Остров - Ол Гот

 Древние каменотесы прорубили в береговой скале внушительный сводчатый проход, который вел в относительно скромный зал первого Храма. Даже Дик, плохо разбиравшийся в истории древнего мира понял, что архитектура этого Храма и святилища в котором он нашел свою «Богиню» были близки, но Храм по сравнению со святилищем казался грандиозным сооружением.

      Макдедли сопровождавший Лиз и Тесс, и начавшие осмотр найденного помещения сразу, не дожидаясь пока электрики осветят его, подтвердили догадку Дика, но существенно откорректировали ее. Храм был явно старше святилища. Святилище, очевидно, построили в память об утраченной святыне потомки тех, кто сумел пережить   катастрофу закрывшую доступ к нему.

       Как только дали свет, стало ясно, что вглубь скалы уходит длинная череда залов и  первый Храм оказался наиболее  скромным изо всех, что открылись их глазам. Землетрясения Храмы  не пощадили, однако рухнувшие своды, упавшие колоны, пыль запустения не могли скрыть их великолепия. Скрытые на века от людей они сохранили все, что многие поколения верующих принесли им в дар в свое время.

 Главным, что бросилось  Дику в глаза, это был характер тех культов, которым здесь поклонялись. Примитивная порнография  старых Индуистских храмов, которая  была знакома ему по фотографиям, ходившим по рукам курсантов летного училища, не шла ни в какое сравнение с тем чему поклонялись здесь. Такого разнообразия форм секса в изображениях и скульптуре Дик не видел никогда. Наиболее вызывающими были культы народов ближнего востока сосредоточенные в центральном храме, где поклонялись Богине Матери. Все было настолько откровенным, что увиденное  смутило даже многоопытных сестер.

       Макдедли сказал Дику, что они неожиданно сделали открытие мирового уровня. Даже минимальная информация о такой находке должна была неминуемо привлечь внимание научного мира и государственных чиновников. Этого он  допустить не мог. Какое-либо  внимание к острову необходимо было исключить, по крайней мере, на ближайшие годы. Дело осложнялось тем, что непосредственными участниками открытия стали фактические пленники острова. Дик понимал, что перед Дугласом встала проблема, которую ему  надо было срочно решить.

       На следующий день он собрал всех непосредственных участников событий последнего времени. На совещании Дуг по сути,  предупредил их о том, что вся информация, которой они располагают, является государственной тайной, разглашения которой он допустить не может.   

       Георг, верно оценил ситуацию и, когда Дик и Макдедли удалились восвояси, организовал совещание с Бет и старшими сестрами де Гре. Опытный интриган он точно оценил возможности хозяина острова и сделал все возможное, чтобы их не услышали. Подозрения грека были справедливы - разговоры во всех помещениях  предоставленных им записывались, но попытка уйти от посторонних ушей в парк ему не помогла. В его трость, с которой он не расставался все последнее время,   был вмонтирован передатчик, который исправно передавал все, что он говорил. 

       Дуг явно предполагал, какого  рода задание получат сестры, и пригласил Дика в комнату с аппаратурой прослушивания. Дик с немалой долей облегчения получил подтверждение того, что его роман с Лиз, как и предыдущий   с Тесс, для сестер очередной эпизод, которому они придают значение, но который их не остановит, если потребуется соблазнить другого мужчину.  Теодоракис прямо потребовал от сестер переключиться на Макдедли и таким образом делал «Дядю» его соперником. Впрочем, для начала инициатива могла исходить напрямую от Тесс, но все игры сестер строились на обязательном участии в них и второй сестры.  Дик ни как не стал комментировать   услышанное, понимая, что ему расстаться с сестрами предстоит уже в ближайшее время.

       Утром следующего дня  Дик ошеломленно разглядывал двух абсолютно неразличимых девушек одетых в удобную рабочую одежду. Только инициатива Лиз, которая, чмокнув его в щеку, назвала себя, разрядила  обстановку. Однако Тесса  воспользовалась случаем и днем попыталась претвориться Лиз. Дик понял обман, только когда девушка слишком откровенно стала требовать от него любви, чего Лиз в таких местах никогда не делала, но изобразил не понимание и дал волю рукам.

 Вечером «Дядя» предупредил Дика, что Тесса довольна успехом и попытается его соблазнить окончательно. Дик промолчал, но про себя решил, что если это произойдет, Тесс будет удовлетворена надолго. Тогда же он наконец решился   пойти дальше и в своих отношениях с Вив. Он попросил девушку о свидании, и, получив радостное  согласие, тут же назначил его в палатке на плоту плавучей базы водолазов.

