ТАИНСТВЕННЫЙ ОСТРОВ - Жюль Верн

– Это и правда чудо, – повторял Пенкроф. – Нужно признать, что пираты взлетели в самую подходящую минуту. В Гранитном Дворце становилось не очень-то уютно.

– А как вы себе представляете, Пенкроф, почему это случилось и что произвело взрыв на бриге? – спросил журналист. – Э, мистер Спилет, ничего не может быть проще. Пиратский корабль – не то что военное судно. Ссыльные преступники – не матросы. Очевидно, крюйт-камера была открыта, так как в нас все время палили, и достаточно было одного дурня или ротозея, чтобы взорвать всю эту махину.

– Меня удивляет, мистер Сайрес, – сказал Харберт, – что действие взрыва оказалось так незначительно. Раскат был не очень силен, и от корабля почти не осталось обломков и досок. Похоже, что бриг затопило, а не взорвало.

– Это тебя удивляет, Харберт? – спросил Сайрес Смит.

– Да, мистер Сайрес.

– И меня это тоже удивляет, – ответил инженер. – Но, когда мы осмотрим корпус судна, этот факт, несомненно, получит объяснение.

– Не станете же вы утверждать, мистер Сайрес, что «Быстрый» просто-напросто затонул, как корабль, который наткнулся на скалу? – сказал Пенкроф.

– А почему бы и нет, если на дне канала есть скалы? – спросил Наб.

– Что ты, Наб! – сказал Пенкроф. – Ты все проглядел. Я отлично видел, что бриг за секунду до того, как он затонул, подбросило огромной волной, и он упал на левый борт. А если бы он натолкнулся на скалу, то спокойно затонул бы, как всякий порядочный корабль с пробоиной в киле.

– В том-то и дело, что это непорядочный корабль, – ответил Наб.

– Скоро мы все у знаем, Пенкроф, – сказал инженер.

– Да, узнаем, – сказал моряк, – но я готов головой ручаться, что на дне пролива нет скал. Послушайте, мистер Смит: от чистого сердца – неужели вы думаете, что и в этом происшествии есть что-то чудесное?

Сайрес Смит промолчал.

– Во всяком случае, Пенкроф, согласитесь, что этот удар или взрыв случился как раз вовремя, – сказал Гедеон Спилет.

– Да… да… – ответил Пенкроф. – Но вопрос не в этом. Я спрашиваю мистера Смита, видит ли он во всем этом что-нибудь чудесное.

– Я не высказываюсь на этот счет, Пенкроф, – сказал инженер. – Вот все, что я могу вам ответить.

Такой ответ отнюдь не удовлетворил Пенкрофа. Моряк стоял за «взрыв» и не хотел уступать. Он ни за что не соглашался допустить, что в этом проливе, дно которого покрыто мелким песком, проливе, через который Пенкроф часто переправлялся при отливе, может оказаться не известная ему скала. К тому же в момент потопления брига был прилив, и вода стояла так высоко, что судно не задело бы скал, которых не видно при отливе. Значит, удара быть не могло. Значит, судно не налетело на скалу. Значит, оно взорвалось.

Нельзя не признать, что рассуждения моряка казались довольно справедливыми.

Около половины второго колонисты сели в лодку и отправились к месту крушения. К сожалению, обе судовые шлюпки не удалось сохранить: одна из них, как известно, разбилась в устье реки и была совершенно не годна к употреблению, другая исчезла при потоплении брига и, очевидно, была им раздавлена, так как больше не всплыла.

В это время корпус «Быстрого» начал появляться из-под воды. Бриг лежал даже не на боку: после того как его мачты сломались при падении и балласт сдвинулся с места, судно перевернулось килем кверху. Страшная, необъяснимая подводная сила буквально разворотила корабль, подняв при этом огромный столб воды.

Колонисты обошли корпус брига кругом. Отлив понемногу усиливался, и вскоре они могли уже установить если не причину страшной катастрофы, то хотя бы ее последствия. На носу, футах в семи или восьми от начала форштевня, судно было ужасающим образом разворочено на протяжении, по крайней мере, двадцати футов; там в двух местах открылась широкая течь, которую невозможно было заделать. Исчезли без следа не только обшивки, медная и деревянная, которые, очевидно, превратились в порошок, но самый остов, гвозди и клинья. По всему корпусу, вплоть до кормы, скрепы расшатались и не держали. Киль был со страшной силой сорван, а в нескольких местах треснул по всей длине.

– Тысяча чертей! – вскричал Пенкроф. – Этот корабль трудно будет поднять.

– Даже невозможно, – сказал Айртон.

– Во всяком случае, – сказал Гедеон Спилет, – взрыв, если это вообще был взрыв, произвел странное действие. Палуба и надводная часть судна не разрушены, но его остов пробит. Эти широкие пробоины – скорее результат удара о скалу, нежели взрыва.

