Андрей Битов Пушкинский Дом - Андрей Битов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ну, что? В чем еще признаться?
Однажды, в очень плохую минуту, этот роман был записан стихами (к счастью, более коротко)…
«Двенадцать» (Конспект романа «Пушкинский дом»)Добро, строитель Петрограда!..
Ужо тебе!..
Пушкин
Утек, подлец! Ужо, постой,
Расправлюсь завтра я с тобой!
Блок
Конь — на скале, царь — на коне —на месте кажутся оне…(Стоит, назначив рандевус Европой,сторожит Невуи, дальновидно, пенку ждет —но молоко — у нас уйдет!)Под ними — змей! над ними — гений! —мычит ужаленный Евгений:бедняга напугал коня —конь топчет змея и — меня.Прошелся ветер в пиджачке,проехал дождь в броневичке —пока вскипало молоко,мы оказались далеко:«Подъявши лапу, как живые,Стоят два льва сторожевые»,на льве — герой мой (Лев на льве)рисует «си» и «дубль-ве».Итак, процессия Петра,которой в гроб давно пора.«Сии птенцы гнезда Петрова»порхают.Жизнь идет херово.За внучком — дед, за бабкой — репка, —и вождь вцепился в кепку крепко —«Двенадцать»! Ровно.Блок считал —я пересчитывать не стал.)Им разрешается по блатуприкладом бить по циферблату.Часы отсчитывает — слово!Что ново нам, то вам — не ново,читатель моего романа…Однако — рано, рано, рано! —бежит мой Лев в черновике,за ним — наряд в грузовике:«Для правды красного словцапоймаем зверя на ловца!» —но убежать герой мой должен! —и мы процессию продолжим…Идее предпочтя природу,сочтем существенной — породу(Петропольской погоды вреднам оправдает этот бред),и басню о Петре и змеемы перепишем подобрее:дождь, ветр и хлад,и Годовщина —достаточная суть причинаконцу романа.Эти метрыпройдем пешком, с дождем и ветром:он рвет полотнище кривое,фальшиво и простудно воет,и,погоняемые флагом,уйдем и мы нетрезвым шагом,вслед за собоюцель маня…Ктов прошломвцепитсяв меня?
Двенадцать — ровное число,
и стрелкивременем снесло.
1971
Если бы мы, заканчивая роман, могли заглянуть в будущее, то обнаружили бы растущее влияние героя на его автора. К сожалению, это не только доказательство творческой силы, вызывающей бытие образа почти материальное, но и разной силы возмездие. Поскольку влияние автора на героя вполне кончилось, обратное влияние становится сколь угодно большим (деление любой величины на 0 дает бесконечность). Аспект этот, безусловно относящийся к проблеме — «герой-автор», выходит, однако, за рамки опыта, приобретенного в процессе романа. Так, ровно через год после завершения романа автор оказался приговоренным к трем годам сидения в Левиной шкуре (будем надеяться, что одно и то же преступление не карается дважды…) ровно в таком учреждении, какое пытался воплотить одной лишь силой воображения.
Бывший горный инженер, а ныне автор романа «Пушкинский дом» (не опубликованного еще ни в одной своей букве) застигает себя весной 1973 года на ленинском субботнике в особняке Рябушинского в качестве аспиранта Института мировой литературы им. Горького, пылесосящим ковер, подаренный Лениным Горькому… «Нет сказок лучше тех, что придумала сама жизнь!» — восхищается автор.
И позднее автор застает себя время от времени за дописыванием статей, не дописанных Левой, как-то: «Середина контраста» (см. «Предположение жить» в сборнике «Статьи из романа». М., 1986) или «Пушкин за границей» («Синтаксис». Париж, 1989), или мысль уносит его в далекое будущее (2099 г.), где бедные потомки авторского воображения (правнук Левы) вынужденны выходить из созданного нами для них будущего (см. «Вычитание зайца». М., 1990).
Просто так Пушкин слова не ставил, и что-то в этом заглавии есть, какая-то формула. Но, думается, оттенок смысла в ней не тот, и не другой, а более тонкий и двусмысленный, чем почтительность к немецкой мысли или оголенное русофильство. Пушкин еще и тем замечателен, что никогда не впадал.
