Себ - Сергей Панченко

— Что желаете? — Спросил «холодильник»

— Три кофе. — Попросил Монтгомери, но вдруг переспросил у Себа. — Ты будешь кофе?

Себ замялся, но «холодильник» решил переспросить.

— Этот вопрос задан мне?

— Не тебе, болван, ты же не пьешь кофе. Давай нам три кофе, и три круасана с сыром. Хотя нет, тебе сколько круасанов? — Переспросил Монтгомери у товарища.

— Мне два, проголодался по дороге. — Признался Эйзенхауэр.

— А тебе? — Спросил Монтгомери у Себа.

— Мне, можете, не брать. Мне в госпитале дали с собой стряпню разную, в дорогу. Надо съесть, а то пропадет.

— Тогда, три кофе и пять круасанов. — Определился Монтгомери.

— Ваш заказ принят, поместите платежную карту в приемник. — Пробубнил «холодильник»

Монтгомери вставил карту в заморгавшую щель. Карта «всосалась» внутрь, дзынькнула и вылезла обратно.

— Заказ оплачен. Приятного аппетита.

Створка в верхней части холодильника съехала в сторону и в подсвеченных недрах устройства уже стояли три дымящихся пластиковых чашки кофе, и пять теплых круасанов.

— Разбирайте. — Сказал Монтгомери и первым вынул свою долю.

Опустев, холодильник бесшумно укатился к следующим клиентам. Себ не подавал виду, насколько он был шокирован увиденным впервые устройством, ведущим себя как человек. Ни дать, ни взять, работник, пришедший на смену человеку. Помыслить было страшно, о том насколько сильно различались миры по уровню развития. В нижнем мире, Себа подняли бы на смех, и сочли вруном, если бы он рассказал о том, как его накормил говорящий ящик. Между его миром и аэропортом в Альпах была целая пропасть. Это было не справедливо, и ему, человеку прошедшему через несколько миров это стало еще очевиднее.

Напротив Себа висел монитор транслирующий рекламные ролики и короткие фильмы, понятные и без звука. Больше всего его зацепил фильм об армии. Он призывал молодых людей сделать выбор в пользу службы в ней, подкрепляя призыв красивыми вставками из героической армейской жизни. Смысл ролика сводился к тому, что некий враг, в лице грязных и злых мужиков, вооруженных какими-то допотопными винтовками угрожает существованию и процветанию всего мира. Вид этих свирепых дикарей вызывал отвращение, и любому человеку, привыкшему к размеренной жизни, не хотелось иметь их у себя под боком. Фильм был составлен настолько безупречно, что уничтожение под корень заразы, в виде свирепых мужиков, казалось абсолютно богоугодным делом.

Себ понимал, кто кем является в этом фильме. Свирепым дикарем был он, и подлежал уничтожению без всякой жалости. Монтгомери заметил, как изменилось настроение Себа и понял это по своему.

— Что, плен поди вспомнил? Понимаю тебя, нелегко это было вынести. Не пойму, как ты вообще выдержал… — Он махнул в сторону экрана. — с этими.

Эйзенхауэр похлопал юношу по спине.

— Ничего, парень, у нас такие психологи работают, что ты скоро и не вспомнишь об этом.

— Спасибо. — Поблагодарил Себ, у которого перед глазами стояли погибшие сибиряки.

По громкой связи объявили о начале посадки. По полу побежали голубые полосы с номером рейса.

— Пошли, сержант, пора. — Эйзенхауэр, кряхтя, поднялся.

Люди, летевшие тем же рейсом, собрались в толпу перед выходом. Себ разглядывал их. По их лицам можно было подумать, что полеты на диковинных самолетах обычное дело. Они двигали свои чемоданы к выходу, совершенно не проявляя эмоций. С тем же видом всю свою молодость Себ заходил в сарай, когда приходило время кормить скотину и убирать за ней навоз. А что если для них это то же самое?

Тяжело верилось в подобное сравнение. Уж больно все по-праздничному выглядело вокруг. Себ попытался представить, как он рассказывает Джулии об увиденном, и понял, что словарный запас, а так же вещи, которые не с чем сравнить, не позволяют ему в полной передать увиденное. Было бы лучше показать ей все вживую.

Человек в форме проверил его сумку на каком-то детекторе и когда Себ забирал ее с ленты транспортера, пожелал ему приятного аппетита. Себ растерялся и не сразу нашел, что ответить.

— Контуженный. — Монтгомери постучал по своей голове.

Человек в форме понимающе покивал и пожелал счастливого пути.

Самолет стал еще одним объектом вызывающим восхищение. Красивый, мощный, стремительный, он был как выходец из будущего. Невозможно было представить, как человек смог создать его. Тем временем, народ безучастно занимал свои места и Себ старался выглядеть так же, как и они, чтобы не вызывать лишнего интереса. Монтгомери попытался пробраться на крайнее от иллюминатора кресло. Себ посчитал, что второй шанс у него может не случиться.

— Капитан, а не уступите мне место у окошка? — Попросил Себ, всем видом показывая свою заинтересованность в этом месте.

— Правильно, у иллюминатора, сержант. Черт с тобой, только из уважения к твоим заслугам. Я, знаешь ли, тоже люблю смотреть на землю с высоты. Никак, птицей был в прошлой жизни.

Монтгомери выбрался из узкого прохода между креслами.

— С тебя одна вылазка в бар, когда станешь офицером. Запомни! — Шутя пригрозил Монтгомери.

Себ ловко прошмыгнул на последнее кресло и сразу уставился в иллюминатор. Из него была видна почти вся площадь аэропорта. Вдоль стен аэропорта стояло с десяток таких же самолетов. Они, как новорожденные телята к матери, были соединены гофрированными «пуповинами» со зданием аэропорта. Вокруг самолетов суетились люди в оранжевой спецодежде, и различная техника.

Себ обратил внимание, как в небе появилась темная точка. Она быстро приближалась, и вскоре превратилась в самолет. Стальная птица заходила на посадку. Она опускалась все ниже, пока не коснулась взлетной полосы колесами, выпустив дым из-под них. Самолет, несмотря на свои размеры, быстро остановился, и на медленном ходу принялся рулить по полосе.

По салону пробежала вибрация. Включились двигатели. Самолет тихо покатился на взлетную полосу. Он вышел на финишную прямую и остановился. В салон зашла стюардесса и прочла краткий список формальностей, в конце речи пожелав счастливого пути. Двигатели взревели, и резкое ускорение припечатало Себастиена к спинке. Эйзенхауэр довольно улыбнулся. Юноша снова воткнулся в иллюминатор, боясь пропустить что-нибудь интересное.

Шум из-под колес стих, и Себ понял, что они теперь никак не связаны с землей. Напротив, земля стремительно уходила вниз. Вид сверху был непривычным и завораживающим. Себ представлял его иначе. Чем выше поднимался самолет, тем дальше за горизонт было видно. Внизу были одни горы. Селения раскинулись узкими цепочками вдоль озер, рек и в долинах, между гор. Горизонт закруглялся, делая мир Альп похожим на половину головки швейцарского сыра.