Политическая антропология - Людвиг Вольтман

Рикардо установил этим принцип неограниченного разделения труда и конкуренции между индивидуумами и народами как естественный закон развития государств.

Немецкие либеральные партии едва ли произвели выдающихся экономических и политических теоретиков. Исключение составляет остроумное сочинение В. фон Гумбольдта «о границах деятельности государства», изданное уже в 1792 г., но впервые опубликованное только в 1851 г., так что оно не могло оказать никакого непосредственного и положительного влияния. Гумбольдт выставил высшей и конечной целью каждого человека самое высокое и самое пропорциональное развитие его сил и индивидуальных особенностей. Причем необходимыми условиями достижения этой цели должны быть «свобода торговли и разнообразие положений». Забота государства о положительном благосостоянии граждан вредна, так как она препятствует развитию индивидуальности и своеобразности людей. Государство должно только заботиться о том, что необходимо для их безопасности по отношению друг к другу, и ограждать их от внешних врагов. Но оно не должно ни для какой другой цели ограничивать свободу.

Наиболее распространенным и наиболее влиятельным было в середине XIX столетия сочинение француза Бастиа о «народной экономической гармонии». Бастиа отвергает всякое вмешательство государства в свободу экономической конкуренции, ибо «справедливые» интересы сами собой согласуются: «Предоставляйте людям работать, — говорил он, — обмениваться, учиться, ассоциироваться, взаимодействовать, ибо, по естественному закону, из их предусмотрительных стремлений сами собой должны вытекать порядок. Согласие и прогресс благоденствия». Свободная конкуренция индивидуумов и нации в его глазах представляет великий естественный закон и принцип усовершенствования, неразрушимый, как все великие естественные законы. «Личный интерес, — говорит он, — есть та непреодолимая сила, которая двигает индивидуумов от одного прогрессивного шага к другому и в то же время побуждает их и к тому, чтобы извлекать пользу из этих шагов лично для себя; конкуренция же — это другая, столь же непреодолимая сила, которая овладевает каждым успехом, чтобы из владения отдельных лиц создать общее благо всего человечества. Эти обе силы можно в отдельности критиковать, но во взаимодействии же своем они составляют основание гармонии общества.

Все либеральные партии заключили эти идеи в свои экономические программы, как бы сильно ни отклонялись они друг от друга в прочих отдельных политических вопросах. Так, программа национально-либеральной партии требует решительной защиты существующего промыслового законодательства и покоящейся на нем экономической свободы против реакционных нападок. В вопросах же защитительных пошлин и свободной торговли партия эта предоставляет своим сочленам свободу мнений. Германская же свободомыслящая партия требует борьбы с государственным социализмом, равно как и с мерами, направленными к опеканию и стеснению промышленной жизни и сношений, свободы занятий и свободы передвижения».

Теория «гармонии общества» между государствами и индивидуумами есть односторонняя идеологическая абстракция. Уже Рикардо должен был сознаться, что замена человеческой рабочей силы машинами была часто убыточна для интересов рабочего класса, а Мальтус подтвердил, что при системе свободной конкуренции нужда, бедность и нищета низших слоев населения — неизбежны. Кто может, кроме того, решить, в чем заключаются «справедливые интересы» и «предусмотрительные стремления», которые сами собой должны вести к порядку и согласию? Об этом различные группы думают различно, и доказательством служит то, что не справедливость и не благоразумие, но отношения силы и власти управляют обществом, и не только гармония, но и эксплуатация одних другими составляет естественный закон общества.

Социальная история цивилизации показывает, что самые либеральные принципы осуществлялись только временно и только частично даже в странах, где их свободному развитию не противостояли никакие непреодолимые препятствия и где феодальные, цеховые и государственные оковы были вполне разбиты. Свободная конкуренция как отдельных индивидуумов, так и наций, должна была испытать на себе государственные ограничения посредством социальной защиты группы или целого внутри и с внешней стороны.

