Сын цирка - Джон Ирвинг

Фарук показал заместителю комиссара полиции две банкноты с угрозами, однако полицейского они совершенно не удивили. Он ждал дополнительных угроз, полагая, что засунутая в рот убитого мистера Лала бумажка — это только начало. Детектив не знал ни одного случая, когда убийца лишь однажды предупреждал свою жертву об опасности. Либо он вовсе вас не предупреждает, либо предупреждает многократно.

Хотя за двадцать лет именно этот убийца никогда никого не предупреждал. Только начиная с мистера Лала, он предпринял нечто вроде вендетты по отношению к Инспектору Дхару и доктору Дарувалле. Заместитель комиссара полиции не считал глупый фильм единственным толчком, изменившим психологическую мотивацию поведения Рахула. Убийцу разъярила какая-то взаимосвязь между Даруваллой и Дхаром, какие-то личные и давние воспоминания. А фильм «Инспектор Дхар и убийца „девочек в клетке“» только усилил давнюю ненависть Рахула.

— Скажите, мне это интересно, знаете ли вы ли ч-н о какого-нибудь хиджру? — спросил детектив Даруваллу.

Доктор не смог сразу ответить на вопрос. Детектив увидел, что он задумался и добавил:

— В картине вы сделали убийцу хиджрой. Что натолкнуло вас на такую идею? Насколько я знаю, известные мне хиджры обычно довольно ласковы. В большинстве случаев это милые люди. Проститутки-хиджры более отчаянные по сравнению с женщинами-проститутками, однако мне не приходило в голову, что они опасны. Может быть, вы знаете кого-то, не являющегося милым человеком? Мне просто интересно.

— Ну, кто-то ведь должен быть убийцей. В этом образе нет ничего из моего личного опыта, — защищался доктор.

— Позвольте мне выразиться более точно, — произнес заместитель комиссара полиции.

Эта фраза привлекла внимание Даруваллы, поскольку он часто вводил ее в сценарии для Инспектора Дхара.

— Вы когда-нибудь знали человека с грудями женщины и пенисом мальчика? По всем сообщениям свидетелей, это довольно маленький пенис. Я не имею в виду хиджру, а говорю о зенана, о трансвестите с женскими грудями и пенисом, — добавил полицейский.

В этот момент Дарувалла почувствовал боль в сердце. Поврежденное ребро пыталось напомнить ему о Рахуле. Ребро кричало, что Рахул и является второй миссис Догар, однако доктор перепутал эту боль с болью в сердце. Его сердце только произнесло: «Рахул! ». Мысль о связи между Рахулом и миссис Догар все еще ускользала от сознания Даруваллы.

— Я знал мужчину, который хотел стать женщиной. По всей видимости, он принимал эстрогены. Может быть, в груди ему имплантировали что-то хирургическим путем, поскольку они выглядели, как у женщины. Однако не знаю, был ли он кастрирован и проводили ли ему другие операции. Предполагаю, что у него имелся пенис, поскольку он выражал заинтересованность в проведении комплексной операции по изменению пола. Он хотел полностью стать женщиной, — ответил Фарук.

— А ему сделали такую операцию?

— Не знаю, потому что не видел его или, может быть, ее в течение двадцати лет, — сказал Дарувалла.

— Вы правильно посчитали, сколько лет прошло с того времени? — спросил детектив.

Снова Фарук почувствовал боль в ребре, которую он ошибочно принял за сильное биение сердца.

— Он мечтал поехать в Лондон для операции по изменению пола. В те годы в Индии такую операцию сделать было чрезвычайно трудно. И сейчас подобные вмешательства не разрешены законом, — уточнил доктор.

— Предполагаю, что и убийца уехал в Лондон. Вероятно, он или она вернулись обратно, — проинформировал доктора полицейский.

— Тот человек, которого я знал, хотел учиться в художественной школе в Лондоне, — промямлил Дарувалла.

В сознании доктора все более явно стали проступать рисунок на животах убитых женщин, хотя фотографии лежали перевернутыми на столе заместителя комиссара полиции. Пател поднял одну из фотографий и взглянул на нее.

— Подозреваю, что его могла принять на учебу не очень престижная художественная школа, — заметил детектив.

