Путь Святозара. Том второй - Елена Александровна Асеева

– Да, – не обращая внимания на гневный выпад племянника, говорил Велислав. – Глаза у чудища вытекли, а братанок схватил его за ус и оторвал, один ус оторвал, посем другой, третий, так все и повыдергал.

– Нет, отец, ты как хочешь, а я молчать не стану, – повышая голос, изрек Святозар. – Какие глаза, какие усы… Глаза у него плотным, как панцирь веком закрываются, там не пробьешься, а ус и вообще выдернуть невозможно. Он этим усом меня так мотонул, что я чуть в воду не упал, перед самой поверхностью смог выровнять полет и взлететь.

– Не знаю, братанок, что слышал то и говорю, – как ни в чем не бывало, ответил Велислав и посмотрел своими зелеными, как и у правителя глазами на племянника. – А засим он камнем упал на ладью, обернулся собой, схватил меч и, как только чудище подплыло к ладье, срубил ему клешни, рак взвыл от боли. Братанок сей же миг обернулся орлом и взлетел в небо, а тут как на беду закатилось солнце, но Черномор, сидевший в колеснице стукнул батогом по воде и она засветилась, да так, что стало ясно словно днем… Путят глянул на братанка, а у того рана уже и открылась, да все перья орлиные в крови… Но братанок, превозмогая боль, подлетел к умирающему чудищу и давай его лапами в воду толкать и топить, вода разошлась и поглотила чудовище.

– Ужас, – возмущенно сказал Святозар и прижал к груди больную руку. – Какими лапами, какими лапами… Да, он громадина, а я птица-орел, да где мне его утопить. Я на него сеть сбросил, он в ней запутался, а я прочитал заговор, да едва его и подтолкнул на дно лапами…. Ужас! И это рассказал Путят, который к рулю прирос и весь бой видел. Не мудрено теперь, что про меня такое народ плетет… Лучше дядюх, да и ты отец, сказ Леля слушайте, он хоть там меня и хвалит дюже сильно, но зато ничего не выдумывает, как было, все так и передает. А этот сказ, что Путят поведал, не на много лучше того, где я Черномора за бороду раскручиваю, – сердито закончил наследник.

В гриднице громко засмеялись, а Святозар обозрел сидящих за столом смурным взглядом и еще гуще заалел.

– Интересно, Ярил, какой же сказ слышал царь неллов? – громко смеясь и утирая от смеха глаза, обратился к правителю Храбр. – Думаю, что явно не Путята. Теперь понятно, почему он так дрожал перед Ратибором… Еще бы самого Черномора наш наследник на руку бородой накрутил.

– Храбр, ну чего ты так радуешься, – расстроено молвил Святозар, и посмотрел на наставника, а после повернулся к правителю, который сняв руку с плеча сына, так же как и Храбр смеясь, утирал глаза. – Отец, но ведь это неправда, разве можно так про меня плести.

– А, брат… я тебе сейчас про великанов еще расскажу, – произнес хохотавший Велислав, поджав рукой свой живот, точно пужаясь, что тот от смеха может лопнуть.

– Нет, – громко выкрикнул Святозар и стремительно поднялся с лавки. – Если это дядюх, также как и про Черномора, то я умру от стыда.

Правитель спешно схватил сына за руку и потянул его вниз, да продолжая улыбаться, миролюбиво отметил:

– Ну, чего ты, мальчик мой, не хочешь, Велислав не будет рассказывать, садись… А в следующий раз сам лучше расскажи, как все было.

– Так кто же, отец, такое сказывает, – малеша успокоившись, вздыхаючи, выдавил из себя Святозар и положил больную руку на стол.

– Так ты мне, да наставникам расскажи, а более никому и не надо. Тогда бы мы Велислава слушать то и не стали, – добавил правитель, радужным взором оглядывая своего сына. – Пусть бы он слушал своего Путята, который к рулю прирос и сам не ведает, что видел.

– Ярил, – возмущенно откликнулся Велислав, мгновенно перестав смеяться. – От сделай доброе дело расскажи, так ты всегда вместо благодарности еще и посмеешься. Вот с детства ты такой… Ужо вроде и седина на голове, а каким был таким и остался, эт наверно неизменно в тебе… Во, – и Велислав указал пальцем на Святозара. – И этот такой же, как ты… Больше ничего тебе не расскажу, страдай теперь от неизвестности.

– Я, отцу, расскажу, если он захочет, – едва слышно протянул наследник. – И тебе Храбр расскажу, только уж без всякой крови и геройства.

– Наследник, – вмешался в разговор Бажай, и взъерошил на своей голове темные волосья. – А когда ты сказывать будешь, я тоже хочу прийти послушать?

– Ну, – пояснил правитель на правах старшего. – Сейчас мы пойдем все вместе в столовую и потрапезничаем, так как все голодны. Затем помоемся в бане, и тогда верно Святозар все и расскажет, потому что он Бажай, как и ты, подолгу может в бане на верхнем полку лежать и гутарить.

Глава двадцать вторая

Дорога до города Лебедянь была не близкая, потому двенадцатого дня последнего зимнего месяца сечень дружина правителя, вместе с молодой дружиной Святозара и частью дружины Велислава покинула престольный град, и выехала к южным границам нагоняя пешую часть войска воев, которую вел кузнец Братиша. Покинув жилые пределы Славграда, поехали неспешно, чтобы не измучить лошадей, впрочем делая привалы лишь на ночь.

Святозар, как и положено наследнику, теперь ехал впереди колонны по правую руку от правителя. Лук он перекинул через плечо, в ножнах лежал волшебный меч ДажьБога, а к седлу был прикреплен пылающий под солнечными лучами щит Семаргла. Наследник, также как и отец, кольчугу и шлем укрыл тканью и уложил в повозку, которой управлял Вячко, взятый правителем с собой в поход, а сам ехал налегке в походном овчиннике, короткополом тулупе овчиной вовнутрь, и высокой собольей шапке.

Перед самым походом отец подарил Святозару чудесного белого жеребца, которого дня за два до того, по просьбе правителя, старший конюший Невзор пригнал из города Колежань, что находится на границе с кочевым народом лонгилов, кои выращивают и привозят на базары восуров коней и иной домашний скот. Дареного коня звали Снежин, и он полностью подходил под свое имя – белый, ни одного темного пятнышко на теле, такие же белые, длинные хвост и грива. Снежин был молодым, сильным и своенравным конем, поэтому подчинялся Святозару не охотно, все время, стараясь взять над хозяином вверх.

Рука Святозара еще до конца не излечилась, и продолжала болеть, хотя пальцы и местами ладонь уже покрылись ранами, а мизинец почти зарубцевался. Сенич все это время пытался, как мог, излечить наследника, прикладывая