Либеральная теория предполагает, что каждый покупатель является знатоком всех товаров. Но при многообразии товаров и переменчивости условий их производства «честность и доверие» становятся недостаточными, и должна появиться государственная защита. Во всех государствах имеются поэтому законы для защиты клейма и рисунка против фальсификации пищевых продуктов и «нечистой» конкуренции, которая, как пишет Ю. Кохлер, скрывается, как протей, под разными формами и как раз избегает тех, которые наказуются законом для того, чтобы путем бесчисленных маскирований лишить честную торговлю плодов ее добросовестных усилий.[382] Что тут нет никакого преувеличения, это подтверждает криминальная статистика, которая указывает, что с обострением конкуренции число наказаний за обман возрастает шаг за шагом.

Государственная защита, уделяемая законным образом рабочему классу, женщинам, детям, инвалидам и больным, оказалась в интересах общества необходимой, ибо здесь дело шло не о защите отдельных малоценных индивидуумов, но целых групп, которые терпят от перевеса экономических отношений, и против разрушающего влияния которых не могут устоять собственными силами отдельные здоровые и крепкие единицы. Сохранение же при этом небольшого количества малоценных индивидуумов вряд ли может быть даже поставлено на счет рядом с огромным преимуществом, которое получает преобладающая здоровая и продуктивная часть населения благодаря социальной защите.

Повинуясь необходимости, либеральные партии склонились, наконец пред фактами и внесли в свою программу социально-политические требования. Так, в заявлении национал-либералов в 1884 г. обещается поддержка всеми силами имперского правительства в его стремлениях, направленных к улучшению положения рабочих классов, при условии заботливого исследования каждой отдельной меры. Долее всего противилась государственной защите свободомыслящая партия. Когда в 1889 г. в германском рейхстаге зашла речь о страховании старости и инвалидов, один депутат заявил, что государство не в состоянии путем законодательства улучшить каким-либо существенным образом социальное положение населения, так как истинные источники народной силы лежат в инициативе отдельных индивидуумов и в свободной коалиции в противоположность принудительной. Другой депутат высказал предположение, что этим законом достигнута будет поддержка индивидуума на общественный счет; а третий, наконец, видел в таком законе даже «несчастье для народа и несправедливость по отношению к бедным». Между тем в их рядах возникло и другое убеждение, ибо правое крыло партии капитулировало пред социальной реформой.

Свободомыслящая партия сохранила дольше всего традиционные взгляды в вопросах о покровительственных пошлинах и о свободе торговли. Она и теперь еще стоит на той точке зрения, что из естественного разделения труда народов развивается международная гармония, и свободная торговля представляет единственный путь мира, и что в обмене товаров никакая страна, даже наиболее слабая, не подвергается эксплуатации и не терпит ущерба.

Историческое развитие опровергло и это положение. Все возвышающиеся народы думают о том, чтобы развить в собственной стране индустрию и торговлю и вывозить промышленные богатства. Франция не остановилась на виноделии, а Польша — на земледелии. Вследствие этого международный обмен и оборот приняли совсем другие формы, гораздо более сложные, нежели это предусматривается простыми формулами Рикардо, Бастиа и Кобдена. Во-первых, теория прибавочной стоимости действительна не только для эксплуатирования классов, но и для народов. Англия в течение целого столетия индустриально обирала все страны и накопляла добычу как национальное богатство. Во-вторых, все возвышающиеся промышленности могли развиваться только под защитой пошлин против чужой конкуренции, и повсюду замечались старания помогать падающему сельскому хозяйству тем же способом. Причина повышения национального богатства заключается в том, чтобы по возможности удовлетворить все потребности собственным производством, при этом вывозить как можно больше и ввозить только дешевый сырой материал. Конечно, не каждое государство может доставить себе такую роскошь либо вследствие своего незначительного пространства, либо вследствие недостатка природных вспомогательных сил, заключающихся в почве или капитале и интеллекте. На этих различиях покоятся экономическое и политическое положения власти в мировой политике и господство над чужими народами.