Пател никогда не закрывал дверь на балкон, куда еще выходили двери десятка подобных кабинетов. Именно заместитель комиссара полиции завел такой порядок, что никто их не закрывал. Правило не распространялось на период муссонных дождей, когда ветер дул прямо в дверь. В этих условиях любой допрашиваемый не мог впоследствии пожаловаться на то, что его признание добыли посредством избиения. Кроме того, заместитель комиссара полиции мог слышать стук печатных машинок, на которых печатали донесения офицеров полиции. Какофония звуков обозначала собой старания сотрудников и порядок в работе. Он знал: многие из его коллег-полицейских ленились и секретарши их были неряхами — отпечатанные донесения редко выглядели безупречными. Заместитель комиссара полиции положил на стол три рапорта, которые следовало отдать на машинку. Еще один рапорт требовалось отпечатать в срочном порядке, однако он отодвинул в сторону все четыре бумаги и освободил место для фотографий рисунков на животах убитых проституток. Пател настолько хорошо знал эти рисунки, что почувствовал какое-то спокойствие, однако он не хотел, чтобы доктор заметил его легкое отношение к проблеме.

— А того человека не звали как-нибудь вроде Рахул? — спросил детектив.

Такая фраза сделала бы честь лучшим кадрам фильма об Инспекторе Дхаре.

— Рахул Рай, — прошептал доктор Дарувалла, что не уменьшило радости полицейского.

— Могло так случиться, что этот Рахул Рай находился в Гоа? Возможно он посещал там пляжи в период убийства немца и американки, которых вы видели?

Доктор склонился в кресле, будто его скорчила боль от несварения желудка.

— Он жил в моем отеле «Бардез» со своей теткой. Кроме того, следует сказать, что если Рахул сейчас в Бомбее, то он обязательно знает обстановку в клубе Дакуорт. Ведь его тетка являлась членом клуба! — сказал Фарук.

— Являлась? — переспросил детектив.

— Она уже умерла. Думаю, Рахул унаследовал ее состояние.

Заместитель комиссара полиции зачем-то потрогал на фотографии поднятый бивень слона, затем сложил все снимки аккуратной стопочкой. Он всегда знал о существовании в Индии богатых семей, однако, связь уголовного дела с клубом Дакуорт была для него неожиданной. Все эти двадцать лет инспектора сбивало со следа краткое пребывание Рахула в публичных домах трансвеститов на Фолкленд-роуд и Гранд-роуд. Подобные адреса едва ли обычны для членов престижного клуба.

— Разумеется, мне известно, что вы знаете мою жену. Я должен сделать вам очную ставку. Она тоже знает вашего Рахула, что поможет мне сравнить ваши наблюдения, — предложил детектив.

— Давайте позавтракаем в клубе. Может кто-нибудь там знает о нем больше?

— Не задавайте никаких вопросов! — внезапно закричал заместитель комиссара полиции.

Даруваллу обидело то, что на него повысили голос, однако к полицейскому быстро возвратилась его обычная тактичность.

— Мы ведь не хотим предупредить Рахула, не так ли? — сказал Пател, словно обращаясь к ребенку.

Столбы пыли во дворе покрыли листья деревьев, поручни балкона. Металлический вентилятор на потолке кабинета изо всех сил старался вытолкнуть обратно за дверь летевшие пылинки. По столу полицейского мелькали тени проносившихся стрижей с острыми хвостами. Открытый глаз слона на верхней фотографии, казалось, подмечал все эти детали, которые доктор уже не сможет забыть.

— Встретимся за ленчем сегодня? — предложил детектив.

— Мне больше подходит завтрашний день.

Необходимость доставить миссионера в руки иезуитов была хорошим предлогом для отказа. Кроме того, он хотел поговорить с Джулией и найти свободное время, чтобы рассказать все Дхару, которому предстоит завтракать вместе с раненой хиппи. К тому же Джон Д с его потрясающей памятью мог что-нибудь знать о Рахуле.

— Завтрашний день меня устраивает. — Судя по всему, полицейский был доволен. Пател постоянно держал в памяти описание, которое Нэнси дала Рахулу, помнил о его больших руках, державших груди его жены, о красивых, стоявших торчком грудях Рахула, прижавшихся к спине Нэнси, а также о маленьком, мальчишеском пенисе, прильнувшем к ее ягодицам. Все это он постоянно держал в памяти, как и то, что Нэнси описывала ему высокомерного, злого, беспощадного человека со сложным характером, вероятно, даже жестокого.

Доктор Дарувалла только приступил к составлению письменных показаний с описанием Рахула Рая, а детективу хотелось скорее убедиться в правдивости слов жены.

— Опишите мне Рахула одним словом. Скажите первое, что придет вам в голову. Мне это очень интересно, — попросил полицейский.

— Высокомерный, — ответил доктор. Лицо детектива отразило неудовольствие.

— Пожалуйста, попробуйте добавить что-нибудь еще, — попросил он.