоница останавливается и растерянно моргает. Очки у нее, кстати, с обычными стеклами, для более умного вида нацеплены. Если репортерша, я и слова не скажу.

– Меня прислал Архисовет, чтобы объяснить вам, что вы должны говорить, когда до вас доберутся журналисты. Сейчас их сдерживают, спасибо усиленным мерам безопасности, но рано или поздно они до вас доберутся, и тогда ваши ответы не должны… расходится с официальной линией.

Как бы хотелось сказать: «Я не буду с ними разговаривать. Пусть добираются сколько хотят, мне нет дела до этого поединка», но реалии таковы, что журналисты мне покоя не дадут, а если промолчу, они измыслят что‑нибудь настолько фантастическое, что лучше бы была преувеличенная правда.

– Просто сказать, что архисоветник любезно меня подвез, и поединок я считаю глупым из‑за опасности, которую он представлял для окружающих, не получится? – интересуюсь я.

Демоница мотает рогатой головой:

– Это же журналисты! Давайте зайдем в какую‑нибудь аудиторию, чтобы поговорить без свидетелей. – она многозначительно смотрит на девчонок. – Разговор требует приватности.

– Покажите документы, – прошу я. Немного паранойи не повредит после такого выступления котика с Леонхашартом на весь Нарак.

Улыбнувшись, демоница вынимает из кармана бейджик с фотографией. Подписано, что она консультант по связям с общественностью при Архисовете.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– А что‑то более весомое? Паспорт? Водительские права?

– Водительские права, – улыбается демоница и вытаскивает из кармана пластинку с водительским удостоверением.

Настоящая она или нет не знаю, я не представляю, как те выглядят, но демоница ведет себя спокойно и уверенно. Наверное, и на въезде ее проверили… Но что‑то мне не нравится.

– Мы подождем у двери, – безапелляционно заявляет Манакриза.

– Да, в комнате все равно делать нечего, – поддерживает ее и Лисса.

– И я хочу, чтобы при нашем разговоре присутствовал кто‑нибудь из кураторов, – добавляю я. – Куратор Урш, например.

Шаанти тоже неплохая, но Урш бодро спасал меня от Юмаат. Леонхашарту, правда, помог свидание устроить, но…

– Это излишне, – улыбается демоница. – То, что я собираюсь сказать, к нему не относится.

– Простите, но иначе я с вами уединяться не буду. Я здесь новенькая, мне нужен кто‑то из представителей факультета для защиты моих прав.

– Ваши права не пострадают, – на этот раз демоница улыбается не так искренне. – Девушка, поймите: я очень занята, и у меня нет времени на препирательства. Мы должны поговорить, это пять минут и все…

– Нет.

Плавно покачивая бедрами, демоница приближается ко мне, ее демоны следуют за ней, и в их движениях чувствуется что‑то хищное, я невольно отступаю, а Манакриза приподнимает сжатые кулаки.

Демоница с компанией останавливается перед нами:

– Всего пару слов…

Один из демонов резко смещается за спину Катари, и у ее шеи оказывается лезвие керамического ножа. Манакриза застывает, по‑звериному скалясь, переводя взгляд с этого ножа на нож в руках второго демона, направленный в ее сторону. Керамический нож демоницы царапает мой живот сквозь ткань комбинезона. Хочется сломать ей руку, уничтожить, и того демона, что взял в заложницы Катари. Но сейчас я могу только надеяться на лучшее.

– Хорошо, ты догадливая девочка, молодец, – ухмыляется демоница. – Тогда пусть и твои подружки послушают. Мы посланы предупредить тебя: даже не смотри в сторону архисоветника Леонхашарта. И если лорд Шаакаран захочет тебя, ты будешь его кисой столько, сколько потребуется, и так, как он того пожелает, иначе тебя никакая сообразительность не спасет. Поняла?

– Это трудно не понять, – цежу я, стараясь не обращать внимания на покалывание острия ножа и слезы, стекающие по щекам Катари.

Держащий ее демон по стенке отодвигается к своим.

– Отпусти ее, – прошу я.

– Только после того, как вы все послушной войдете в ближайшую комнату и позволите себя запереть.

Я судорожно ищу способы избежать плена, что‑то сделать прежде, чем нас уведут в отдельное помещение, но даже боевая Манакриза не спешит действовать, и демон, захвативший Катари, держится от нас максимально далеко.

– Уходите, – прошу я. – Клянусь, мы не будем вас преследовать и поднимать шум, просто отпустите нас и идите, прежде чем вас заметили на камерах.

– А ты не такая умная, – демоница качает головой. – Полагаешь, мы влезли сюда без подготовки, не заглушив сигналы камер и жучков, не изменив внешность? Не создавайте проблем, наша задача – предупредить так, чтобы ты поняла: все серьезно.

– Я поняла.

– Тогда иди, – демоница указывает в сторону.

И приходится подчиниться. Пусть страшно поверить возможным убийцам, но иного выбора у нас сейчас нет. Мы заходим в темное подсобное помещение. Катари еще держат с ножом у горла, она дрожит и с ужасом смотрит на нас.

– Запомни, пятнадцатая невеста: ты принадлежишь лорду Шаакарану, не алей даже смотреть в сторону архисоветника Леонхашарта. И ты ничего не расскажешь об этом предупреждении, если не хочешь однажды найти одну из подружек или всех их мертвыми. Как видишь, такое легко устроить. Ты предупреждена. Выбор за тобой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Убийца швыряет Катари на Манакризу, демоница захлопывает дверь. Щелкает замок. Темно, плачет Катари, зло ругается Манакриза, что‑то успокаивающее шепчет Лисса. Мне хочется проломить дверь, догнать этих уродов и что‑нибудь сделать. Я ударяю кулаком в закрытую дверь, и боль прошивает руку.