Царь мышей - Елизавета Абаринова-Кожухова

Солнышко положил трубку и вернулся в комнату. Варенька, закинув ногу на ногу, сидела в кресле и разглядывала свой портрет:

— Значит, ты мне его даришь? Тогда подпиши.

Солнышко взял карандашик и с важностью начертал крупными буквами: «Варя». Ниже поставил дату и подпись: «Художник Гр. Лиственницын». После чего торжественно вручил листок Вареньке:

— Когда-нибудь искусствоведы будут писать диссертации: «Кто такая Варя и какова ее роль в творчестве художника Григория Лиственницына?». А может, и не будут.

— А ты не больно-то задавайся, великий художник, — засмеялась Варя. — Кажется, кое-кто обещал меня чаем напоить.

— Тогда прошу на кухню, — широким жестом пригласил хлебосольный хозяин. — А заодно и «Алгебру» прихвати. Помнишь то уравнение, на котором мы в прошлый раз застряли? Так вот, кажется, я разобрался: вместо икс нужно ставить икс в квадрате, и тогда все сходится…

И вдруг прямо в дверях кухни Варенька покачнулась и, наверное, упала бы, если бы Солнышко ее не подхватил. Очнувшись, Варя обнаружила себя в объятиях Солнышка, однако взор его был устремлен куда-то в бесконечность, а на лице блуждала странная улыбка.

Варя осторожно высвободилась из рук Солнышка и присела на табуретку:

— Извини, я сама не пойму, что со мною случилось.

Солнышко перевел на нее взгляд:

— И с тобою тоже?

— А с кем еще?

Солнышко сел на ту же табуретку с другой стороны, словно бы избегая смотреть Варе в лицо.

— Это трудно объяснить, — чуть помолчав, заговорил он. — В какой-то миг я ощутил, что я не один, а меня как бы двое. Потом один из нас двоих как бы медленно удалился, словно растворился в воздухе… Или не в воздухе, а где-то еще. Не знаю где. И я вновь остался один. — Солнышко резко обернулся, и его лицо оказалось совсем рядом с Вариным. — А может, я схожу с ума?

— Дурачок, — засмеялась Варя. — Просто у нас переходный возраст, вот и случаются всякие чудеса в решете.

— У обоих сразу? — совершенно серьезно переспросил Солнышко. И встряхнул головой, словно прогоняя наваждение. — Ну ладно, Варюха, побазарили — и хватит. Давай чаевничать. Тебе с сахаром или с вареньем?

Когда Серапионыч накануне угостил самого себя гремучей смесью жидкости из скляночки, он надеялся, что «младший» доктор выйдет из строя по меньшей мере на весь следующий день. Однако в действительности все произошло несколько иначе — то ли «старший» доктор переоценил воздействие своего эликсира, то ли недооценил силы себя «младшего», но после нескольких часов «мертвецкого» сна Владлен Серапионыч проснулся. Там же, где и заснул — в своем рабочем кабинете при мертвецкой, лицом в салате. Невыносимо трещала голова — обычно в таких случаях Владлен Серапионыч лечил «подобное подобным», но теперь на бутыль с плескавшимися на донышке остатками медицинского спирта он не мог и глядеть.

Увидев прямо перед собой на столе морговский бланк с какими-то неразборчивыми формулами, доктор зажмурился и попытался вспомнить, откуда это взялось, но разум с трудом повиновался ему. Безнадежно махнув рукой, Владлен Серапионыч не глядя сунул бумагу в карман и, с трудом выбравшись из-за стола, нетвердою походкой отправился в секционную залу. Убедившись, что новых поступлений не было, он решил сходить домой, благо жил совсем недалеко от работы.

Владлен Серапионыч запер входную дверь, прикнопил к ней дежурную записку «Скоро буду» и, стараясь держаться ровно, побрел по переулку.

По счастью, добрался доктор до дому, не встретив по пути ни знакомых, ни соседей — разговаривать с кем-то было бы теперь для него сущею пыткой — и, очутившись у себя в квартире, первым делом кинулся на кухню, где в холодильнике имелось все на случай похмелья.

Однако, отворив дверцу, доктор был неприятно удивлен: он полагал, что холодильник должен быть полон продуктов, а их почему-то оказалось значительно меньше. Но, к счастью, банка с солеными огурцами стояла на месте. И хотя самих огурцов, как показалось Владлену Серапионычу, тоже стало меньше, но рассола еще оставалось предостаточно. Доктор выдохнул, сделал несколько жадных глотков прямо из банки, и ему сразу резко полегчало.

— А теперь недурно бы прилечь на пол часика, — сказал доктор самому себе и поплелся в комнату. Но в прихожей его перехватил звонок в дверь. — Ой, как некстати, — обреченно вздохнул Владлен Серапионыч, однако дверь открыл. На пороге стоял незнакомый человек в халате-спецовке с потрепанным портфелем, из которого торчали куски проводов, отвертки, паяльники и прочий инструментарий.

— Чем могу служить? — вежливо осведомился хозяин.

— Нет-нет, товарищ, это я могу вам служить, — обаятельнейше улыбнулся нежданный гость. — Из вашего здания приходят жалобы, что более плохо, чем раньше, видно телевидение. Поэтому я отправился проверять коллективную антенну и эту, как ее зовут… — Телемастер на миг задумался. — Про коньяк… Нет, про пиво…

— Про водку? — пришел ему на помощь Владлен Серапионыч.

— Я, я, натюрлих, проводку, — обрадовался мастер. — Пардон, товарищ, я теперь изучаю иностранные языки и немного путаюсь в словах.

— А, ну так проходите в комнату, телевизор там — предложил доктор. — А кабель проходит… Ну, впрочем, что я вам объясняю — вы все знаете лучше меня. Если что, я на кухне.

— Данке шон, мерси, палдиес, — вежливо поклонился телемастер и, удалившись в комнату, загремел инструментами. А доктор нетвердыми шагами направился обратно в кухню.

Сунув руку в карман сюртука за платочком, чтобы протереть пенсне, Владлен Серапионыч извлек оттуда морговский бланк с химическими формулами и медицинскими терминами на латинском языке.

— Почерк мой, — констатировал доктор. — Но когда ж я это написал — неужто ночью? Ни черта не помню. Да уж, верно умные люди говорят — пить надо меньше!

Чтобы чем-то себя занять, Владлен Серапионыч стал штудировать странный рецепт, хотя это было не так просто (за последующие двадцать лет его «докторский» почерк стал еще более докторским) — и обнаружил, что все основные ингредиенты непонятного эликсира имеются у него в аптечке. И Владлен Серапионыч, недолго думая, полез в стенной шкаф, где в темном углу на верхней полке хранились медикаменты.

Выставив на кухонный стол целую армаду пузырьков с разнообразными настойками, микстурами и прочими снадобьями (вплоть до валокордина, нафтизина и зеленки) и вооружившись пипеткой и чайной ложечкой, доктор принялся соединять их в маленьком граненом стаканчике, неофициально именуемом «стопкой».

(Записывая рецепт эликсира, «старший» Серапионыч нарочно выбрал упрощенный вариант, который нетрудно было изготовить из подручных лекарственных средств. А «младшему» на протяжении последующих двадцати лет предстояло его дополнять и совершенствовать, попутно изобретая новые модификации).