Сокровища чистого разума - Вадим Панов

Который вдруг сбился, вспомнив о давней трагедии, и вот уже десять секунд не мог продолжить рассказ. То ли горло перехватило, то ли опомнился, понял, что изливает душу абсолютному незнакомцу.

Пауза тянулась, но не чувствовалась, оказалась тяжёлой, но нужной, позволившей осознать услышанное и сказанное и спокойно закончить неожиданный разговор.

Примерно через минуту тишины Рубен вдруг медленно покрутил трость, привлекая внимание задумавшегося собеседника, и только собрался сказать что-то и, очевидно, на другую тему, как Руди выдал:

– У меня тоже нет детей. – И сразу же, объясняясь, торопливо продолжил: – Амбиции. Я всё время занят. А женщина, которую я любил в юности, давно замужем. Сейчас она старая и некрасивая, но я хотел от неё детей. Но сейчас у неё дети от другого мужчины, а я – миллиардер. Но я не знаю, что лучше, ибо ту женщину я любил, а остальных – просто трахал… У меня огромный дом, но, когда я сдохну, плакать в нём будут только слуги. Да и то не все… Только те, кого я не упомяну в завещании.

Несколько мгновений Рубен сверлил Йорчика очень жёстким взглядом, оценивая, издевается тот или честен, понял, что услышал хоть и короткую, сбивчивую, но всё же исповедь, и кивнул:

– Я ведь говорил, что мы похожи.

И отвернулся к иллюминатору, уставившись на лазурь вечного, а потому равнодушного неба.

– Они точно нас не заметят?

Вместо ответа капитан «Доброты» приподнял правую бровь и одарил Саду удивлённым взглядом. На его памяти Нульчик впервые задавала настолько глупые, совершенно невозможные для опытного разведчика вопросы, да ещё и повторяла их.

– Нас заметят?

– Рано или поздно.

– Хочешь сказать, нас уже заметили?

«Демоны Свиглы, да что же с ней происходит?!» Якта понимал, что по мере приближения к Камнегрядке напряжение будет возрастать, но совершенно не ожидал, что оно выльется в дурацкий разговор. Дело, которому Сада посвятила полгода жизни, измучило её, а разговор с Эзрой, похоже, добил – со встречи Нульчик вернулась сама не своя. То есть она блестяще играла «госпожу невозмутимость», но капитан видел, что медикус пребывает не в своей тарелке. Суетливость, что пришла после обнаружения Гатова, сначала исчезла, сменившись мрачной задумчивостью, а справившись с нею, Сада впала в какое-то невротическое состояние, как человек, желающий побыстрее закончить ненавистное дело. Оставалось лишь догадываться, что за слова отыскал старый Эзра, дабы превратить обычно твёрдую, как подошва, суку в психованную истеричку.

– Да, нас уже заметили, – подтвердил Фарипитетчик, надеясь своим спокойствием привести Нульчик в чувство. – Несмотря на то что мы держим эскадру на самом горизонте, даже чуть дальше…

Но договорить у капитана не получилось.

– Как сейчас? – саркастически осведомилась Сада.

Появление лекрийской эскадры не стало «последней каплей», но изрядно добавило медикусу тревоги. Она изо всех сил пыталась «держать лицо», даже ухитрилась усмехнуться, но справиться с бушующими эмоциями не могла при всём старании: улыбка получилась кривой, голос дважды сорвался, а пальцы чуть подрагивали. Нульчик не хотела видеть лекрийцев и боялась их потерять, приказала не приближаться и визгливо раскричалась после того, как в облачной зоне «Доброта» подошла к эскадре чересчур близко.

Растерянность – вот что это было. И до тех пор, пока Сада не успокоится, дёргаться будет весь мостик, от рулевого до капитана.

– Я восстановлю дистанцию за десять минут, – пообещал Якта.

– Хорош горизонт, нечего сказать.

– Ничего не случилось.

– А если они ждут нас за облаками?

– Зачем?

– Ну… – Судя по мелькнувшей в глазах искре разума, к Нульчик постепенно возвращалась способность соображать. Во всяком случае, нелепое предположение «Они нас атакуют!» не прозвучало.

– Мы – галаниты, мы имеем право летать где угодно, – твёрдо произнёс Фарипитетчик. – Никто не рискнёт причинить нам вред, тем более Рубен.

– Я уже не знаю, – бросила в ответ женщина.

И Якте, поскольку ссориться с медикусом он не собирался, оставалось лишь развести руками.

Приняв решение идти в Камнегрядку, Нульчик и Фарипитетчик выбрали обходной маршрут, направившись от Триберди на север, к малонаселённым окраинам, с тем, чтобы избежать патрулей и, соответственно, ненужных объяснений. Времени на крюк требовалось немного, всего десять часов, то есть «Доброта» всё равно прибывала к точке перехода раньше добирающихся по земле учёных, и потому галаниты проголосовали за осторожность. Отойдя от Триберди, сменили курс на северо-северо-восток, прошли ещё две сотни лиг и только собрались повернуть к Камнегрядке, как радист засёк в эфире чужие переговоры. И если бы не его внимательность, кто знает, чем закончилось бы путешествие передвижного госпиталя на север Менсалы. Вполне возможно, кучкой догорающих обломков среди симпатичных, но почти не освоенных территорий.

Ошарашенные галаниты сбросили скорость, даже развернулись, на всякий случай демонстрируя движение в противоположную сторону, и вскоре разглядели лекрийскую эскадру, бодро движущуюся курсом на Камнегрядку. При этом замыкала строй «Роза Халисии», что привело Саду сначала в оторопь, потом в истерику, а затем, когда бурные эмоции схлынули, в недоумение.

Она поняла, что чего-то не уловила, увидела, что Камнегрядка чем-то притягивала и Гатова, и Йорчика, и Рубена, и пришла к выводу, что обязана разобраться в происходящем. Но не в ущерб основной задаче, разумеется.

Госпиталь пропустил лекрийцев и двинулся следом, удерживая их на границе видимости. Какое-то время всё шло нормально, однако в облачной зоне эскадра неожиданно сбросила скорость, и, вынырнув на открытое небо, «Доброта», по мнению Сады, опасно сблизилась с лекрийцами, оказавшись от них примерно в десятке лиг. И в бинокль теперь виднелись не серые чёрточки, а хоть и расплывчатые, но вполне узнаваемые «сигары» цеппелей.

Вот и закатила истерику.

При всём при том Нульчик, так же как Фарипитетчик, понимала, что Рубен не посмеет атаковать галанитов, однако странные обстоятельства вызывали тревогу. В Камнегрядке затевалось нечто серьёзное, и как его участники отнесутся к появлению лишних глаз – большой вопрос.

Роскошную, но вооружённую лишь пулемётами «игрушку» Йорчика Сада в расчёт не принимала, встреча с ней «Доброте» ничем не грозила. И точно так же ни её, ни Фарипитетчика не беспокоили тяжёлые крейсеры, которые платили за мощное вооружение известной медлительностью. Три доминатора эскадры: флагман лекрийских военно-воздушных сил «Пророк Вуучик», «Пророк Лычик» и «Пророк Бочик» – несли стодвадцатимиллиметровые орудия, бомбы, тридцати– и пятидесятимиллиметровые автоматические пушки, пулемёты, могли причинить массу неприятностей городу, оборонительным рубежам или развёрнутой армии, но проигрывали госпиталю в скорости. Величественные «сигары», огромные рули, гербы Лекрии на боках, многозначительно выделенные краской, но пока задраенные пушечные порты, – доминаторы выглядели внушительно, однако опасаться их стоило лишь тем, кто собирался в драку.