В когтях неведомого века - Андрей Ерпылев

– Эх, молодость, молодость… Я тоже когда‑то был не в ладах с законом, но, как видите, все уладилось… Кстати, а это не ваши часики? – мошенник с самым невинным видом протянул на мохнатой ладошке Арталетовский «хрономобиль». – Те самые? Извините – рефлексы иногда подводят.

Рефлексы у прожженного ворюги, что ни говори, оставались на высоте…

– По каким вопросам в столицу, мой друг? – продолжал светский допрос Кот, возвращая также кошелек, носовой платок, зажигалку, пистолет и кинжал. – Проблемы с наследством? Матримониальные планы? Могу помочь…

– Нет, – вздохнул Георгий, не зная, с какой стороны подступиться к взлетевшему на недосягаемые высоты проходимцу. – Проблемы мои несколько сложнее только что перечисленных вами… Честно говоря, я разыскивал вас, чтобы предложить…

– Долю в создаваемой компании? Замечу сразу, милейший, – безразличный зевок, – какое‑нибудь Луизианское Товарищество по золотодобыче и просвещению дикарей меня мало интересует. Равно как и получение алмазов чистейшей воды из коровьего навоза или строительство машины для полетов по воздуху. Вы бы только знали, как много соискателей, сулящих золотые горы, осаждают мою приемную…

– Но…

– И земельные участки на Луне близ побережья Моря Дождей мне не нужны. Пусть даже размером с две Франции и всего по экю за квадратный лье. У меня есть несколько сот арпанов[127] вполне реальных пахотных угодий на Луаре, пара виноградников в Бургундии, угольные копи близ Робю, так что на мой век хватит… Мы, кстати, приехали. Милости прошу в мой скромный холостяцкий домик!

Пришлось выбираться наружу, стараясь не попортить драгоценную обивку тесного салона эфесом шпаги – карета была небольшая, дамская, соответственно размерам хозяина.

– И это вы называете особнячком?..

15

Друзья уходят навсегда в последний путь

Их не спросить, не обогнать и не вернуть

Они по истеченье долгих дней

Нам кажутся и ближе и родней.

В. Цыганов

Трапеза за роскошно накрытым в хозяйских апартаментах столом была в разгаре, когда старательно придерживающийся светского протокола Жора вскользь вспомнил о шуте. И никак не мог ожидать последовавшей реакции.

– Предлагаю выпить за нашего общего друга не чокаясь, – мрачно предложил Кот, повесив усы.

– Он умер? – вскричал Арталетов, отшатываясь от печального вестника. – Не может быть? Ведь ему было…

«Так вот в чем причина его неуловимости!» – подумал он.

– Все мы там будем, – с видом философа на пенсии подытожил Кот, символически пригубив из бокала и наваливаясь на жареную рыбу. – Одни раньше, другие позже… Никто не застрахован, знаете ли.

– Что же с ним случилось? – упавшим голосом спросил Георгий, уже понимая, что собеседник не шутит, и Леплайсана действительно нет в живых. – Сердце?

– Нет, голова.

– Кровоизлияние? Инсульт?

Кот задумался на минуту.

– М‑м‑да… Кровоизлияние, конечно, имело место… Но что такое инсульт?

– Инсульт? – Жора наконец вспомнил, что беседует не со своим современником, поднаторевшим в подобных терминах на телепередачах типа «Здоровье» и журналах «ЗОЖ», а с уроженцем далекого прошлого, к тому же не слишком обремененным образованием, да и вообще – не человеком. – Как бы вам это объяснить…

– Не объясняйте, – великодушно махнул лапой Кот, плотоядным взглядом нацеливаясь на блюдо с заливной рыбой. – Только из одного названия уже ясно, что штука весьма неприятная… Прецедент, вердикт, инсульт… Секвестр еще какой‑нибудь… Лучше уж держаться от этой мерзости подальше.

– Но он хотя бы не мучился, бедняга? Я слышал, что…

– Ни единой секунды, – заверил кот, ловко взрезая когтями желе, скрывающее под собой аппетитные ломтики рыбы, – его природные инструменты заменяли столовые приборы великолепно. – Папаша Кабош свое дело знает туго!

– Папаша Кабош? – До Арталетова понемногу начало доходить. – Так он скончался не от болезни?

– Почему не от болезни?

Жора уже отказывался что‑либо понимать.

– Но вы же только что сказали, что папаша Кабош… Или он сменил профессию?

– Да что вы? – поразился Кот, даже позабыв на мгновение о лакомстве. – Чтобы кто‑нибудь в здравом уме отказался от должности королевского палача? У вас превратное мнение о людях, господин д’Арталетт!

– Так как же?..

