Подвальная станция - Кэролайн Черри

— Я пытаюсь выложить тебе правду, сынок. Никто другой этого не сделает. Не загоняй его в угол, сказал Петрос. Чего ты хочешь? Чтобы Петрос наложил свежий лоскут пластыря не все это? Он не может приложить к тебе руки. Дэнис не разрешает ему вмешаться. А именно это тебе совершенно необходимо, сынок, тебе нужен кто-то, кто мог бы сделать глубокий надрез и ухватить то, что снедает тебя, и показать тебе все при ярком дневном свете. И мне наплевать, насколько тебе противно это. Я не являюсь твоим врагом. Она все страшно боятся, как все будет выглядеть, если они отведут тебя на серьезную психическую обработку. Они не хотят ее проводить, опасаясь, что все станет известно, и Джордан нанесет ответный удар. Но я беспокоюсь о тебе, сынок, настолько беспокоюсь, что достану твои внутренности и подам их тебе на тарелочке, и верь: старые пословицы не всегда остаются в силе, и ты сможешь стать таким, как прежде. Имя Ари сейчас звучит в новостях, и это нехорошо, и слишком много внимания средства массовой информации уделяют нашей службе безопасности. Мы не можем арестовать тебя и притащить силой на необходимое тебе лечение. Ты слушай меня. Ты слушай. Все остальные оберегают собственные задницы. А ты истекаешь кровью, пока Петрос бессовестно ставит заплаты в ситуации, которую все здесь могут понять: Дэнис пытался поговорить с тобой, ты отказался от сотрудничества. Слава Богу, ты пытаешься очнуться и заняться работой. Если бы я мог делать то, что хочу, сынок, я бы целиком накачал бы тебя перед этим маленьким разговором и, возможно, получился бы результат. Но я хочу, чтобы ты по-настоящему серьезно взглянул на то, что ты сам делаешь. Ты пытаешься возвратиться туда, где ты находился раньше. Ты зря теряешь время. Я хочу, чтобы ты принял то, что случилось, осознал, что прошлое — это прошлое и заглянул бы как-нибудь ко мне по работе, на которую ты действительно способен. По быстрой работе. Ты работаешь медленно. Ужасно медленно. Ты все путаешь чрезмерными проверками и перепроверками. А тебе не надо делать этого. Ты не последний контролер, ты не должен работать так, как работаешь, потому что я определенно решил не позволять тебе еще долго заниматься этим. Так что расслабься, отложи работу и как можно лучше постарайся потрудится на своем уровне. А не… — Он небрежно перелистнул страницы. — А не над этим.

Некоторое время он сидел молча. Истекая кровью, как сказал Янни. И потому, что он был упрямым, потому, что хотел только одного, сказал:

— Докажи мне, что я неправ. Критикуй меня. Пропусти это через Социологию. Покажи мне, как это все связано. Или не связано.

— Ты вообще глядел по сторонам? Ты обращал внимание, по каким планам мы работаем? Как ты думаешь, откуда я возьму время на то, чтобы возиться с этим? Откуда, по твоему, я возьму средства, чтобы финансировать Социологию для решения проблемы, которая уже восемьдесят лет как решена?

— А я утверждаю, что она решена здесь. Я утверждаю, что нашел решение. Ты хотя бы критикуй мои конструкции. Ты хочешь разъяснить мне, что я сумасшедший, так покажи мне, где я ошибаюсь.

— Черт побери, дело в том, что я не хочу чтобы ты с моей помощью увяз в этой самой штуке!

— Я сын Джордана. Я был достаточно умен.

— Был, был, был, черт побери! Прекрати оглядываться на прошлое! Шестилетняя давность ничего не стоит, сынок!

— Докажи мне это. Докажи это, Янни, или признай, что не можешь.

— Иди к Петерсону!

— Петерсон ничего не сможет мне доказать. Я умнее. Я начал с этого.

