Сатира и юмор: Стихи, рассказы, басни, фельетоны, эпиграммы болгарских писателей - Петко Славейков

СКАЗКА О ЛЕСТНИЦЕ

Посвящается всем, кто скажет: «Это — не обо мне».

— Кто ты? — спросил Сатана.

— Я рожден плебеем, и вся голытьба — мои братья! О, как безобразна земля и как несчастны люди!

Сказал это молодой юноша с высоким челом и сжатыми кулаками. Он стоял перед лестницей — высокой лестницей из белого с розовыми прожилками мрамора. Взгляд его был устремлен вдаль, где, словно мутные волны вышедшей из берегов реки, шумели серые толпы обездоленных. Они волновались, мгновенно вскипали, вздымая над собой лес сухих черных рук, гром негодования и крики ярости сотрясали воздух, а эхо, точно отзвуки далекой орудийной пальбы, замирало медленно и торжественно. Толпы росли, приближались, поднимая облака бурой пыли, и на общем сером фоне все явственнее и явственнее вырисовывались отдельные силуэты людей. Вот какой-то старик бредет, согнувшись до самой земли, словно разыскивая свою утерянную молодость. За изорванную его одежду уцепилась босоногая девочка. Она смотрит на высокую лестницу своими кроткими синими, точно васильки, глазами, смотрит и улыбается. А за ними идут оборванные, серые, похожие на тени люди и поют протяжную похоронную песню. Один пронзительно свистит; другой, засунув руки в карманы, громко смеется хриплым смехом, а в глазах его горит безумие.

— Я рожден плебеем, и вся голытьба — мои братья! О, как безобразна земля и как несчастны люди! О вы, там, наверху, вы…

Так говорил молодой юноша с высоким челом и гневно сжатыми кулаками.

— Ты ненавидишь тех — наверху? — лукаво спросил Сатана, склоняясь к юноше.

— О, я отомщу всем этим принцам и князьям. Жестоко отомщу за своих братьев, лица которых желты, как воск, а стоны ужасней декабрьской вьюги! Взгляни на их нагие, окровавленные тела, услышь их стоны! Я отомщу за них! Пусти меня!

Сатана усмехнулся:

— Я служу стражником у тех, что наверху, и без подкупа их не предам.

— У меня нет золота, нет ничего, чем бы я мог подкупить тебя… Я бедный, оборванный юноша… Но я готов сложить свою голову.

Сатана снова улыбнулся:

— О, я не требую так много! Дай мне всего лишь твой слух!

— Мой слух? Ну что ж, согласен!.. Пусть никогда больше я ничего не услышу, пусть…

— Нет, нет, ты будешь слышать! — успокоил его Сатана и дал ему дорогу. — Проходи!

Юноша ринулся вперед, одним духом перемахнул через три ступени, но косматая лапа Сатаны остановила его:

— Стой! Подожди, послушай, как стонут там, внизу, твои братья!

Юноша замер и вслушался: странно, почему они вдруг запели так весело, почему так беззаботно смеются?.. И он снова ринулся вверх.

Однако Сатана опять остановил его:

— За следующие три ступени отдай мне свои глаза!

Юноша в отчаянии махнул рукой:

— Но ведь я не увижу тогда ни своих братьев, ни тех, кому иду мстить!

Сатана отвечал:

— Ты будешь видеть… Я дам тебе другие глаза, гораздо лучше твоих!

Юноша поднялся еще на три ступени и посмотрел вниз. Сатана напомнил ему:

— Взгляни на их нагие, окровавленные тела.

— Боже мой! Как странно! Откуда взялась эта красивая одежда? А вместо ран кровавых — прекрасные алые розы?!

Через каждые три ступени Сатана взимал с юноши очередную мзду. Юноша продолжал взбираться, с готовностью жертвуя всем, лишь бы достигнуть цели и отомстить тем ожиревшим князьям и принцам! Еще одна ступенька, всего одна ступенька, и он будет на самом верху! Он отомстит за своих братьев!

— Я рожден плебеем, и вся голытьба…

— Юноша, осталась одна ступенька! Одна только ступенька, и ты сможешь отомстить… Но за эту ступеньку я всегда взимаю вдвойне: отдай мне сердце свое и память.

Юноша, словно защищая себя, поднял руку:

— Сердце? О нет! Это слишком жестоко!

Сатана засмеялся пронзительным, торжествующим смехом.

— Я не так жесток, как ты думаешь. Я дам тебе взамен золотое сердце и новую память! Если не согласишься, никогда не перешагнуть тебе последней ступени, никогда не сможешь ты отомстить за своих братьев, за тех, лица которых желты, как воск, а стоны ужасней декабрьской вьюги.

Юноша взглянул в зеленые сатанинские глаза.

— Но ведь я стану несчастнейшим из несчастных. Ты отбираешь у меня все, что есть во мне человеческого.

— Наоборот, ты будешь самым счастливым!.. Ну, как, согласен? Всего лишь сердце и память…

Юноша задумался. Темная тень легла на его лицо, на нахмуренном челе выступили капли пота. Он яростно сжал кулаки и процедил сквозь зубы:

— Да будет так! Возьми их!

Разгневанный, с черными развевающимися волосами, взлетел он, подобно летней грозе, на самый верх, перемахнув через последнюю ступень. И внезапно лицо его осветилось улыбкой, глаза заблестели тихой радостью, а кулаки разжались. Он взглянул на пирующих князей, затем посмотрел вниз, где ревела и стонала серая оборванная толпа. Но ни один мускул не дрогнул на его лице, оно сохраняло то же веселое и довольное выражение: внизу он видел теперь празднично одетые толпы, а стоны казались ему гимнами.

— Кто ты? — дребезжащим голосом ехидно спросил Сатана.

— Я рожден принцем, и боги — мои братья! О, как прекрасна земля и как счастливы люди!

Перевод К. Бучинской и Ч. Найдова-Железова.