– Как? Элементарно! – Кот чиркнул когтем в миллиметре от пушистой шеи. – Или вас интересуют подробности?

– Благодарю покорно! – выставил перед собой обе ладони Георгий. – Я обойдусь без подробностей!

– Жа‑а‑аль… – протянул рассказчик. – Зрелище, уверяю вас, было великолепным. Оба главных персонажа не ударили в грязь лицом… Я имею в виду, что эшафот у папаши Кабоша всегда содержится в образцовом порядке, и милейшему господину Леплайсану не пришлось… Ну, вы понимаете…

Арталетов почувствовал, что все только что съеденное пробирается по пищеводу к ближайшему доступному выходу, и предпочел надолго присосаться к кубку с вином.

– Собравшиеся парижане были довольны. Ваш покорный слуга, признаться, тоже…

– Так вы тоже там были? – возмущенно пробулькал Жора, не отрываясь от бокала.

– А как же? На лучшем месте – целых пять экю золотом выложил!

– И ничем не…

– Обижаете! Я помахал нашему другу платочком, когда он отвешивал свой последний поклон публике.

– А почему же вы сказали о болезни? – решил сменить крайне неприятную для себя тему Георгий, поняв, что взывать к совести мохнатого прохвоста бесполезно – он ее попросту лишен.

– Я?! Ах да… Конечно! У Леплайсана совсем снесло крышу!.. Ха, нужно будет запомнить – великолепная шутка.

– А все‑таки? – перебил Арталетов бессердечного кота, тем более что не находил в плоской шутке насчет снесенной «крыши» ничего смешного, особенно применительно к данному случаю.

– Только совершенно больной на голову может шутить так опасно… Ха! Еще один каламбур: Леплайсан[128] дошутился… Вы не находите, месье, что я сегодня просто искрюсь юмором?

– Ага! Гагарин – долетался, Карпов – доигрался… Избито, месье!

– Да?.. А мне казалось… Кстати, а кто эти уважаемые господа, которых вы только что упомянули?

– Неважно… Чем же шутки бедняги Леплайсана так не понравились добрейшему Генриху?

– Генриху? Что вы! Ему они понравились, да еще как! Он так смеялся, когда читал их в записи господина Ляроша, королевского прокурора… Утирая слезы, между прочим. Скажем: смеялся до слез! Или сквозь слезы…

– Так почему же он приказал казнить Леплайсана за шутки, если последние были его прямой обязанностью?

– В том‑то и дело, месье, что не он, а королева‑мать…

– Какое же она имела право?..

– Полное. В отсутствие короля управление королевством ложится на ее плечи. Не этой же дурочке – Марго – доверять скипетр и, главное, державу?

– А?..

– А Леплайсан как раз и имел неосторожность пошутить по поводу скипетра и некоторых особенностей его применения королевой‑матерью. Вы же знаете, каким шалуном был наш дорогой друг? Если бы король оказался на своем месте, он наверняка заступился бы, но, увы, ему, как назло, приспичило вздуть австрийского эрцгерцога. Ладно бы хоть вздул, а то где‑то посреди похода опять заскучал, остановил армию и отправился на охоту в Арденнские леса. Там ему и доложили о потере…

– И он…

– Да, его величество был безутешен. Он утер скупую слезу, повелел, чтобы Леплайсана похоронили с подобающими его титулу почестями и…

– Поскакал в Париж?

– Зачем? Голову Леплайсана доставили ему прямо в Арденны. Он же не Господь Бог, чтобы приставить ее на место и оживить казненного шута? Продолжил охоту. Но, уверяю вас, уже без всякого удовольствия.

– Сумасшедший дом… – пробормотал про себя Георгий.

– Я и говорю! – воскликнул Кот, так же как и все его сородичи обладавший феноменальным слухом. – Нет чтобы закатить вечеринку, помянуть по‑человечески, пригласить друзей… Я, например, зря тащился в такую даль.

– Зачем? – Удивлению Арталетова не было границ: такая неожиданная сердечность у столь бессердечного по определению создания… – Хотели выразить соболезнование?

– Конечно. Но не только для этого. Вы бы знали, господин д’Арталетт, как тяжело тащить голову на своем горбу! Правда, я, с присущей мне находчивостью, вышел из положения и примерно полдороги волок ее за собой на веревке… Но Леплайсан так коротко стригся, вы же знаете! Пришлось…

– Да, вы на славу потрудились, – процедил сквозь зубы Жора, мечтая только об одном: взять проходимца за шкирку и…

– Кроме того, выкрасть голову из гроба было еще труднее… – заливался соловьем тот, не замечая нависшей над ним опасности. – Но Леплайсану очень повезло, – внезапно заявил он.