Надоело быть хорошей - Татьяна Тэя

и не стал. Лишь сбросил ей короткое послание, смысл которого казался предельно понятным. Благодарен, зла не держит, но и общаться, естественно, не планирует.

В доме царила какая-то беготня. Обслуга носилась по этажам, может, кто-то генеральную уборку затеял? Матери в библиотеке не оказалось, и Кристофер вышел в сад по другую сторону дома. И напоролся на отца. Абсолютно трезвого и с чашкой чая.

- Привет, - тот будто даже не удивился, увидев его.

- Где мать? – без вступлений начал Крис.

Отец стряхнул пепел с сигареты и бросил короткий взгляд на сына. Сколько они времени нормально не общались? А отцу по хрен, по ходу, было. Мазанул равнодушным взглядом и снова затянулся.

- Где-то наверху, пакует чемоданы, собирается переезжать.

- Вот это новости. К дяде? – Крис вдруг ощутил непреодолимое желание нажать побольнее.

Игнор отца его задевал. И ударить первым было более правильным решением.

- Без понятия, если честно.

Он вроде и ровным тоном ответил, но поморщился. Видимо, не так уж всё равно ему было, как он это демонстрировал. Приятное чувство, что всё-таки задел, словно яд разлилось внутри Криса, заполняя своей разъедающей кислотой каждую клеточку тела. Сейчас капец как Сони не хватало. Её чистоты, невинности и поддержки.

- Понятно, - протянул Крис, тоже потянувшись за сигаретами, - значит, этот день для тебя такой особенный, что ты решил не напиваться и посмотреть на всё трезвым взглядом?

- Не ёрничай, тебе не идёт.

Они какое-то время покурили молча, пока отец снова не заговорил.

- Я в Германию собираюсь.

Крис резко вскинул голову.

- Зачем?

- А ты как думаешь?

Оставалось лишь презрительно фыркнуть, потом горько рассмеяться и уставиться на отца взглядом полным ненависти и недовольства.

- Лучше тебе к Фло не приближаться.

- С чего бы это? Она моя дочь всё-таки.

- Как это? Уже твоя? С каких пор? Решил её принять?

Теперь Крис скатился до откровенного сарказма.

- Я знаю, что она моя. Я ещё год назад установил отцовство.

Воздух вперемешку с табачным дымом резко покинул лёгкие, а в голове загудело.

Он что, бля?

У Криса цензурные слова закончились.

- Только матери не сказал, она то ведь в этом неуверенна. Было даже интересно наблюдать всё это время за ней: она не знала, а я знал.

Блять, знал, не знал, а страдала Фло!

И он, Крис, тоже страдал.

Кулаки резко зачесались. Но бить морду собственному папаше ведь не было выходом? А мать…

- Зачем ты её мучаешь? – спросил вдруг Крис.

- Потому что она мучает меня, - тут же отозвался отец.

- Она что, бля?

Стандартное «следи за своим языком» Крис, конечно, пропустил мимо ушей. В этой семейке делать ему замечания больше права не имели.

- Может, тебе стоит поговорить с ней? Раз она ради тебя чуть не разрушила жизни вашим общим детям? – подчеркнул он последние два слова. – Она из-за тебя это всё делала. И бумаг этих грёбанных. Кстати, где моё спасибо, что я их достал? Поговори уже с ней. Разберитесь, мать вашу, между собой. – Он рубанул ребром ладони воздух. – А потом уже отправляйтесь в Германию вместе, если тебя вдруг так туда потянуло. Но если вы не готовы что-то сделать для Фло, что-то полезное, то даже не лезьте к ней.

Отец очень медленно затушил окурок в пепельнице, а потом выдал короткое и спокойное:

- Я поговорю.

На морде отца царил полный штиль, но Крис знал, что каждое сказанное им слово дошло до папаши.

Чисто из чувства противоречия запульнув щелчком окурок в сад, Крис встал и пошёл к дому, но, сделав несколько шагов, внезапно притормозил.

Импульсы дурацкие, они всё виноваты. А может, голос Сони, звучавший в его голове. Эта малышка делала его менее циничным, рядом с ней ему хотелось быть лучше, и внутри всплывали давно похороненные чувства. Такие, как желание что-то исправить или первым сделать шаг навстречу, хотя шагов этих, видит бог, было охрененное количество.

- Ты кстати, дедом станешь. К весне, - обернулся он, встречаясь взглядом с отцом.

В тёмных глазах под острыми орлиными бровями что-то мелькнуло. Какая-то странная эмоция.

- Пока ещё не решил, буду знакомить тебя с мелочью или нет. Посмотрю на ваше с матерью поведение. И сообщи мне, когда в Германию соберётесь. Мы с Соней тоже подъедем. Это жена моя, кстати. На днях брак зарегистрировали. Много информации за раз, да?

- Да уж немало.

- Но что ж, у вас есть время всё обсудить и обдумать.

Крис впервые уезжал из родительского дома с каким-то лёгким чувством. Его будто что-то отпустило. Жизнь, кажется, менялась, он каким-то шестым чувством это ощущал.

Да, у него никогда не было перед глазами нормальной модели семьи. Там где все любят друг друга, поддерживают, не манипулируют и не строят козней. Крис не знал, как надо, но зато он знал, как не надо. И как у него точно не будет.

Вечером они созвонились с Соней, и когда та спросила, как он съездил к своим, Крис лишь отмахнулся, мол, всё в порядке. Зато Соня рассердилась.

- Стоп... Стоп, Крис. Прекрати... Прекрати все носить в себе. Я ведь по голосу слышу, что ни черта не в порядке. Ты никогда ничего не рассказываешь, отмахиваешься, мол, неважно. Но, посмотри, куда это нас в прошлый раз привело. Мы же обсуждали уже. Ты обещал не закрываться.

Соньку как заклинило, поэтому страх, что новые недосказанности разрушат то хрупкое счастье, которое она, наконец, ощущала, был слишком сильным.

- Ты посмотри на меня, а? Что бы ни случилось, плохое или хорошее, я сразу несусь об этом рассказывать. Мне надо поделиться и радостью, и горем, всем, блин. Просто всем на свете. А ты… Ты все вечно носишь в себе. Прекрати. Ты не один.

Тирада его малышки даже слегка развеселила Криса, хотя Соня, судя по голосу, не улыбалась.

- Соня, ну вот такой я… гребанный скорпион.

- Ты гребанный упрямец, - поправила она. - И к знаку зодиака это не имеет никакого отношения.

Слушать её дыхание и не видеть, не обнять было очень сложно.

- Погоди, я перенаберу.

Крис сбросил звонок, глубоко вздохнул, прежде чем откинуться на подушки и заново, уже по видеосвязи вызвать Соню.

Когда любимое лицо показалось на экране телефона, тиски, сжимавшие сердце, чуть ослабли.

Соня лежала на кровати в тонкой пижамке, подперев голову