— Ты — нахальный маленький ублюдок! Ты не лучше, чем Петерсон. Петерсон расплачивается за свою жизнь здесь. Если бы ты не был сыном Джордана, ты бы жил в отсеке с одной спальней с соответствии с заслугами по твоей работе, а они не смогли бы обеспечивать твои изощренные вкусы, сынок. Вы вместе с Грантом не зарабатываете достаточно, чтобы расплачиваться за апартаменты, в которых живете.

— А как должна оплачиваться работа моего отца, и сколько он получает? Перешли мои конструкции ему. Он найдет время.

Янни сделал вдох. И выдохнул.

— Проклятье. Что мне с тобой делать?

— Что захочешь. Все остальные так и делают, попросту прогоняют меня. Ты бы подумал об этих разработках, скажем, раз в неделю. И если ты не ответишь мне, я сам спрошу. Раз в неделю. Мне нужно обучение, Янни. Я должен учиться. А ты — инструктор, который мне нужен. Делай, что хочешь. Говори, что хочешь. Я не откажусь.

— Черт побери.

Он пристально смотрел на Янни, готовый даже к тому, что тот встанет, обойдет стол и врежет ему.

— Я спрошу Страссен, — сказал он, — но не думаю, что она захочет, чтобы я находился рядом с ней. И не думаю, что у нее найдется время. Так что остаешься ты, Янни. Ты можешь прогнать меня или доказать, что я не прав и объяснить, почему. Только сделай это при помощи логики. Психообработкой этого не добьешься.

— У меня нет времени!

— Ни у кого нет. Так что найди. Много его не потребуется, если ты так ясно видишь, в чем я не прав. Пара предложений — это все, что мне нужно. Объясни мне, как это отразится на следующем поколении.

— Убирайся отсюда к черту!

— Меня прогнали?

— Нет? — огрызнулся Янни. И это была самая дружелюбная фраза, которую он услышал от сотрудников за все эти годы.

Итак, он впитал две ленты. Одну — для Янни. Другую — ту, которую по его понятию они разрешат ему использовать, поскольку они научила его кое-чему, позволила ему увидеть структуру в целом.

По словам Гранта, это умение является для эйзи исключительно важным.

Но он по-прежнему не мог разобраться с этикой. Правильно ли это: дать возможность «тэте» получать не просто удовлетворение, а истинное удовольствие от работы. Это затрагивало мораль. И имелись базовые структурные проблемы включения этого в психотип эйзи, в этом заключалась сложность, и Янни был прав. Для искусственного психотипа необходимы простые основы, а не сложные, иначе произойдет опасная закомплексованность. Связи в глубинных структурах могут вызвать неврозы и одержимость, которые способны разрушить эйзи и оказаться гораздо более жестокими, чем обычная тоска.

Однако, он продолжал приносить на просмотр Янни обучающие разработки, когда тот находился в добродушном настроении (а такое время от времени случалось).

— Ты — дурак? — лучший из ответов, что он слышал. А иногда получал листок бумаги с контурами отзвуков. Или предложение впитать такую-то обучающую ленту по социологии.

Он бережно относился к этим заметкам. Он добывал ленты. Он прокручивал их. Он обнаруживал ошибки. И строил по соседству свои новые предложения.

— Ты все еще дурак, — сказал Янни. — Твоя деятельность, сынок, разрушает тебя медленно и, возможно, глубоко. Но продолжай работать. Если у тебя столько свободного времени, я могу предложить тебе заняться полезными вещами. Имеется вирус в бета-структуре. Мы раздобыли всю информацию, что смогли. Эта структура десятилетней давности, и она заразила каждую третью из лент, посвященных мастерству ручной работы. Мы размышляем. Инструктор размышляет. На этой микрофише собраны описания случаев. Приложи свой талант сюда, и посмотрим, сможете ли вы с Грантом предложить какое-нибудь решение.