Охотница. Игра на жизнь. Книга четвёртая - Алёна Нова

В воздухе разливается изумительный запах по мере нашего приближения к наверняка уже накрытому столу, и мой галантный провожатый отодвигает для меня стул, неотступно следя, чтобы я ненароком не промахнулась. Вот было бы весело, наверное…

─ Надеюсь, ты хотя бы не будешь кормить меня человечиной, ─ с сомнением тяну, принюхиваясь к еде. Вроде бы это всего лишь какая-то дичь, приправленная зеленью, но я не могу с уверенностью сказать, на четырёх она бегала лапах или передвигалась более цивилизованным образом.

─ Могу вернуть тебе зрение, чтобы ты убедилась, ─ заманчиво звучит напротив, и я застываю, чтобы услышать другое предложение. ─ А могу ответить на любые твои вопросы. Выбирай.

Одна из тех охотниц, что сопровождали меня вниз на испытании, шепнула напоследок фразу, которая сейчас ударилась в виски болезненной вспышкой.

«Делай всё, чтобы выжить. Сожалеть о выборе будешь потом», ─ набатом прозвучали эти слова в голове.

Тогда я просто приняла их, однако истинный их смысл открылся мне лишь теперь, когда я оказалась перед этим самым выбором. Сейчас, лишённая воспоминаний, я легче могу принять это решение, но оно всё равно даётся мне с большим трудом.

─ Что мне сделать, чтобы получить и зрение и ответы? ─ задаю вопрос, мерзким привкусом остающийся на языке, будто съела сгнивший фрукт. ─ Я согласна даже на один глаз.

─ Ты уж определись, прелесть – либо зрение, либо правду, ─ усмехнулся он, поднявшись и сделав осторожные, почти звериные шаги ближе ко мне, обходя стол. Будто боится, что я выкину что-нибудь непредсказуемое. ─ Жадная, маленькая охотница…

Страшно ли мне, когда он наклоняется и отводит мои волосы с плеча, чтобы вдохнуть мой аромат? Я в ужасе, особенно стоит чужому горячему дыханию опалить шею, но приходится скрыть эту опасную эмоцию так глубоко, как только возможно.

─ Хочешь сказать, нет того, чего бы ты хотел от меня, помимо ребёнка? ─ Боги, это звучит ещё хуже, чем есть на самом деле, и ему смешно от двусмысленности фразы. Отчего-то слишком горячие пальцы проходятся по ключице, замирая на плече, и я начинаю думать, что зря начала эту игру. Ровно до момента, пока не звучит его сбивчивый шёпот.

─ Знаешь, чего богам отчаянно не хватает в их долгой и скучной жизни?

─ Совести?

─ Нет, ─ вновь смеётся он, гораздо мягче, чем до этого. ─ Человеческих эмоций. Той удивительной эссенции из чувств, которой лишены божества… Я наблюдал за тобой, пока был там, в подземелье. С самого твоего рождения видел сны о тебе, и, поверь, никого я не хотел попробовать на вкус так, как тебя, ─ всё больше пугает он. ─ Столько боли, столько переживаний и потерь, но в то же время столько любви к своему миру и близким… Как же это удивительно!

Потрясающе… У меня есть поклонник, следящий за мной с детства. Моя жизнь может быть ещё более насыщенной?

─ На что ты намекаешь?

─ Мне всегда было любопытно, каков будет поцелуй с тобой? ─ о, нет… ─ Любопытно, что чувствует он, прикасаясь к тебе? ─ не думай о нём, Рина – только так тебе будет проще на это пойти. ─ Я хочу почувствовать это.

Ответ мне придётся дать в любом случае, положительным он будет или отрицательным, и, вновь напоминая себе, ради чего я всё это делаю, выдыхаю:

─ Хорошо.

Слишком стремительно он поднимает меня с места, обхватывая своими руками, наклоняется и, едва касаясь своими губами моих, доказывает, что назад дороги не будет.

Каков поцелуй Смерти?

Поглощающий. Выпивающий душу и оставляющий тебя балансировать на грани сознания. Создающий иллюзию, что ты вот-вот воспаришь в небеса, не чувствуя тела, ведь оно легче пёрышка… А потом резко падаешь в бездну, наливаясь пульсирующим жаром до кончиков пальцев… Никогда бы я не хотела снова это испытать, но я сделала выбор.

Когда я открываю глаза, в первое мгновение всё кажется страшным сном, ведь передо мной мой хищник. Ник уже успел расшнуровать мою рубашку, добираясь обжигающими поцелуями до груди, и я почти готова поверить этому видению, даже невзирая на то, что вижу лишь одним глазом, но быстро вспоминаю, где нахожусь.

─ Выбери другую внешность. Ты делаешь мне больно, ─ прошу я, не в силах притворяться, будто готова играть по чужим правилам, и мужчина отстраняется, меняясь на глазах.

Можно ли сказать про кого-то, что он отталкивающе прекрасен? Если и да, то это явно про него. Волосы – чистейшее серебро, будто и правда созданы из благородного металла, струящегося до самых бёдер. Глаза – глубокое синее море, в котором если утонешь, не будешь расстраиваться по этому поводу, ведь перед смертью видел нечто прекрасное. Об идеально вылепленные черты его лица можно порезаться, а тело, скрытое под чёрными одеждами, обманчиво-хрупкое, но я знаю, что это неправда.

Наверное, все боги выглядят именно так – ни красив, ни уродлив. Эдакая золотая середина, где невозможно отыскать недостатков, но в то же время и достоинства не бросаются в глаза, усыпляя бдительность.

─ Второй глаз верну, если добровольно поцелуешь меня, ─ подмигивает он, и я прихожу в себя после такого полёта над пропастью. ─ Ешь. Это всего лишь кролик.

И я понимаю, насколько голодна, лишь когда пробую первый кусок, а потом даже не замечаю, как опустошаю тарелку под любопытным жутковатым взглядом.

─ Так почему именно мой ребёнок? ─ спрашиваю, когда больше нет причин оттягивать разговор.

Мужчина откидывается на стул, спинка которого вырезана в форме черепа, как и выполненные в том же духе бокалы, да и вообще многое здесь, спрашивая:

─ Тебе знакома система карт Таро? Хотя… О чём это я? Ты же ничего не помнишь.

─ Почему? Кое-что припоминаю. ─ И это правда. Мне даже снились эти карты какое-то время назад вместе со смешным парнем, раскладывающим их передо мной и убеждающим в том, что меня ждёт великое будущее. Может, это был мой друг, но кто же теперь скажет…

─ Я не удивлён, ─ кивает довольно, словно меньшего от меня и не ждал. ─ Так вот, представь, что все персонажи живут вокруг тебя, и с некоторыми ты даже взаимодействуешь. Короли и королевы, пажи и самые младшие арканы – все они твои друзья, родные или просто прохожие.

─ Хочешь сказать, боги тоже относятся к этим образам?

─ Для демиургов, наших создателей – да, для людей – это не так легко понять. Но суть в