Северный путь. Часть 3. Три испытания Мертвого бога - Светлана Гольшанская

Герда никогда не ощущала такой решительности. Словно мистическая сила гнала ее вперед. Пропали страх и неуверенность. Герда должна это сделать, какой бы непомерной ни была цена. Один Николя не справится, а без него ничто не будет иметь смысла. Яшка неслась во весь опор, не обращая внимания на крутые подъемы и спуски, на зияющую с одной стороны пропасть, на летящие из-под ног камни. Быстрее, обгоняя ветер, только бы успеть, пока не стало слишком поздно. От ощущения громадной ауры сперло дух. Много сильней, чем у всех демонов вместе взятых. Такого ни один человек победить не сможет, даже... Нет, Герда уведет детей, и Николя не понадобится сражаться. Показалась плоская вершина. Пугающе тихая толпа детей на ней. Здесь были все от едва научившихся ходить малюток до долговязых почти взрослых подростков, мальчишек в коротких штанишках и жилетках нараспашку, девочек в цветастых сарафанах.

Герда остановила лошадь чуть вдалеке, чтобы не привлечь внимание пастуха стуком копыт, и, продираясь через колючий можжевельник, подкралась поближе. Дети безучастно смотрели на острые камни на дне ущелья, словно ждали приказа прыгать. Последний рывок, и Герда оказалась посреди толпы. Она закрыла глаза и возложила руки на головы первых попавшихся малышей, мысленно произнося: «Уходите! Возвращайтесь к родителям». Гнала прочь сомнения. Раз с Финистом вышло, то и сейчас получится. Обязано получиться. И дети медленно, как сомнамбулы, разворачивались и шагали вниз по склону, переваливаясь с ноги на ногу и раскачиваясь. Герда касалась головы каждого, представляя, как разрывает невидимые нити, связывающие их с пастухом. Освобождает от наваждения. На мгновение открыла глаза и поймала на себе взгляд Николя, испуганный и уставший. По его белой рубашке растекалось багровое пятно. Герда заставила себя подбадривающе улыбнуться, желая сказать: «Продержитесь еще немного. Я уже скоро». Николя будто услышал и снова ринулся в бой. Герда бросилась к оставшимся детям. Еще с десяток. Подступала тошнота, суставы ныли, в голове стоял раздражающий гул. Предел близок. Надо держаться. Еще Вожык и Лейф. Из носа потекла кровь. Герда положила руки на головы мальчишек. Они пошли вслед за остальными.

Дышать стало тяжело, словно на грудь села жаба. Колени грозили подогнуться. Герда упрямо мотнула головой. Надо предупредить Николя, что дети спасены. Ему не нужно больше драться.

— Герда! — закричал Охотник.

Не успела?

Это не был отточенный и выверенный до последнего движения бой. Николя выжимал из себя последние силы. Лупил и отмахивался. Нужно было отвлечь Пастуха от Герды. Толпа стремительно редела. В груди крохотным огоньком затеплилась надежда.

Лишь бы она спаслась, лишь бы они все спаслись. Тогда он передохнет... на том берегу.

Пот застилал глаза. Рана в плече больно пульсировала. Движения становились ленивей и слабее. Николя не выдерживал темпа и напора. Напрягшееся струной тело вот-вот грозило лопнуть. Оступился. Клинок поразил пустоту. Враг отбросил Николя назад. Несколько мгновений потребовалось, чтобы вновь обрести равновесие. Пастух скосил взгляд. На изрезанных морщинами губах мелькнула злая ухмылка.

— Герда! — закричал Николя.

Чужеродная сила оторвала ее от земли и понесла к Пастуху. Герда безвольной куклой обвисла у него на руках. Николя застыл в нескольких шагах от них, боясь пошевелиться.

— О, маленькая мышка, — каркнул скрипучий голос. Серые глаза расширились от ужаса. Пастух провел костлявым пальцем по ее щеке и принюхался к волосам. Ухмылка на его устах стала шире. — Похоже, с выбором заложников я ошибся. Мышка-то вся тобой пропахла.

Герда всхлипнула и прошептала:

— Мастер Николя, пожалуйста, бегите.

Сухой ком чиркнул внутри горла. Сердце больно затрепыхалось в груди. Зачем, ну зачем она пыталась его спасти?!

— Уф, какая глупая самоотверженная мышка! — расхохотался пастух. — Не побежит он никуда. Ты его слабость и его сила. Гляди, как его трясет!

Николя выдохнул. От макушки до кончиков пальцев на ногах прошла волна мелкой дрожи. Еще одна и еще. Крупнее. Неистовей.

— Интересно, что с ним станет, если я пущу тебе кровь, — Пастух поднял клинок и провел по горлу Герды. Воротник и жилетка потемнели от крови, обильно сочившейся из широкой царапины.

Николя чувствовал ее боль и страх перед смертью. Они становились его собственными. Нет! Он ведь так старался! Мир подернулся красной пеленой. Сквозь нее звуки, движения и запахи ощущались особенно остро.

«Отступи, позволь мне ее забрать, и ты будешь свободен, — прошептал в голове вкрадчивый голос Безликого и зашелся жутким гортанным хохотом: — От нее, от меня и даже от себя самого!»

— Мастер Николя... — мольба резанула по ушам ножом, словно Герда вторила словам Безликого. — Беги...

По ее лицу текли мокрые дорожки слез, а в глазах не осталось и тени надежды.

«Убить! Убить! Убить!» — застучала в висках кровь. По телу прошли сильные вибрации. Все мышцы разом напряглись. На шее, руках и ногах вздулись темные жилы. Суставы выворачивались. Раскаленная ярость затапливала сознание, погребая его под сокрушительным валом ненависти, желания разорвать, уничтожить любой ценой.

Финист не поспевал. Золотинка сильно спотыкалась на камнях. Привыкшая к плоским степным просторам, она боялась горных круч и узких обрывистых выступов. Не выдержав, Финист бросил ее у подножья, обратился соколом и полетел к укутанной облаками вершине.

Пастух прижимал Герду к себе и держал у ее горла клинок. Финист издал боевой клич и камнем рухнул ему на голову. Пастух выронил меч, отпустил Герду и закрыл лицо руками, спасая единственный целый глаз. Она упала и, не вставая, отползла подальше. Заметив, куда она двигалась, Финист полетел следом, в воздухе обернулся человеком и придавил Герду собственным телом.

— Нет! Нет! Ему плохо! Я должна быть с ним, — забилась она, пытаясь вырваться. Вопила, царапалась, кусалась, пинала ногами, но Финист не выпускал. Один раз уже подвел. Хватит. Сейчас к Охотнику приближаться нельзя. Резерв заполнялся, сила хлестала через край. Финист ощущал ее кожей. Аура разрасталась черными нитями, сверкала голубыми сполохами. Больше и яростней той, что Финист чувствовал в пещере Истины!

— Убью! — заревел Николя так, что содрогнулась земля.

В пропасть полетели камни. Застенал ветер, нагнал грозовых туч. Стало темно, как ночью.

— Ну, наконец-то! — возликовал Пастух и, подобрав с земли меч, ринулся в схватку. Охотник отбил играючи. Истощение забыто, он стал самой яростью. Вжух! Удары запредельной мощи, движения настолько стремительны, что их едва можно разглядеть. Свиш! Он беспощадно молотил противника, с шипением приговаривая: