Стинг. Тайны жизни Гордона Самнера - Уинсли Кларксон

Стинг парировал: «Не в этом дело. Мы все почему-то решили, что суть секса в оргазме и эякуляции. Я не считаю, что это правильное отношение». Он утверждал, что теперь он получает большее удовольствие от секса, чем до того, как занялся тантрическим сексом.

Затем разговор как-то повернулся вокруг того, не рассматривал ли Стинг возможность заняться сексом со своей женой Труди и еще какой-нибудь женщиной. Было трудно сказать, шутят оба певца или нет.

Но Стинг настаивал. «Да. Она серьезна. А Паола что, против? С тобой и мной..»

Даже Гелдоф потерял дар речи. «Что? Вчетвером, со мной и Паолой? Она бы не захотела с тобой». Это было ироничное замечание по поводу давнего интереса Паолы к Стингу и ее будущего решения оставить Гелдофа.

Стинг продолжал: «А ты об этом не фантазируешь? Я думаю, что Боб Гелдоф тайно хочет поиметь со мной секс».

Гелдоф: «Отвяжись».

Репортер журнала «Q» затем спросил Стинга и Гелдофа, будут ли они готовы понаблюдать, как с их женами сексом займется он (репортер), или согласились бы они поиметь гомосексуальные отношения с железным Майком Тайсоном.

Стинг был непреклонен: «Я бы предпочёл наблюдать, как он занимается любовью с женой. Я дал бы ему несколько указаний. Думаю, не хотел бы он это проделывать!»

Гелдоф: «Я бы не хотел видеть его с женой, потому что, я думаю, он такой отвратительный в этом деле. Если мой шанс в том, чтобы унести задницу от железного Майка Тайсона, то я бы лучше воспользовался той возможностью, потому что он был бы заинтересован».

Как можно догадываться, оказывается, у Стинга и Гелдофа были совсем земные отношения.

К лету 1993 года Труди дала друзьям понять, что брак со Стингом впервые дал ей почувствовать полную безопасность за все время их долгих отношений.

У пары даже вошло в привычку регулярно сидеть на ступеньках центрального входа в их огромный дом в Уолтшире так, как они оба делали, когда росли в своих крошечных домах, расположенных посреди улицы — у родителей.

До нынешнего времени Стинг никогда не разговаривает во время еды. «Как все парни с севера, — объясняет Труди. — Его научили молчать и есть свой обед».

Труди беспокоится о том влиянии, которое оказывает все это огромное богатство на их детей, которые никогда не знали иной жизни. «Когда моей дочери было пять лет, она гостила у моего отца в доме, там, где я выросла. Когда она вернулась, она сказала: «Правда, дедушкин домик маленький. Он как домик для куклы». Я была потрясена. Я не хочу, чтобы она так говорила. Я хочу показать своим детям, что за пределами их сада существует другой мир».

На следующее лето Стинг устроил свадьбу своей сестре Аните в Лейк-Хаусе. Она была, безусловно, намного скромнее, чем его собственная церемония, но это было прекрасным жестом, особенно потому, что он даже настаивал на том, чтобы увезти туда невесту, так как их отца уже не было в живых.

А в Бразилии все так же критиковали Стинга и его кампанию по спасению тропических лесов. Объясняет Гильда Матосо: «Стингу здесь стало не очень-то комфортно из-за прохладного отношения жителей и властей. Совершенно не было возможности собрать стадион, как мы делали это ранее на стадионе Макао, рассчитанном на сто тысяч человек, в 1987 году».

Гильда признает, что вся эта история с тропическими лесами до определенной степени отразилась на Стинге. Но она продолжает: «Ничто не могло помешать Стингу обожать Бразилию. Стинг ничто так не любит, как пробежаться по пляжу Копакобана, поесть макароны с морскими продуктами в «Сатирико» (его любимом ресторане в Ипанеме) и потренироваться в «Палас Отеле Копакобана». Он говорит, что будет приезжать сюда до конца своей жизни».

Приблизительно в это же время старший сын Стинга, Джо, сопровождал его в Бразилию, прежде чем отправиться в колледж в Бостоне. Понять Джо оказалось еще более сложным делом, чем попытаться совладать с его отцом.

Гильда Матосо описывает подростка как «очень странного». Она говорит: «Его волосы были наполовину черные, а наполовину белые, и один ноготь он красил в черный цвет. Он был очень спокойным, но, очевидно, он чувствовал, что находится под страшным внутренним давлением, потому что он — сын Стинга».

Другой из друзей говорил: «Джо было очень трудно примириться со славой отца, как только он перешагнул порог тринадцатилетия, но, пройдя все трудности, Стинг остался невероятно преданным и любящим по отношению к Джо».

Джо превратился в довольно-таки интересную личность, и он напряженно работает в области графического дизайна, также со своей музыкальной группой.

В июне 1994 года Стинга попросили сняться обнаженным для разворота американского журнала «Плейгёрл». Предложение было тщательно рассмотрено, прежде чем было отклонено после настоятельного совета поступить именно так со стороны его всегда осторожного менеджера Майлза Копленда. Сам Стинг считал, что у него вполне хорошее тело, чтобы предпринять такой шаг, но он понимал, что в возрасте почти что сорока пяти лет он, возможно, несколько староват, чтобы появляться в подобном виде на развороте журнала.

К сентябрю 1994 года отменил возложенный на себя запрет на выступления с концертными гастролями в Израиле из-за того прогресса, который наметился в продвижении к миру с Палестиной. «Я считаю, что очень важно быть чувствительным к сложностям политических ситуаций. Я рад, что все происходит таким образом, каким происходит, и поэтому я здесь», — сказал Стинг. Его гастроли включали три концерта в Израиле.

Менялись времена — и менялся Стинг.

Время чая

Я не верю, что вы можете войти в духовное состояние без наркотиков.

К 1994 году Стинг наконец-то нашел, что у него достаточно свободного времени, чтобы посвящать его детям. Ведь у него их пятеро. Он очень сильно беспокоился, что двое старших детей могли ощущать меньшую с ним связь из-за того, что жили с матерью, Фрэнсис Томелти.

«Я пытался привести в равновесие свою жизнь, — говорит он, — например, выделять специальное время для моих старших детей». Однако при том, что его старший сын Джо был в колледже в Бостоне, это было невероятно трудным.

«Если дело касается любви, то она безмерна и не знает границ, — объясняет Стинг. — С ними вы или нет, но вы ничего не можете поделать, вы просто любите их! Вы любите каждого по-разному, не меньше и не больше, просто по-разному… Они все абсолютно разные люди, и вы не можете обойтись без них. Я не представляю свою жизнь, если бы кого-то из них не было, по крайней мере, тогда бы я был безнадежно разбит».

«Я часто задумываюсь о том, что в головах моих детей. Мои дети счастливы, но в то же время этот мир слишком наступает на их детство. Современные дети более обеспокоены жизнью, чем мы в свое время. Я перестал смотреть новости по телевизору, потому что они обычно идут в то время, когда все в сборе. Я не хочу смотреть резню в Руанде вместе со своими детьми. Но они знают, что происходит. Дети беспокоятся по поводу загрязнения окружающей среды. И это не потому, что я вбиваю им какие-то догмы, а потому что они просто это осознают, имеют свои взгляды».