Комментарии
1
7 ноября (25 октября ст. ст.); как правило, бывает отвратительная погода. Таково время года. Мокрый снег, летящий в лицо, не способствует праздничному настроению тысяч демонстрантов, намокают флаги и лозунги. Однако в последние годы все чаще бывает, что на время демонстрации устанавливается достаточно ясная, хотя и пронзительная погода. Подобное обстоятельство всегда отмечается в праздничных газетах, ему придается значение. По непроверенным данным, погода и впрямь устанавливается, причем — сверху, получившими праздничное спецзадание боевыми самолетами
2
Иностранная красота этой фамилии способствовала славе подвига и в конечном счете ее затмила: все знают фамилию героя, но не все — что он сделал. Известно, что — летчик. Имя «Гастелло», как и имя нечитанного еще «Монте-Кристо», осело на чистых стенках памяти детей моего поколения первым романтическим слоем. (Гастелло Николай Францевич (1907–1941), Герой Советского Союза, модифицировал подвиг Нестерова (см. комм.4): на пятый день войны погиб, направив свой горящий самолет на колонну немецкой военной техники и взорвавшись вместе с нею).
3
Раскидайчик — дешевая базарная игрушка, продается на улицах во время демонстраций 1 Мая и 7 Ноября, обычно цыганами. Представляет собой мячик из бумаги, набитый опилками, стянутый меридианами ниток, на длинной тонкой резинке: брошенный, он возвращается назад к владельцу. Раньше ассортимент подобных игрушек был значительно богаче: и «уйди-уйди», и «американский житель», и «тещин язык», и леденцовые петушки, и много других соблазнительных штук. Теперь весь репертуар сведен к красным флажкам и воздушным шарам (нелетающим), еще встречается «раскидайчик», но с каждым годом все реже. Думаю, тут действуют свои экономические причины, диктующие частному рынку, но пока они диктуют, — их просто разучились делать, эти игрушки.
4
Нестеровская петля — Нестеров Петр Николаевич (1887–1914) — великий русский летчик, выполнивший в 1913 году так называемую «мертвую петлю». Погиб, впервые применив в воздушном бою таранный удар.
5
«Север» — сорт дешевых, «работяжьих» папирос (раньше еще была «Красная звезда», но она снята с производства); курение «Севера» является некоторой социальной характеристикой: дешевизна, возможность не вынимать изо рта, когда заняты или испачканы руки, необходимость часто прикуривать, потому что она легко гасла, наконец, принадлежность к определенному поколению, начавшему курить в военные и предвоенные годы и не изменившему своему вкусу, — делает производство их все еще рентабельным. Но и в этих папиросах есть что-то от «раскидайчика» — однажды они, как и он, исчезнут, вытесненные жвачкой, «Мальборо» и пепси-колой.
6
До сих пор ленинградцы любят попрекнуть Петра за то, что он заложил свой город в болоте. По их убеждению, кроме плохой погоды, в воздухе присутствуют некие «миазмы», способствующие простуде (раньше говорили: «лихорадке», но выразительное это слово уже там, куда отлетает «раскидайчик»…), и это так: хронические заболевания уха, горла, носа чрезвычайно распространены в Ленинграде. Не могу удержаться, чтобы не привести здесь один образчик стиля, тем более что он относится к пушкинской эпохе:
«Климат С.-Петербурга, несмотря на главный свой характер — непостоянство, должен быть отнесен к последовательным.
Весна начинается довольно поздно. В начале мая нередко случается видеть падающий снег. В 1834 году снег шел 18-го мая!
Лето весьма кратковременно. Хорошего, теплого времени редко бывает более шести недель; прочие, так называемые летние дни, во всем уподобляются дням поздней осени.
Осень, нередко весьма продолжительная, есть самое неприятное в Петербурге время, коего главные принадлежности: туман, дождь, ветер, а иногда снег, скоро исчезающий при температуре между —2 и —6 Реом. Чрезвычайная краткость дней дает повод сказать, что в течение Октября, Ноября и Декабря Петербург покрыт мраком, особенно для жителей высшего класса, которые, просыпаясь поздно, едва успевают узреть дневной свет, скрывающийся в Ноябре и Декабре около трех часов пополудни».
(«Статистические сведения о Санкт-Петербурге», 1836, изданы при Министерстве Внутренних дел)
7