Россия в войне 1941-1945 гг. Великая отечественная глазами британского журналиста - Александр Верт

и противником было предельно малым. Несмотря на массированные действия авиации и артиллерии, выйти из района ближнего боя было невозможно. Русские превосходили немцев в отношении… маскировки и были опытнее в баррикадных боях за отдельные дома; они заняли прочную оборону».

Но превосходство немцев в танках и самолетах по-прежнему оставалось очень значительным. Поддерживаемые танками и авиацией немецкие войска, как правило, атаковали днем. Для советских солдат, как говорит Чуйков, «ночь была родной стихией». Эффективность немецких танков и авиации ограничивалась двумя обстоятельствами: пространство между позициями противников, так называемая нейтральная зона, не превышало дальности броска гранаты, это в некоторой мере гарантировало русских от атак с воздуха; что же касается танков, то, по мере того как сталинградские улицы загромождались все новыми горами щебня, немецким танкистам становилось действовать все труднее. Большую поддержку советской пехоте оказывал мощный огонь артиллерии и «катюш» с противоположного берега Волги – он наносил огромные потери скоплениям немецких войск и немецким позициям, которые обычно были гораздо хуже защищены и замаскированы, чем позиции русских.

27 сентября немцы начали свое первое крупное наступление на промышленный район Сталинграда. Советских бойцов атаковали «сотни пикирующих бомбардировщиков». Несмотря на большие потери, противник преодолел советские минные поля и продвинулся на два или три километра. Войска Горишного были выбиты с вершины Мамаева кургана, и уцелевшая часть их закрепилась на северо-восточном склоне кургана.

Создавшееся бедственное положение требовало немедленной переброски подкреплений и усиления поддержки авиации. В ту же ночь через Волгу переправились два полка стрелковой дивизии генерала Смехотворова, которые немедленно были посланы на помощь частям, действовавшим в районе поселка Красный Октябрь. Остатки дивизий Горишного и Батюка предприняли контратаку на Мамаевом кургане.

С утра 28 сентября немцы возобновили наступление. Их самолеты бомбили не только войска, но и суда, курсировавшие по реке. Из шести грузовых судов, работавших на Волге, пять в тот же день были выведены из строя. Немецкие бомбы подожгли нефтехранилища, находившиеся поблизости от командного пункта 62-й армии.

И все же атаки противника не были такими согласованными и уверенными, как накануне.

«Он бросал в атаку батальоны, поддерживаемые танками… Это давало нам возможность массированным огнем отбивать атаки по очереди… Тогда же я попросил у командующего воздушной армией Хрюкина помощи, и он не отказал – дал все, что у него было».

Во время большого налета советской авиации войска Горишного и Батюка снова предприняли контратаку на Мамаевом кургане. Им удалось довольно далеко продвинуться вперед, но захватить вершину они не смогли. Вершина осталась «ничейной землей»: по ней с той и с другой стороны беспрерывно вела огонь артиллерия. За этот день немцы потеряли 1500 человек только убитыми и около 50 танков. На склонах Мамаева кургана осталось до 500 трупов противника.

Чуйков, разумеется, признает, что потери русских были также очень велики.

«Танковое соединение потеряло убитыми и ранеными 626 человек, дивизия Батюка – около 300 человек, дивизия Горишного была почти обескровлена, но продолжала драться». На берегу реки скопились в ожидании эвакуации сотни раненых. Потери плавучих средств в тот день были столь велики, что обеспечить перевозку раненых на другой берег было нелегкой задачей. Доставка боеприпасов также была крайне затруднена. В то же время разведка доносила, что немцы готовятся предпринять новое крупное наступление на поселок Красный Октябрь. Настоящее сражение за промышленный район Сталинграда только еще начиналось.

29 сентября немцы предприняли попытку «ликвидировать» так называемый орловский выступ глубиной 17 и шириной 5 км к северо-западу от промышленного района Сталинграда. Здесь в книге Чуйкова мы снова наталкиваемся на его гневную полемику с командованием Донского фронта, войска которого действовали позади немецкого клина в районе Рынка, к северу от Сталинграда. Еременко (и его заместитель Гордов) уже дважды до этого терпели неудачу в своих попытках прорвать немецкие линии в районе выступа и прийти на помощь 62-й армии.

Чуйков доказывает, что существование орловского выступа предоставляло войскам на севере великолепную возможность прорвать немецкий клин в районе Рынка, имевший всего 8 км в ширину, однако и на этот раз, когда немцы предприняли серьезное наступление на орловский выступ, возможность оказать помощь 62-й армии была упущена.

Малочисленные войска под командованием Андрюсенко, Смехотворова и Сологуба, оборонявшие орловский выступ, понесли очень большие потери уже в первые два дня немецкого наступления. Затем часть этих войск из бригады Андрюсенко попала в окружение и, про должал а биться с противником еще почти целую неделю. Израсходовав все боеприпасы, 120 человек из этой группы в ночь на 8 октября вырвались из окружения; во вражеском кольце осталось 380 человек – убитые и тяжело раненные.

Маршал Еременко в своей книге «Сталинград», вышедшей в 1961 г., то есть двумя годами позже книги Чуйкова, изображает ликвидацию орловского выступа как неизбежную военную жертву и не пытается как-либо ответить на предъявляемые Чуйковым командованию войск на севере весьма серьезные обвинения в апатии и пассивности. Возможно, командование Сталинградского и Донского фронтов, учитывая предстоящее контрнаступление, выжидало, рассчитывая, что Чуйков каким-то образом сумеет удержать свои плацдармы в Сталинграде. Если это так, то это была опасная игра, ибо, как мы увидим, 14 октября, а затем в ноябре 62-я армия была очень близка к полному уничтожению.

Для советских войск в Сталинграде октябрь был самым тяжелым месяцем. 1 октября в Сталинград прибыла 39-я гвардейская дивизия генерал-майора Гурьева, которой пришлось на протяжении многих критических дней защищать завод «Красный Октябрь» (некоторые из уцелевших бойцов этой дивизии впоследствии дошли до Берлина). В тот же день через Волгу переправилась еще одна знаменитая дивизия – полковника Гуртьева. Солдатам этой дивизии, среди которых было много сибиряков, пришлось в течение октября вынести на своих плечах самые тяжелые бои в северной части Сталинграда[127].

Столь же стойкими были вновь прибывшие войска гвардейской дивизии генерала Жолудева.

«Это была действительно гвардия. Люди все молодые, рослые, здоровые, многие из них были одеты в форму десантников, с кинжалами и финками на поясах… При ударе штыком (они) перебрасывали гитлеровцев через себя, как мешки с соломой. Штурмовали группами. Ворвавшись в дома и подвалы, они пускали в ход кинжалы и финки… В окружении дрались до последних сил и умирали с… возгласами: «За Родину, за Сталина, не уйдем и не сдадимся!»

Для 62-й армии октябрь начался особенно скверно. Ее штаб, разместившийся неподалеку от завода «Баррикады», вновь оказался в соседстве с нефтяными баками. Баки были подожжены немецкими бомбардировщиками, и горящая нефть хлынула через штабные блиндажи к Волге, окружив командный пункт морем огня.

Когда через три дня пожар стал утихать, немцы начали обстреливать командный пункт армии из орудий и бомбить его с воздуха. Многие на командном пункте были убиты и ранены. С большим трудом командный пункт удалось перевести метров на 500 к северу, в блиндажи штаба дивизии генерала Сараева, которая