Специалист по выживанию - Алексей Калугин

– Зачем? – обернувшись на ходу, ответил Чейт. – На планете нет никого, кроме нас, у кого он мог бы вызвать хоть какой-то интерес.

Архенбах недовольно щелкнул челюстями, но, не сказав ничего более, последовал за Чейтом.

Пройдя с полкилометра лесом, похожим на чистый, прозрачный кристалл изумруда, на каждой из многочисленных граней которого играли и переливались солнечные лучи, они вышли к морю.

В первый момент у Архенбаха даже перехватило дыхание от невероятной красоты открывшегося перед ними вида. Несмотря на толстую, покрытую чешуей кожу и широкую панцирную пластину на спине, Архенбах обостренно воспринимал любые проявления прекрасного. Кроме того, он был неисправимым романтиком, и то, что он видел сейчас, наполняло его душу восторгом, а глаза – слезами радости. Он готов был петь и славить провидение за то, что оно привело его в это прекрасное место.

Берега песчаной бухты в форме полумесяца тянулись на несколько километров в обе стороны, далеко уходя в лазурную гладь моря. Само море выглядело как огромное незамутненное зеркало, в котором отражалось опрокинутое небо с застывшими на нем, словно нарисованными, легкими белыми облачками и ослепительным пятном солнца, похожим одновременно на чашу с расплавленным металлом и на око всевидящего и мудрого древнего Бога, взирающего с высоты на свое безукоризненное творение, в создании которого он наконец-то достиг совершенства.

– Ну, что скажешь? – с довольным видом спросил у Архенбаха Чейт.

– Ты ЗДЕСЬ собираешься строить туристический комплекс?! – Вопрос Архенбаха прозвучал так, словно речь шла о некоем страшном святотатстве, которое, по незнанию, готов был совершить его друг.

– А почему бы и нет? – непринужденно пожал плечами Чейт. – Я ведь не собираюсь осквернить этот пейзаж. Бунгало мы поставим в стороне, под прикрытием леса. Там же будут расположены и все служебные помещения. По пляжу будут бегать только радостные, загорелые туристы!

– Нет, Чейт, – покачал головой Архенбах. – Это место прекрасно только потому, что здесь никого нет.

– Здесь есть мы с тобой, – возразил другу Чейт. – И мне лично кажется, что мое присутствие вовсе не обезобразило окружающий ландшафт.

– Нас только двое…

– Дело не в числе, а в отношении к тому, что имеешь, – перебил Архенбаха Чейт. – Почему ты отказываешь другим в праве видеть то, что видим сейчас мы с тобой? Пойми, Архенбах, мы не гонимся за сверхприбылями, а потому, если захотим, сможем сохранить это место в первозданной красоте. Но если мы не застолбим этот участок, то рано или поздно на него положат свой глаз настоящие акулы индустрии развлечения и отдыха. И тогда можешь представить себе, что они здесь понастроят – карусели, водяные горки, точки с холодным пивом и горячими сосисками. Мы же создаем не просто туристический комплекс, а центр неформального общения варкалов с представителями инопланетных рас. Черт возьми, Архенбах, неужели ты не можешь проникнуться всей глубиной взятой нами на себя миссии?!

Как ни странно, доводы Чейта, перечисляя которые он свалил в одну кучу все, что в данный момент пришло ему на ум, возымели свое действие.

– А где же сами варкалы? – спросил уже куда более спокойным голосом Архенбах.

– Видишь на берегу невысокие деревья с развесистыми кронами? – Чейт рукой указал нужное направление.

– Ну?

– Видишь большие, продолговатые плоды, свисающие с нижних веток?

– Вижу.

– Это и есть варкалы.

– Они что же, так и висят целый день? – удивленно посмотрел на Чейта Архенбах.

– По большей части да, – ответил тот. – Но они не просто так висят, а разговаривают между собой. Порою они спускаются на песок, чтобы устроить на берегу какие-то свои странные игрища, смысл которых я, как ни старался, так и не смог понять.

Разговаривая, Чейт с Архенбахом не спеша двигались в сторону прибрежной полосы. – По их внешнему виду не скажешь, что они жаждут общения, – с сомнением заметил Архенбах.

– Напрасно ты так думаешь, – возразил ему Чейт. – На самом деле варкалы весьма общительны. А еще они очень любят ролевые игры, когда каждому из играющих приходится выполнять несвойственные ему в повседневной жизни функции. Но для того чтобы варкалы слетели со своих веток, должно произойти нечто необычное.

– И ты думаешь, что появление туристов привлечет к себе их внимание?

– Конечно! Именно варкалы будут обеспечивать экзотику, необходимую для любого солидного центра отдыха!

– Что ты подразумеваешь под экзотикой?

– Местные обычаи, которые будут демонстрировать варкалы. Танцы, музыка, игры и вообще все, на что они только окажутся способны. Кроме того, я думаю, что неплохо было бы нанять пару-тройку варкалов, скажем, для работы в баре. Для того, чтобы научить их правильно смешивать коктейли, не потребуется много времени.

– Ты думаешь, варкалы на это согласятся?

– Я уже обо всем договорился, – заверил друга Чейт. – Ты не поверишь, но на курсы подготовки барменов записалось не меньше сотни. Для них это всего лишь новая игра.

Они подошли к самому берегу, где морская гладь была отделена от суши ровной, словно проведенной с помощью чертежных инструментов, линией.

– У Варкала нет естественных спутников, – сказал Чейт. – Поэтому на море не бывает ни приливов, ни отливов, ни волн. Идеальное место для купания. А при небольшом ветерке можно в свое удовольствие и без малейшего риска плавать под парусами на яхте или заниматься виндсерфингом.

С толстой горизонтальной ветки росшего неподалеку дерева сорвался варкал, висевший на ней, словно огромная серая дыня. Раскинув в стороны большие кожистые крылья, он перевернулся в полете через голову и мягко спланировал на песок в метре от того места, где находились Чейт с Архенбахом.

Внешне варкал, как и говорил Чейт, был похож на небольшого птеродактиля. Ноги у него были кривые и короткие, поэтому и роста в нем, когда он стоял, было чуть больше полутора метров. Зато крылья его в размахе имели не меньше двух метров. Крылья варкала представляли собой кожистые плоскости треугольной формы, растянутые между телом и руками. На концах их выделялись маленькие четырехпалые ладошки с тонкими, похожими на крючки пальцами. Челюсти у варкала были такие же длинные, как у Архенбаха, но более узкие и изящные. Они, если можно так сказать, больше напоминали тонкий хирургический инструмент, нежели слесарные тиски. Такой же маленькой и изящной была у варкала и голова, которую сверху украшал широкий кожаный гребень, загнутый назад. Два больших круглых глаза, смотревших, как у птиц, в две противоположные стороны, поблескивали радостными огоньками. Это был отнюдь не усталый взгляд умудренного опытом тысячелетий старца, для которого по эту сторону жизни уже не осталось тайн. Возможно, то, что глаза варкала, прикрытые прозрачными перепонками, не имели кожаных век, делало его взгляд похожим на изумленный и одновременно радостный взгляд ребенка, постоянно открывающего для себя что-то новое.