Роза и лев - Элизабет Стюарт

Джоселин ахнула. Роберт резко повернулся к ней.

— Вы про это не знали, мадам?

Джоселин покачала головой. Тогда Роберт угрюмо поведал ей:

— Лестер перешел на сторону Генри с месяц назад, а это значит, что мы лишились тридцати крепких замков, большого количества вооруженных людей и припасов, не говоря уже о том, что мои старый друг Робин — один из самых влиятельных вельмож в государстве. За ним многие, возможно, последуют.

— Но… ведь он давнишний друг Стефана! Роберт кивнул, подошел к столику, наполнил кубки вином. Один из них он протянул Джоселин, другой выпил сам жадно, до дна.

— Да, их связывала давняя дружба, и союз Стефана с ним казался нерушимым. Но он устал от войны, или — как он старался оправдаться передо мной в письме — ему страшно за судьбу Англии. Его беспокоит то, что произойдет, когда Юстас, наследник Стефана, взойдет на трон.

Роберт разломил хлеб и вмиг сжевал его вместе с куском сыра.

— Я поведаю вам правду, мадам, предназначенную только для ваших ушей, больше ничьих. Старший сын Стефана — лучший помощник Генри Анжу. Юстас злобен и невоздержан. Храбр, да, но совершенно не годится в короли. Один Стефан был способен накинуть на него узду, но это время прошло, а уж когда Стефана не станет, все законопослушные подданные схватятся за голову и проклянут день и час своего рождения.

Роберт с грустью посмотрел на жену, потом крепко поцеловал ее в губы.

— Не вешайте нос, мадам. Все обойдется!

И ушел.

Взгляд Джоселин скользнул по ложу, похожему на поле сражения после того, как любовная страсть соединила на нем ее и Роберта. Фиалки, заполнившие шатер, тоже напоминали о любви — но о любви и преклонении перед ней друзей Роберта, его верных солдат. И вот внезапно этот мир, полный любви, в котором она побыла лишь краткие минуты, распался, стал опасным и ненадежным.

Уже было совсем темно, когда Роберт возвратился из королевского шатра.

Джоселин, отыскав иглу и нитки, при свете масляной лампы занималась починкой его рубашек. Она встретила мужа улыбкой. Ей все еще не верилось, что они снова вместе.

— Вы не голодны?

— Я поел с королем.

Она отложила шитье, приблизилась к мужу, улыбаясь и скрывая свою тревогу, даже попробовала пошутить.

— Что же сказал король? Не приказал ли он повесить меня, как изменницу?

— Нет. Ричард де Люси всегда был на нашей стороне, намекая Стефану, что все на самом деле не так, как кажется Его Величеству. Сейчас он клянется всем и каждому, что король знал правду давно. Стефан, конечно, и сам в это почти поверил. Верховный королевский судья — человек умный и могущественный, и нам очень повезло, что он за, а не против нас. — Тут Роберт усмехнулся. — Помогло и то, что весь вечер Аймер с воинами пели дифирамбы в вашу честь, мадам. По лагерю уже ходит история, как вы одним кинжалом защитились от целой своры вооруженных слуг вашего братца, а самого Брайана изрезали чуть ли не на куски.

— Но это ложь, Роберт! — возмущенно воскликнула Джоселин. — Я только раз полоснула его по лицу и тотчас же бросилась удирать, как заяц.

Усмешка Роберта стала еще шире.

— Вот так и создаются легенды. Думаете, что все истории, которые рассказывают про меня, правдивы?

— Конечно! — ответила она с такой убежденностью, что Роберт расхохотался и заключил ее в объятия.

— Они все теперь называют тебя Львицей. Ты знаешь об этом? Они говорят, что именно поэтому я ношу на знамени двух львов вместо одного — льва и львицу. Они еще говорят, моя леди, что львы и львицы в браке счастливы и спариваются отлично! — Опять усмехнувшись, он покрепче прижал ее к себе. — С этим утверждением, мадам, я полностью согласен.

Джоселин не оставалось ничего другого, как сцепить кольцо своих рук вокруг его шеи.

— Если вы довольны мною, муж мой, то мне больше ничего не надо от жизни. А король и лорды его, и все прочие… пусть их хоть на виселицу отправят — мне все безразлично.

Роберт поцеловал ее в губы, потом обласкал своими губами ее прикрытые глаза и снова впился в ее нежный рот.

— Я чувствую сильное желание подтвердить еще раз то, что говорили о нас мои славные воины. Нельзя, чтобы вы подумали, мадам, что я не скучал по вас, когда мы были в разлуке.

Они раздели друг друга, сейчас не так порывисто, как накануне, и занялись любовью не сразу, а после продолжительной взаимной ласки.

И когда вновь иссяк их порыв и она лежала, неподвижно обессиленная, в объятиях супруга, настал момент полной искренности.

Джоселин решила, что если она не скажет ему всю правду сейчас, то после ей уже не хватит мужества разомкнуть уста.

— Я люблю вас, Роберт, и любила с первого мгновения, как вы появились в Белавуре. Может быть, моя любовь взвалила на вас излишнюю ношу, но я ничего не могу с собой поделать. Вам не надо притворяться, что вы любите меня так же сильно. Я ведь не забыла, что было сказано вами об отношении вашем к женщинам.

— Джоселин!

— Подождите! — Она коснулась пальцами его губ, требуя, чтобы он замолк и слушал ее не прерывая. — Мне есть что рассказать вам. И не только о моей схватке с Брайаном. То, что я скажу, страшнее, чем пролитая родственная кровь. Я не Монтегью… — начала она исповедь, ощущая, что вступила на скользкую опасную тропу. — Может быть, я зачата уэльским дворянином, который часто навещал Уорфорд вместе с моими дядьями. Рхис был добр к моей матери и… любил ее по-плотски, как утверждает Брайан. Я ответила ему ударом кинжала, но теперь… я растеряна… Если лорды наверху докажут, что Рхис мой отец, вы потеряете все земли. Брайан угрожал мне разоблачением, и он готов на все.

— Я люблю тебя, Джоселин!

Такого ответа она от Нормандского Льва не ждала, хотя очень надеялась услышать эти слова.

— Вы должны знать…

— Я люблю вас, мадам. Будь вы дочь Монтегью или трубочиста, я все равно любил бы вас. Для меня главное, что вы моя жена. Я слишком много упустил времени, прежде чем сказать вам об этом, леди Джоселин.

Она готова была залиться слезами радости, но горькая мысль ранила ее. «Почему только сейчас? Господь милосердный, что ему стоило сказать это раньше?»

— Вы, Роберт, вправе жениться снова, ибо я незаконнорожденная и лишаюсь приданого. Я не буду возражать. Я буду просить вас оставить меня при себе как любовницу, кормить меня и иногда одаривать любовью. У вас было много таких женщин. Почему я не могу стать одной из них? Только прошу вас, не показывайте мне своих наложниц. Я их загрызу, я ведь очень ревнива.

С ласковой улыбкой смотрел на нее Роберт.

— Ни одна женщина не осмелится приблизиться ко мне после того, что вы сотворили с той бедняжкой в Лейворсе.

Джоселин поморгала, стряхивая скопившиеся на ресницах слезы. Он опять удивил ее, как это часто бывало.