Ева Луна. Истории Евы Луны - Исабель Альенде
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Фамилия, имя!
Я попыталась сказать, как меня зовут, но слова вновь будто зацепились якорем где-то внутри меня, и я не смогла заставить их вырваться наружу.
– Это Ева Луна, Турок ее где-то подобрал, когда ездил в столицу. Она тогда еще совсем ребенком была, господин лейтенант, я вам о ней рассказывал, разве вы не помните? – сказал сержант.
– Заткнись, тебя, козел, никто не спрашивает.
Он подошел ко мне с пугающе спокойным выражением лица и в упор посмотрел мне в глаза, а затем окинул взглядом с ног до головы. При этом его губы скривились в недоброй ухмылке; вообще-то, он был ладным и веселым парнем, вызывавшим смятение в душах многих девушек и молодых женщин в Аква-Санте. В наш городок его занесло года два назад, когда после выборов началась кампания, называвшаяся ротацией кадров; на самом же деле все свелось к тому, что на самых разных уровнях чиновников, включая и стражей порядка, занимавших наиболее престижные и «хлебные» места, заменили на тех, кто успел проявить лояльность к партии, оказавшейся у власти. Естественно, с лейтенантом мы тоже были знакомы, он частенько заходил к Риаду Халаби, и иногда тот приглашал его сыграть в домино.
– Зачем ты ее убила? Обокрасть хотела? Говорят, жена Турка хранила целые сокровища закопанными в патио. Отвечай, шлюха! Куда ты спрятала украденные драгоценности?
Мне потребовалась, наверное, целая вечность, чтобы восстановить в памяти страшную картину того, что произошло утром: пистолет, окоченевшее тело Зулемы и все то, что я делала вплоть до появления в доме индейца. Лишь теперь до меня дошел весь трагический смысл случившегося, и, осознав это, я окончательно онемела и уже даже не пыталась отвечать на вопросы. Офицер выждал несколько секунд, а затем занес руку, чуть откинулся назад и со всей силы ударил меня в лицо кулаком. Что было потом, я не помню. Очнулась я все в том же кабинете, привязанная к стулу. Кроме меня, в помещении никого не было, и я не сразу поняла, что, пока я была без сознания, с меня сняли всю одежду. Больше всего в те минуты меня мучил не стыд или страх, а жажда. Да, ананасовый сок, вода в фонтане… За окном уже стемнело, и комнату освещала лампочка, висевшая под потолком рядом с вентилятором. Я попыталась шевельнуться, но у меня болело все тело, а больше всего ожоги от затушенных о мои ноги сигарет. Через некоторое время в кабинет вошел сержант; он был без фуражки, его рубашка насквозь пропотела, а на щеках уже проступила успевшая вырасти за день щетина. Он стер кровь с моих губ и откинул спадавшие на лицо волосы.
– Знаешь, ты бы лучше призналась. Не думай, что наш лейтенант так быстро от тебя отвяжется, он, считай, еще только начал развлекаться… Знаешь, что он иногда вытворяет с женщинами?
Взглядом и нечленораздельными звуками я попыталась рассказать ему, что произошло в комнате Зулемы, но буквально через несколько секунд все вокруг меня закружилось, мир подернулся пеленой, и я вдруг увидела, что сижу в углу комнаты на полу, спрятав лицо между поджатыми коленями, вокруг шеи намотана коса, и я беззвучно, одними губами зову маму.
– Какая же ты упрямая, хуже мула, – пробормотал сержант, в голосе которого я услышала искреннее сочувствие.
Он сходил за водой и поддержал мне голову, пока я пила; затем, намочив платок, он аккуратно протер мне лицо и промокнул следы побоев на шее и плечах. Наши взгляды встретились, и он заботливо, по-отечески улыбнулся мне:
– Ева, я хотел бы тебе помочь, я не хочу, чтобы он над тобой издевался, но пойми, не я здесь начальник. Расскажи мне, как ты убила жену Турка и где спрятала то, что украла, а я тогда договорюсь с лейтенантом, чтобы он немедленно отвез тебя в город, где есть судья по делам несовершеннолетних. Ну, рассказывай… ты что, язык проглотила? Вот, попей еще водички, может, придешь в себя и поймешь, что я стараюсь все сделать, как лучше для тебя.
Я выпила три стакана кряду; ощущать, как вода смачивает пересохший рот, было подлинным блаженством, и мои губы непроизвольно расплылись в улыбке. Сержант развязал мне руки, набросил на меня платье и ласково погладил по щеке:
– Бедняжка… Лейтенанта не будет пару часов, он ушел в кино и после сеанса наверняка завернет куда-нибудь попить пива, но потом он вернется, это уж точно. Что он с тобой делать будет – даже подумать страшно, поэтому давай договоримся: как только он объявится, я хорошенько ударю тебя, ты уж не обижайся, и ты потеряешь сознание, тогда он, может быть, оставит тебя в покое до утра… Кофе хочешь?
Риад Халаби узнал страшную новость гораздо раньше, чем она просочилась на страницы газет. Тревожную весть передавали из уст в уста лесными дорогами и тайными тропами, она облетела полстраны, стремительно пробежала по улицам столицы, заглядывая в дешевые отели и на склады галантерейных товаров и прочих мелочей; в конце концов она добралась до задних дверей единственного в стране арабского ресторана, в котором не только подавали соответствующую еду и играла восточная музыка, но была и парна́я баня на втором этаже; кроме того, ресторан был известен тем, что здесь по вечерам креолки, переодетые одалисками, исполняли знаменитый танец семи покрывал. За одним из столиков сидел Риад Халаби и радовался жизни, отдавая должное стоявшей перед ним огромной тарелке, на которую повар выложил сразу несколько типичных арабских блюд. Неожиданно к столику подошел официант и передал Риаду Халаби новость, которую сообщил ему помощник повара – индеец из того самого племени, один из кланов которого еженедельно посещал наш городок. Судя по всему, вождь убедил соплеменников использовать тайный индейский телеграф в самом скоростном режиме, в результате чего Риад Халаби узнал о случившемся уже в субботу вечером. Он тотчас же сел за руль и гнал свой