       Хотя в храмы Дик и молодежь заглядывали ежедневно, но работа в море их увлекала больше и для того, чтобы обеспечить уединение ему понадобилось лишь распределить работы водолазам так, что бы Вив досталось малозначительное задание связанное с поездкой на берег. Нечего и говорить, что ни куда девушка и не отправлялась. Стоило последнему разведчику покинуть плавучую базу, как она скользнула за полог палатки. В их распоряжении было около часа. Когда Дик, на всякий случай убедившийся, что все заняты делом,   сам зашел в палатку, обнаженная наяда бросилась возлюбленному на шею. Вив заткнула ему рот долгим поцелуем, и повлекла юношу за собой на предусмотрительно разложенный надувной матрац.  В этот раз поцелуев было столько, что могло  показаться, что девушка пытается наверстать все упущенное до этого.  Возлюбленной  уже было мало  привычных  ласк, и хотя он  дважды заставил ее содрогнуться в экстазе,  она просила его пойти до конца.

       Он, хорошо понимал отношение ее матери, ко всему этому.  Хорошо понимал угрозу, которая перед ним возникала, если он исполнит просьбу девушки. Лишить ее девичества без согласия матери означало лишиться ее навсегда, но и отказать ей стало бы проявлением трусости. Единственным выходом из этого положения было то, что ему на всякий случай показала Саэко. Правда она имела в виду тот,  регулярный период в жизни женщин, когда любовь становится малоприятным занятием. Но от моряков он слышал, что гречанки до свадьбы этим занимаются часто. Однако Дик понимал, что даже если девушка согласится, ее придется к этому готовить, и он сделал все возможное, чтобы ей  было приятно и она поняла, что он задумал.

      - На островах многие делают это до свадьбы. Ты согласна?

      - Да! Пусть хотя бы так!

      - Тогда постарайся расслабиться. Я боюсь сделать больно.

 Он не знал, поняла ли она, что будет дальше, хотя вполне благополучно впустила его в себя, и просто охнула от удивления, когда он по-настоящему вошел в нее. Долго ему двигаться не пришлось. Он уже давно был на грани, но больше всего его поразило то, что она его опередила, и на это он уже совершенно не рассчитывал.  

 Дик откинулся на спину, переводя дух, и благодарная любовница навалилась на него, целуя и шепча ему на ухо:

      - Теперь ты мой! Оставь Лиз. Я хочу еще.

      - Да твоя мать меня убьет. А главное сделает все, чтобы я тебя потерял. Ведь я не пошел до конца только по этому. Я люблю тебя. И пусть, через год, два, пять мы сможем быть вместе. Иначе… Я знаю возможности твоего крестного… 

 Девчонка надула капризные губы:

      - Так что же всегда, так как сегодня?

      - Ну отчего же. Через год или два мать сама позаботится об этом, и преград у нас не будет. Я знаю, что ее мало заботит, кто становиться любовником ее дочерей, когда они не заняты.

      - Но я хочу, что бы первым был ты!

      - А я хочу большего. Я хочу быть твоим мужем.

      - Сумасшедший. Но я буду такой же женой, как и моя мать.

      - Ну и что в этом плохого? Она явно любила своего мужа. Иначе, зачем рожать пятерых детей?

      - Троих. Лиз, Тесс и Берти. Мой и Риты отец  Георг. Ты позволишь мне родить от своего друга? Ты готов к тому, что жена будет спать неизвестно с кем ради дела? Ради дела тебе не понятного. Сможешь ли ты любить меня, когда начнут приходить известия о мужчинах вообразивших, что покорили меня, или проклинающих меня за то, что я их оставила? Сможешь ли ты терпеть жену, которая будет тебя бросать на три, четыре месяца в году ради своих дел? Ради романа с другими мужчинами?

       Дик не ждал такого вопроса от шестнадцатилетней девчонки. В замешательстве он наш ел только самый простой аргумент.

       - Но, мы же будим любить друг друга!

       - Да! Наверное! До первого известия о моем «любовнике». Ну не до первого. До десятого. В конце концов, ты меня сочтешь шлюхой и разлюбишь, оставишь меня. Я могу назвать мужем и иметь детей только от того, кого все это не остановит.

 А ты мне нравишься, и я хотела бы, что бы именно ты сделал из меня женщину. Мы могли бы быть самыми близкими людьми, пока тебе не надоедят занятия твоей возлюбленной. Ты знай, я тебя за это не упрекну.