Раксис - Дмитрий Таланов

То есть причины есть, и Сашка о них слышал, но с тех пор прошло уже несколько сотен лет, и все их давно можно забыть. Так что в этом мире, видимо, просто положено бояться сердаров, в чем и состоит основная причина.

После его короткой речи Сашка хмуро заметил:

— Что-то слишком много у тебя «просто».

— А что я сделаю? — усмехнулся Андрей. — Не буду же я пересказывать все помои, что льют в этой брошюрке на сердаров? Причем с величайшим воодушевлением. Их тут даже упырями назвали в одном месте. Прикинь, твоя мать — упырь?

Андрей сказал это так, что Сашка против воли улыбнулся.

— Вот я и взял на себя смелость все логические нестыковки заменить одним словом, потому как не сходится у них ничего. — Андрей задумчиво поскреб в затылке. — А местами просто вранье! Оказывается, это не сердары пропустили демонов в безопасные районы, когда тем по башке ударил метеорит. Оказывается, это люди пропустили демонов, а сердары хотели их оставить. Только у меня куда больше веры той книжке, что я читал в замке, хотя бы потому, что она минимум на триста лет старше.

Сашка невольно вздохнул:

— В мрачное место мы с тобой попали.

Почесав нос, Андрей хмыкнул:

— Не расстраивайся, демонов тоже не привечают. Я ж рассказывал, каким родился красавчиком? Перепугав весь роддом и мать до полусмерти.

Сашка кивнул. Андрей посерьезнел.

— А теперь представь, каким родился мой отец. Здесь было не так много подобных случаев за всю историю, чтобы они привыкли. Да и большая часть потомства между демонами и людьми нежизнеспособна, гибнет на ранних стадиях. А отец вот взял и выжил. Его собрались усыпить, но бабка сбежала. Забилась в какую-то нору и выпаивала его там, чтоб он стал похож на человека. Причем ей кто-то в этом помог, потому что сама она ни черта из себя как сердар не представляла.

«Чертово отродье», — вспомнил Сашка, и покосился на Андрея. Судя по тому, как тот порозовел, он тоже это вспомнил.

— Э-э, — смущенно протянул Андрей. — Напомни мне об этом в следующий раз, когда я начну чертыхаться.

— Обязательно, — сказал Сашка.

После ссоры у обрыва в день сдачи последнего экзамена Андрей пришел домой в растрепанных чувствах. Сашка оказался сердаром, и Андрей в это сразу поверил. С Сашкой всё было ясно. Однако как он сам оказался в компании с нормальными родителями и более чем странным дедушкой? Андрей решил раз и навсегда выяснить это и насел на родителей. Они сдались только тогда, когда он прямо описал им внешность Джокера и заявил, что знает, кто тот на самом деле.

Оказалось, Джокер посетил их после смерти бабули. И если до его визита отец подозревал, что что-то нечисто, особенно после рождения Андрея, то тут ему открытым текстом было заявлено, кто он такой. Именно с этого момента мать Андрея стала такой, как сейчас, — напряженной и нервной.

У демонов нет родственных чувств, рассказал Сашке Андрей. Они больше оценивают друг друга по тому, кто что может и на что годен. А просто так, за здорово живешь, как у людей, бросаться на шею непонятно кому, пусть даже родственнику, — им не свойственно. Поэтому Джокер сообщил факт и отвалил. Он полагал, что они не в курсе, и справедливо полагал.

Бабуля Андрея, как оказалось, умела держать язык за зубами не хуже матери Сашки. Ни одна живая душа не знала, кто именно отец ее ребенка. И уж тем более никто не знал, что она — сердар. Догадка об этом мелькнула у Андрея после слов Джокера, что не более одного процента людей в состоянии открыть Врата. А каким бы слабым сердаром ни была бабуля, Врата она точно умела открывать.

Об этом говорилось в письме, отрывок из которого Андрей показал Сашке зимой. В письме, которое вернулось назад, потому что адресат выбыл. Адресовано письмо было Механику. В нем бабуля окончательно давала Механику от ворот поворот и сообщала, что вернулась, но искать встречи с ней не надо. У нее теперь другая жизнь. А туда (как было написано в письме) она никогда уже не вернется, потому что уничтожила свое средство передвижения.

Сашкину раковину изъяли сразу, как только они очутились в больнице и едва полицейские увидели, что она не регистрирована. Правда, через день ее вернули, но уже с утолщением по ободку. На вопрос Андрея, как именно определяется, чьей раковиной открылись Врата, полицейский ответил, что каждая раковина обладает уникальным спектром свечения, а по периметру Внешней Границы стоят измерительные датчики.

Потом Андрей пристал с расспросами к Сашке, как ему самому удалось запустить раковину. У Сашки не было никакого желания описывать свои переживания по пути к обрыву и он, подумав, дал аналогию.

— Мы не можем открыть другие миры, потому как сами мы — часть своего мира. Я вычитал эту фразу в одной из твоих книжек, что ты давал мне три года назад, — сказал Сашка. — Я ее запомнил, потому что очень хотел попасть тогда сюда.

Андрей заморгал.

— Ну? — бросил он неуверенно. — Не вижу в этом секрета. Это всё?

Он внимательно поглядел на Сашку, тот слабо улыбнулся.

— А позже Пал Палыч на «Красной Реке» сказал почти то же, но немного иначе… Пока мы ждали спасателей. Он сказал: мы не можем попасть в другие миры, пока мы часть своего мира. Разницу видишь?

Андрей крепко задумался. Сашка ждал. Затем Андрей уставился на него круглыми глазами, не хуже Маши.

— Бе-едный! — протянул он с сочувствием. Сашка кивнул.

— Но это же невозможно! — хлопнул Андрей по постели. — Какой психикой надо обладать, чтобы ходить туда-сюда по этому пути?

Сашка дернул плечом.

— Ну, у Хавелока же выходит…

Андрей отвалился на спину, полежал минуту, и снова повернулся к Сашке, подперев рукой голову.

— И всё-таки тебе стоит покраситься, а то ты похож на молодого сумасшедшего! — деловито сказал он. — У тебя волосы белые как снег. Еще сделать красные глаза, выколоть на лбу «сердар», и можно людей пугать до икоты, как я Самоходова.

Горгулья потратила на Сашку времени не меньше, чем на Андрея. Она прослушала его легкие, дала ему дунуть в ту штуку, в какую он дул в башне, назначила на следующее утро последний осмотр и ушла. Она относилась к Сашке столь же сердечно, как к Андрею, и всё-таки он не мог отделаться от впечатления, что Горгулья воспринимает его исключительно как детеныша обезьяны. Той самой гориллы из зоопарка.

Уже в дверях Горгулья сказала:

— К вам посетитель, мальчики! В его присутствии положено вставать, но вам разрешается оставаться в постелях. Обращайтесь к нему Ментор и будьте вежливы.

Она открыла дверь и, склонив голову, впустила в палату невысокого, коротко стриженного светловолосого мужчину в самом обычном деловом костюме. Узнав его, Андрей с Сашкой выпрямились на койках — перед ними стоял Вайларк.