– На дне пролива нет скал! – возразил Пенкроф. – Я готов допустить все что угодно, кроме удара о скалу.

– Постараемся проникнуть внутрь брига, – сказал инженер. Быть может, мы узнаем причину его гибели.

Это было правильнее всего. Следовало составить еще опись богатств, находившихся на бриге, и принять меры к их спасению. В это время было уже нетрудно попасть внутрь брига. Вода все убывала, и оказалось легко взобраться на нижнюю палубу, которая, после того как судно перевернулось, стала верхней. Во многих местах она была проломлена балластом, состоявшим из тяжелых чугунных болванок. Отчетливо слышался шум воды, вытекавшей сквозь щели в корпусе.

Сайрес Смит и его товарищи с топорами в руках двинулись вперед по полуразрушенной палубе. Ее загромождали всевозможные ящики; они пробыли в воде короткое время, и поэтому можно было рассчитывать, что их содержимое не слишком попорчено.

Колонисты решили переправить весь этот груз в надежное место. Прилив должен был начаться лишь через несколько часов, и оставшееся время было использовано наилучшим образом. Пенкроф с Айртоном привязали к пробоине тали, по которым вытаскивали бочки и ящики; потом их складывали в пирогу и тотчас же перевозили на берег. Колонисты брали все что попало, намереваясь впоследствии разобраться в найденном.

К большому их удовлетворению, оказалось, что груз корабля очень разнообразен. Там были всевозможные вещи: посуда, мануфактура, инструменты – все, что обычно грузится на суда, ведущие торговлю с Полинезией. Можно было рассчитывать найти всего понемногу. Это как нельзя более устраивало обитателей острова Линкольна.

Сайрес Смит с молчаливым удивлением констатировал, что не только остов судна, как уже сказано, страшно пострадал от какого-то удара, приведшего к катастрофе, но даже внутренние помещения были разрушены, особенно в носовой части. Перегородки и пилерсы рухнули, словно снесенные взрывом огромного снаряда.

Колонистам легко удалось пройти от носа до кормы, предварительно отставив тюки, которые постепенно извлекались наружу. Это были не какие-нибудь тяжелые грузы, с трудом сдвигаемые с места, а обыкновенные тюки с товаром, которые в беспорядке лежали друг на друге.

Колонисты достигли кормы и оказались в той части, под которой прежде был ют. Именно здесь, по указанию Айртона, следовало искать крюйт-камеру. Сайрес Смит надеялся, что она не взорвалась и что удастся спасти несколько бочек с порохом, который, вероятно, не подмок, так как пороховые бочки обычно обивают внутри металлом.

Так действительно и случилось. Среди большого количества снарядов оказалось штук двадцать бочек, обитых медью, которые были осторожно вытащены наружу. Пенкроф воочию убедился, что гибель «Быстрого» произошла не от внутреннего взрыва. Та часть корабля, где находилась крюйт-камера, как раз пострадала меньше всего.

– Все это возможно, – повторил упрямый моряк, – а все-таки в проливе нет скал – Но как же это случилось? – спросил Харберт.

– Я не знаю, – отвечал Пенкроф. – Сайрес Смит тоже не. знает. Никто не знает и никогда не узнает этого.

Осмотр корабля занял несколько часов, и снова начался прилив. Спасательные работы пришлось приостановить. Впрочем, не следовало опасаться, что прилив унесет остов брига в море: он уже завяз в песке и держался так крепко, словно стоял на якоре. Итак, дальнейшие операции можно было без всякого ущерба отложить до следующего отлива. Что же касается самого корабля, то он осужден был на гибель. Надо было торопиться спасти остатки корпуса, чтобы их не затянуло зыбучим песком на дне пролива.

Было пять часов вечера. Наши работники хорошо потрудились за день. Они с аппетитом поели и после обеда, хоть и сильно устали, не могли сдержать любопытства и вскрыли ящики, составлявшие груз «Быстрого». В большинстве из них находилось готовое платье которое, разумеется, было встречено с радостью. Тут были костюмы для целой колонии, всевозможное белье, обувь всех размеров.

– Теперь мы даже слишком богаты! – воскликнул Пенкроф. – Что мы будем делать с такой массой одежды?

Моряк то и дело радостно вскрикивал, находя бочки с водой, кипы табаку, огнестрельное и холодное оружие, мешки с хлопком, земледельческие орудия, столярный, плотничный и кузнечный инструмент, ящики со всевозможным зерном, которому не повредило кратковременное пребывание в воде. Как кстати пришлось бы все это два года назад! Но, конечно, даже теперь, когда трудолюбивые колонисты сами обзавелись инвентарем, найденные богатства получат свое применение.