Страх перед страхом - Анна Малышева

Татьяны не выдержала и крикнула:

– Перестаньте, слышите?! Что вы делаете, перестаньте!

Но Женин отец ее не слышал. Он бил парня с таким остервенением, что даже Алина онемела и смотрела на него с зарождающимся уважением. Было ясно, что прежде она в грош не ставила этого мужчину, а теперь ее мнение о нем поднялось чрезвычайно высоко. Из прихожей по-прежнему доносился истеричный плач Юлии – та никак не могла успокоиться. Татьяна оглянулась и увидела, что женщина крепко сжимает в объятиях дочь. А та, запрокинув голову к потолку, будто призывая небеса в свидетели, отрывисто и хрипло выкрикивала обвинения в адрес парня:

– Он хотел убить меня, пришел и стал приставать, а потом хотел убить!

Все это еще больше разжигало мужчину. Он избивал этого парня, которого видел впервые, с таким остервенением, будто встретил старого заклятого врага. Татьяна видела, что из носа у жертвы уже побежала кровь, и это зрелище ее доконало. Она бросилась к дерущимся и попыталась оттащить мужчину за рубашку:

– Да перестаньте, вы же убьете его! Остановитесь! Вы бы спросили, кто он такой! Что тут случилось, в конце концов?!

Тот на миг отпустил несчастного, и парень, неожиданно открыв глаза (он так и держал их зажмуренными, пока его били) с невероятной скоростью откатился в сторону и вскочил. Бросился к двери, но выход загородила Алина. Тогда, вытирая бегущую из носа кровь тыльной стороной ладони, парень заплакал.

Наступила тишина. Даже Юлия больше не плакала – повернув голову, она со страхом смотрела на плачущего окровавленного подонка, на которого продолжала указывать ее дочь. Впрочем, Женя тоже замолчала. И медленно опустила руку.

– Что тут случилось? – нетвердо повторила Татьяна. У нее было такое ощущение, что все разом сошли с ума, и она одна может навести тут хоть какую-нибудь ясность.

– Он хотел меня убить! – визгливо крикнула девушка, отпуская наконец материнские плечи, за которые до этого так упорно цеплялась.

Она решительно вошла в комнату и остановилась перед парнем.

– Скажешь, нет?! Посмотри, что ты со мной сделал?!

Она поднесла руки к лицу. Татьяна заметила, что щеки у нее действительно порозовели и припухли. Синяков еще не было, но через несколько часов девушка должна будет выглядеть, как обычно, поскольку синяки уже стали для нее обычным делом. Также Татьяна отметила разорванную у нее на плече блузку, отлетевшие пуговицы… А больше – ничего.

Зато парень выглядел поистине жалостно. Даже если допустить, что в основном его помял отец Жени, то и она сама тоже внесла немалый вклад. Татьяна недоуменно посмотрела на девушку:

– Но и ты его отделала…

– Ты мне чуть глаз не выдрала, – глухо сказал он, оглядываясь по сторонам, будто в поисках защиты.

Никакой защиты он не нашел, зато углядел стул. Опустился на него, достал из кармана рубашки мятую пачку сигарет и жадно закурил.

– Слушайте меня! – вещала Женя, все больше зажигаясь каким-то странным воодушевлением – почти торжествующим. – Он сюда ворвался и стал мне угрожать! Говорил, что, если я что-нибудь кому-нибудь расскажу, он меня прикончит!

– Врешь, – без энтузиазма бросил он.

– Ах вру? Зачем же ты сюда явился?

– А куда мне было идти? – бросил парень, поднимая на нее окровавленное лицо. – Все ты врешь. Ничего я тебе не угрожал, ты первая мне в лицо вцепилась.

И, обращаясь уже ко всем присутствующим, он заявил, что не мог ждать, когда эта дура (при этом слове отец Жени потемнел лицом) лишит его зрения! А насчет угроз – это вранье от начала и до конца. Он просто хотел тут переночевать. Имеет он право переночевать в квартире родного брата?!

Татьяна ахнула:

– Так ты – Василий?!

Все уставились на нее. Этого парня все видели впервые, имени его никто из присутствующих не слышал. А Женя насторожилась – женщина сразу это отметила. Даже ее боевой задор как-то поутих. Зато парень обрадовался, будто встретил друга:

– Ну да, ну да! Петя – мой старший брат. Он сейчас лег в больницу, а я… Ну, мне ночевать было негде, я и пришел сюда. А она мне говорит – катись! Я сказал, что все равно тут заночую, не спать же мне под забором. И чтобы сама катилась! А она взяла да кинула в меня стулом. Стулом, приколитесь?..

Парень так разволновался, что говорил практически без остановки, обращаясь к одной Татьяне. Остальных он старался не видеть. А женщина, разглядывая его лицо, теперь понимала, откуда знает эти черты. Она уже видела их – на снимке, который приносила Дуня. Там были сняты Леонид, его компаньон по бизнесу, этот самый Василий, и бывшая невеста Леонида Ольга.

– Чего это я пойду из собственной квартиры? – презрительно спросила Женя. – Интересно! Я тут вообще-то живу!

– Это не твоя квартира! – рявкнул парень. – Ты не замужем за ним, и ни фига это не твоя квартира! Знаю я, чего ты так за него замуж рвалась! Хотела жилье зацапать! Хрен тебе, поняла?! Ты вообще не имеешь права тут жить!

– Ну тогда и ты тоже! – бросила Женя, презрительно кривя губы. – И нечего сюда лезть, придурок несчастный!

– Вот погоди, мать придет и выкинет тебя отсюда, – пообещал Василий, постепенно успокаиваясь. Он раздавил окурок о подошву и опять обратился к Татьяне: – А вы знаете меня, что ли? Я вас – нет.

– Я мать Иры, – каким-то замороженным голосом ответила та. – Если вы брат Петра, возможно, вы ее знали.

– Я ее не знал, – быстро откликнулся парень.

И тут девушка, будто с цепи сорвавшись, накинулась на него:

– Врешь!

Она сделала попытку ударить парня, но тот быстро уклонился, и она едва удержалась на ногах.

– Уберите от меня эту дуру! – буквально завизжал он. – Видеть ее не могу! Все из-за нее!

– Заткнись!

Может быть, родители уже слышали от своей дочери крепкие выражения. Вероятнее всего – да. Потому что, когда она принялась осыпать парня самыми отборными ругательствами, они не слишком удивились. Татьяна – тоже. Она давно привыкла к мысли, как обманчива внешность нежной страдалицы, которой была награждена от природы Женя. Зато Алина ужасно удивилась. Она давно положила гаечный ключ в карман своего халата и внимательно прислушивалась к происходящему.

– Вот это девочка! – почти с восхищением шепнула она Татьяне. – Как она его честит… Не понимаю, что же тут случилось? Это квартира его брата, а она его отсюда выпихивала? Интересно…

– Я сама не понимаю, – шепотом откликнулась Татьяна. – Одно скажу – парень пострадал куда больше. И если бы кто кого убил – так это она его.

Но родители Жени были другого мнения. Отец, утративший боевой задор, присел на диван и теперь только морщился, слушая ругательства, которые изрыгал нежный рот его дочери. Зато мать опять впала в истерику. Она потребовала, чтобы дочь заткнулась, и в ее голосе прозвучала властность – совсем прежняя. Женя посмотрела на нее отсутствующими, будто пьяными глазами, но все-таки замолчала.