Бунт на продажу: как контркультура создает новую культуру потребления - Джозеф Хиз

Впрочем, по мнению Роззака, в общем-то не имеет значения, верно ли контркультура истолковывает дзен-буддизм. Вопрос о правильности интерпретации учения не важен, ибо по-настоящему имеет значение то, что они считают: дзен-буддизм им нужен.

Когда речь идет о самоосвобождении от «нашего технократического общества, в котором господствуют унылость, алчность и маниакальный эгоизм», то буквально каждому приходится делать это лично. Какая разница, является ли правильной интерпретация дзен-буддизма Керуаком и Гинзбергом или интерпретация индуизма The Beatles и The Who? Важно то, что бунтари сумели повернуться спиной к доминирующей репрессивной культуре и найти новый выход для духовных устремлений и протеста.

По мнению Роззака, каждая культура — не важно, светская или технократическая — нуждается в некоем источнике таинственности и ритуалах, которые скрепляли бы гражданское общество. Но эти связи бывают двух видов: навязанные сверху в целях манипуляции, и демократичные, освобождающие разум для исследований и воображения. Судьба нашего общества — наследовать именно первый тип традиции ритуалов и таинственности под маской христианства. Как считает Роззак, экзотические изыскания контркультуры дали всем нам доступ к истинным путям духовного освобождения, а не просто ложного избавления, предлагаемого нам нашими церквями.

Прочтите нижеследующее описание жизни людей в «золотом» штате Калифорния: «Деньги ценятся исключительно высоко и определяют влияние повсюду в Калифорнии… В результате [калифорниец] сильнее всего в жизни озабочен своей собственностью. Во время досуга он думает о деньгах; находясь в нужде, он их выпрашивает. Он постоянно думает о возможностях предъявить кому-нибудь требование или самому не отдавать долга. Он не воздержится ни от обмана, ни от подлости ради своих корыстных замыслов».

Это может показаться довольно точным описанием жизни в современной Калифорнии. Есть только одна закавыка: данный фрагмент взят из труда антрополога Альфреда Кребера. Это описание традиционной культуры народа юроков — племени рыболовов и охотников, жившем в районе нижнего течения реки Кламат и тихоокеанского побережья в северной Калифорнии. Задолго до контактов с европейцами юроки «имели культуру, в той же мере пронизанную коммерцией, как любое индустриальное общество наших дней». В этой культуре абсолютно все, чем владел мужчина, имело цену, включая жену и детей. Криминальных законов не было вовсе, только коммерция. «Каждое оскорбление, каждая привилегия или злодеяние оценивается и компенсируется». У юроков не было ни официальной религии, ни священных церемоний; все коллективные мероприятия имели единственную цель — демонстрацию благосостояния.

Если кто-то сочтет существование такой несусветной коммерциализации в рамках традиционной индейской культуры удивительным, то только потому, что большая часть наших представлений об индейцах является выдумкой контркультуры. Коренные обитатели Северной Америки в целом были добродетельными ровно настолько, насколько люди в любом другом месте. Немногочисленное население материка было широко рассредоточено, и во многих регионах мирные контакты между племенами были очень редки. По этой причине в Северной Америке не существовало единой культуры. Некоторые племена были довольно мирными, другие — невообразимо кровожадными. Было широко распространено рабовладение, и войны являлись совершенно обычным делом. Во многих случаях европейские захватчики воспользовались своим преимуществом над коренными обитателями. В других случаях, как с испанскими конквистадорами и ацтеками, пожалуй, обе стороны были достойны друг друга.

Великой инновацией контркультуры стало предположение о том, что между всеми этими культурами имелось нечто общее. Утверждалось: американские аборигены находились в особых отношениях с природой (которые, к сожалению, были утрачены европейцами). Указывалось на многие черты анимистических религий, распространенных в доколумбовую эпоху, как на свидетельство такой глубинной связи. Именно благодаря этим системам верований — а не просто технологической недоразвитости — коренные американцы смогли жить в гармонии с природой так долго.

В свете этих теорий возникло представление о том, что индейцы поклонялись Матери Земле. Это представление моментально получило в контркультуре большое распространение по очевидным причинам: оно было экзотично, созвучно ценностям зарождавшегося культурного феминизма и предполагало такое отношение к экологии, которое казалось диаметрально противоположным западным идеям властвования над природой и ее эксплуатации. Важную роль сыграл текст речи под названием «Земля священна», которую в 1855 году произнес Сиэтл — вождь племени суквамиш. Он обвинял европейцев, говоря:

Как вы можете покупать или продавать небо, тепло земли? Эта мысль нам непонятна. Если мы не распоряжаемся свежестью воздуха и всплесками воды, то как вы можете купить их у нас? Для моего народа каждая пядь этой земли священна… Так что когда Великий вождь из Вашингтона говорит, что хочет купить у нас землю, он требует от нас слишком многого… Не земля принадлежит человеку, а человек принадлежит земле. Вот что мы знаем. Все в мире взаимосвязано, как кровь, которая объединяет целый род. Когда последний краснокожий исчезнет с этой земли и воспоминания о нем станут лишь тенью от облака, плывущего над прерией, эти берега и леса по-прежнему будут сохранять дух моего народа.

Эта речь широко цитировалась и тиражировалась. Она даже попала в календарь влиятельной экологической организации «Сьерра-Клуб». Единственная беда в том, что эти слова не принадлежат Сиэтлу. Их написал в 1972 году белый техасец Тед Перри для фильма на экологическую тему, спродюсированного Южной баптистской конвенцией, крупнейшей протестантской общиной в США.

Эпизод напоминает о еще более ранней подделке, сделанной в Канаде англичанином по имени Арчи Белани, который жил и писал под именем Серая Сова. Многие считают, что серия его книг, начатая в 1930-х годах, заложила фундамент современного природоохранного движения: «Бок о бок с современной Канадой находится последнее поле битвы в долгой и жестокой борьбе между цивилизацией и силами природы. Это земля теней и скрытых троп, затерянных рек и неизвестных озер, обиталище осторожных существ, бесшумно двигающихся по ковру из мха. Здесь царит тишина — глубокая, абсолютная и всеобъемлющая».

Однако не факт, что в борьбе между цивилизацией и природой коренные жители обязательно займут сторону природы. Вообще-то мало что свидетельствует об их непоколебимой верности священной Матери Земле. Нет ни исторических, ни лингвистических, ни культурных свидетельств приверженности такой концепции со стороны кри или оджибве — двух крупнейших индейских племен Канады. Такая концепция не просматривается ни в культуре инуитов, ни в культуре дене, ни в культуре племени черноногих, обитавших на территории современных Альберты и Монтаны. Так откуда же взялась идея Матери Земли?