МИР ПРИКЛЮЧЕНИЙ 1981 (Ежегодный сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов) - Карен Симонян

— Зачем же король выступает перед ними? — удивился Коля.

— Он на них криком действует. Шаша большой артист! — с уважением произнес Тараканыч. — На что уж я спокойный, и то возбуждаюсь, когда он выступает. Да ты сегодня сам услышишь!

Вечером, когда солнце закатилось за Мусорные горы, площадь перед Дворцом заполнили тысячи непутяков. Они молча стояли в ожидании Шаши Бесподобного. Наступили сумерки, и Редькин вдруг увидел, что глаза непутяков засветились бледно-зеленым неоновым светом. Зрелище было удивительное: словно тысячи странных масок явились на площадь, чтобы вершить грозный обряд. По спине у Редькина побежали мурашки.

Наконец на крыше Дворца появилась фигура Шаши Бесподобного.

— Нущяк! — взорвалась тишина от дружного рева.

Король поднял руку. Рев разом оборвался.

— Непутяки! — завопил король. — Мы дети технического прогресса! Мы родились из промышленных отходов! Нам принадлежит будущее! Чем грязнее воздух, тем легче нам дышится! Нас много, но скоро нас будет еще больше! Нам уже тесно в Мусорных горах, мы нуждаемся в новых территориях. Хлипаки задыхаются! Они обречены! Они должны подохнуть! — На Шашу Бесподобного было страшно смотреть. Он искрился, клочья пены летели из его рта, кулаки молотили по воздуху. Казалось, он вот-вот взорвется. — Мы поможем хлипакам подохнуть! Хватит заниматься мелкими набегами! Будем действовать решительно и безжалостно! Я поведу вас к победе! Планета принадлежит нам!! Смерть хлипакам!!!

Последние слова он уже визжал, катаясь по крыше.

— Нущяк! — отозвалась площадь многотысячным ревом, и долго металось эхо в глухих закоулках Мусорных гор.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ,

в которой едва не совершается преступление

На следующий день Тараканыч долго совещался с королем, вернулся возбужденный и, хлопнув Редькина по плечу, объявил:

— Хватит, Николя, валять дурака! Этой ночью совершим злодеяние. Мы тут с химичеством подумали и решили для начала опустошить Храм Цветка.

— Как?! — не выдержал Коля. — Похитить тюльпан? Но это же единственное растение, оставшееся у ха-мизонцев!

— Потому его и надо ликвидировать, — сказал маг, потирая руки. Он поглядел на Редькина и нахмурился. — А ты, мон шер, мне что-то не нравишься… Может, тебе с нами не по пути?

— По пути… — Коля вздохнул. — Просто очень неожиданно…

— Настоящее зло — всегда неожиданно, — важно изрек чародей. — Слушай мой план. Летим мы с тобой на воздушном шаре. Ночью повиснем над Храмом. Я спускаюсь на крышу, ты остаешься в кабине. Дальше пустяки: ключ у меня есть, проникаю в святилище, срываю лютик — и назад. Да, чуть не забыл: возьмем с собой непутяка, чтоб присматривал за тобой. Ты уж не обижайся…

— Понимаю. — Коля невесело усмехнулся. — Доверяй, но проверяй…

— Умница, — похвалил Тараканыч. — А сейчас отдыхай. Ночью спать не придется!

— Лучше я погуляю, — сказал Редькин. — Надо побыть одному.

— Имеешь право, — согласился чародей и, свистнув непутяка, приказал ему сопровождать Колю.

В отчаянии брел Редькин куда глядят глаза. Позади топал «телохранитель».

«Что же теперь делать?» — спрашивал себя Коля и не находил ответа. Можно было, конечно, отказаться от полета, навлечь на себя гнев короля… Погибнуть от рук непутяков — какая жалкая участь… Да и что это изменит? Рано или поздно они смогут управлять шаром…

Редькин остановился у котла, где толпились непутяки, ждущие лакомства. Конвоир тоже подошел к котлу, втягивая носом волнующий запах. Варево густело на глазах, и вот уже вся компания начала жадно отрывать куски смолы. Конвоир оглянулся на Редькина, потом на котел и, не выдержав искушения, накинулся на любимое блюдо.

Через несколько минут он уже валялся с блаженной физиономией.

«Наелся, — подумал Коля. — Пусть радуется!»

И он пошел дальше в одиночестве. «Бежать!» — мелькнуло в голове. Но бежать было некуда. Со всех сторон лежали Мусорные горы.

Он поднялся на Шлаковую вершину и огляделся. До самого горизонта тянулось царство хлама и грязи. Редькин присел, оставшись наедине со своими тяжелыми мыслями.

«Ну что ты мучаешься? — зашевелился инстинкт самосохранения. — Велика беда — сорвать цветок! Разве мало букетов приносил ты из леса, чтобы потом выбросить их в мусоропровод? Разве дрожала твоя рука, рвущая ромашки и маки? Жаль, конечно, что у ха-мизонцев всего один тюльпан, но что такое цветок по сравнению с человеческой жизнью! Не забывай, ты на чужой планете. Кто осудит тебя, пленника, которого силой заставили участвовать в похищении? Не будь Дон Кихотом!»

Увы, читатель, первым бы осудил Редькина сам Редькин. Он своими глазами видел, что значит последний цветок в жизни ха-мизонцев. Лишить их тюльпана — это лишить их надежды и веры. Вдобавок грабеж Храма — только начало. Затем последуют новые преступления…

Так сидел Редькин на Шлаковой вершине, полный тревоги и душевной борьбы. Вдруг хриплый голос произнес за его спиной:

— Хватит любоваться! Это не Кавказ.

От неожиданности Коля подскочил и чуть не скатился вниз по склону. Позади него сидел закопченный Леро, больше похожий на ворону, чем на попугая.

— Это ты?! — восторженно воскликнул Редькин, прижимая к щеке уставшую птицу.

— Нет, это Сид, — пробурчал Леро и закашлял. — Кошмарная планета, надышался всякой дрянью… Ладно, перейдем к делу. Что у тебя слышно?

Редькин быстро и сжато рассказал другу о готовящемся ограблении Храма Цветка.

— Предупреди Мёбиуса, — сказал Коля. — Пусть срочно уберут тюльпан или устроят засаду.

— А ты? — спросил Леро. — Не пора ли прощаться с непутяками?

— Я бы мог выпрыгнуть из кабины сегодня ночью, когда мы будем в городе, но оставлять шар никак нельзя…

— Настоящий мужчина никогда не бросит коня! — одобрительно произнес попугай. — Что же будем делать?

Наступило молчание.

— Король что-то прячет в сейфе, — задумчиво сказал Коля. — Никому не показывает… Значит, эта вещь ему очень дорога… Если бы мы могли ее похитить, а потом потребовать взамен «Искатель»…

— Сэ нон э вэро, э бэн тровато, — пробормотал попугай по-итальянски. — Если это и не верно, то все же хорошо придумано.

— Значит, так. — Редькин озабоченно посмотрел вниз. — Я буду ждать тебя здесь через две ночи на третью. К тому времени кое-что прояснится… Ну, пора расставаться! — Коля поцеловал клюв Леро. — Не забудь предупредить Мёбиуса.

— Не рискуй без нужды! — крикнул попугай, взлетая. — До встречи!

Не успел Редькин спуститься с Шлаковой вершины, как услышал пронзительный вопль Тараканыча: