Одиночка - Пак Владимировна

И это страх многих людей, заключенный в пламенную оболочку.

Водоворот мыслей захлестнул меня, и среди них всплыла одна, сметающая многочисленные преграды и связи. Небольшое дополнение к и так совершенному творению. Я сжал куб, возвращая себе Силы, и в ответ на отклик на свой призыв наделил Печать Смерти способностью молниеносно переходить с мертвых на живых. Этому меня Шеррай не учил. Я изобрел это сам прямо сейчас и без промедления воплотил в жизнь.

Кайр побелел и отшатнулся, споткнувшись об уткнувшегося лицом в пол человека. Одного из уже пятерых своих, вот также сраженных слишком сильным и ловким наемником. Больше он ждать не стал. Его правая рука взметнулась, и я разглядел зажатую у него в кулаке потертую медную статуэтку, небольшую, в виде человека с закрытыми глазами. Кайр что-то яростно выкрикнул и потряс ею в воздухе. Я на миг опешил, когда закрытые глаза распахнулись, став неправдоподобно большими и блестящими. Ярко вспыхнули изумрудно-серые зрачки и глаза статуэтки, как глаза живого человека, заглянули мне прямо в душу. Я вздрогнул, испытав не самое приятное ощущение. Пронзительный взгляд словно вывернул меня наизнанку и впился тупой иглой в застывшее сердце.

Что было увидено там, глубоко внутри меня – не знаю, но сразу же за этим последовал удар, потрясший замок до основания. Он сильной ноющей болью отозвался у меня в груди, и факелы, тихо тлеющие по углам, погасли, погрузив всех нас во мрак. И тут же пол под ногами зашевелился, заходил волнами, а зеленовато-серые зрачки статуэтки расширились. Призрачные тиски всплыли из темноты и зажали мою Печать Смерти, сковав ее так, как не смог бы даже я сам. Ощущение яростного, но тщетного сопротивления толкнуло меня в грудь, и я начал быстро черпать Силы из куба, чтобы напитать свое творение через нашу связь и позволить ему вырваться из плена. Но второпях я совсем забыл про застывшего напротив меня чужака, и он не замедлил этим воспользоваться. Короткий нож, нацеленный мне в горло, в спешке угодил в плечо. Я невольно зашипел от обжегшей меня на миг боли, обхватил скользкую рукоять ладонью и, выдернув нож, отбросил в сторону. Но и этих нескольких мгновений промедления хватило, чтобы Печать, в которую я вбухал столько Сил, смяло без моей поддержки, уничтожило полностью прежде, чем она сорвалась в кровавую погоню за жизнями.

Как только знак, заключенный в огненный круг, померк, глаза медной статуэтки погасли, и она рассыпалась у Кайра в руке, словно до дна исчерпав свои возможности. Но слишком поздно и я, и он осознали дополнительно таящуюся в ней опасность. Чужая Сила вырвалась на волю из упавшего на пол медного крошева и с воем пронеслась мимо нас, разбивая сцепившихся в клубок людей возле лестницы на две неравные части. Это выпущенная из своей темницы ярость искала выход для себя в разрушении, буйстве и хаосе. Отчаянно заскрипела, шевельнулась под ее действием старинная кладка дома. Камни, тщательно подогнанные друг к другу строителями, не желали покидать своих мест, но их со скрежетом раскачивало, выворачивая из стен. Потолок со зловещей отчетливостью затрещал над головой, и я почувствовал, как весь дом закачался, застонал, но Сила не унималась. Отныне у нее была лишь одна задача – разрушить его до основания, и она делала это стремительно и легко.

Одним ударом меня отшвырнуло от выхода, и уцелевшие чужаки во главе с Кайром устремились наружу. Цирона при этом, как и меня, играючи отмело в сторону. Тяжелый меч при ударе о стену выпал у него из рук, и наемник сполз на пол с закрытыми глазами.

Я поспешно вскочил, не обращая внимания на запульсировавшую в плече боль, слегка расставил ноги, и не сходя с места, Силой подтащил его к себе. Деревянный шарик с еле тлеющим внутри огоньком перемещающей магии сам скользнул в ладонь. Я лихорадочно закрутил его, нащупывая пальцем небольшое углубление. Чуть нажал – и рушащийся дом в один миг оказался у нас за спиной.

Во дворе разом смолкли веселые голоса. Слезшие с коней люди застыли на месте, а двое сильных воинов, взявшихся за огромную тушу загнанного зверя, разжали руки. Туша тяжко бухнулась прямо в пыль. Расширившиеся в немом изумлении глаза чужаков уставились на нас и вырвавшегося вперед Кайра в окружении шести воинов.

Непрекращающийся грохот позади грубо разорвал наши сцепившиеся взгляды, подстегнул меня, заставляя действовать как можно быстрей. Я наклонился к с трудом оклемавшемуся Цирону, взвалил его руку себе на плечо и оттащил подальше от дома. Каменные стены, подточенные буйством затихшей ярости, с протяжным стоном ввалились вовнутрь, обрушивая перекрытия и в одно мгновение превращая здание в огромную груду обломков.

Пыль осела на нашей одежде, лицах и волосах толстым грязновато-серым слоем. Потрясенное молчание повисло в воздухе, и бег времени замедлился. Я с трудом осознал, что все, начиная с брошенного в меня факела, продолжалась всего несколько минут, показавшихся мне не одним часом.

Рука единственного оставшегося верхом на коне чужака опустилась в карман, и в то же мгновение меж нами протянулся голубоватый щит, надежно оградивший от меня людей. Командир еще не понял, что тут произошло, и сделал это инстинктивно, защищая своих. Его быстрота меня впечатлила, как и объяснения метнувшегося к нему Кайра. Они были произнесены тихим, срывающимся голосом, но я их все же услышал:

– Он теперь Единый. – Вот так, всего три слова, вмиг растолковавшие командиру, чего ради было использовано столь мощное средство, как медная статуэтка, отправившая в небытие его графское жилье.

Мне внезапно нестерпимо захотелось смеяться, хотя повода веселиться вроде как не было. Нет, ну до чего же упорный чужак. Теперь. Все никак не поверит, что я кем был, тем и остаюсь.

Командир мягко спрыгнул на землю, и его много чего повидавшие глаза скользнули по мне и на миг печально сомкнулись.

– Уходи, – глухо бросил он. – Уходи, пока дают. Я не хочу тебя убивать, хотя должен бы. Там, под обломками, по твоей вине лежат мои воины, которым я обещал долгую и счастливую жизнь. Из-за тебя мне теперь удастся вымолить у них прощение только на том свете.

Я проигнорировал его просьбу и неспешно двинулся к щиту, чтобы понять, насколько он отвечает вере чужаков в свою неуязвимость. Командир предупредительно вскинул руку и негромко сказал:

– Не трудись. После нашей встречи я немало помотался, чтоб отыскать кое-что, способное защитить нас от посягательств такого недоделанного привратника, как ты. Всегда, знаешь ли, был жутко подозрительным и хоть тогда ты казался мне намного лучше, чем теперь, я все таки загодя запасся ограждающими средствами. И, как видишь, не напрасно.