Ричард Длинные Руки — пфальцграф - Гай Орловский

— Обожаю, — сказал я с сарказмом, — когда вот так сэр Растер говорит все просто и ясно. Аристотель! Гегель!

Он уловил интонацию, в запавших медвежьих глазках блеснуло раздражение.

— Сэр Ричард, если бы вы знали, о чем речь, то не говорили бы так неуважительно. Никто на свете не знает, что это. Самое ясное и простое объяснение, что это кусок времени, превращенный в вещество.

Я ахнул:

— Что-что?

— Кусок времени, — повторил он с удовольствием. — Или обломок. Или вылепленный фрагмент — тут умники расходятся. Кто превратил и с какой целью, спорят на богословских факультетах. А все остальные бредни о Пирамиде…

Я сказал поспешно:

— Не надо. Я уже представляю. У меня и от этого, простого, голова кругом идет. Остальные, верю, еще причудливее…

— Намного, — согласился Растер. Посмотрел на Митчелла за поддержкой, тот кивнул, Растер повторил с удовольствием: — Намного.

— А где эта Пирамида? — спросил я. — Надеюсь, не в Армландии?

— Зря надеетесь, сэр Ричард, — сказал Растер злорадно. — На самом востоке. К счастью, там вокруг топи, болота, так что она никому не мешает…

Он умолк, на опушке здоровенный дракон, устрашающе-шипастый, пригибает передними лапами верхушки молодых деревьев. Даже встал на задние лапы, челюсти с хрустом перемалывают ветки, словно корова жрет траву. Я машинально потянулся за молотом, сэр Митчелл ухватился за копье, но Растер сказал быстро:

— Убежит!… Вы ж видите…

У дракона в самом деле шипы только на голове, а так все мускулистое тело без единой костяной пластинки, которыми драконы так любят укрывать себя с головы до ног. На иных эти плиты толще, чем на танках, а этот же голый, лапы высокие, развитые, такие предпочитают не драться, а удирать.

Дракон поглядывает одним глазом, жрет и оценивает расстояние. Уже встречался с людьми, знает, что если удирать, то не сразу: вдруг да поедут мимо. Мы и поехали, только Митчелл сказал недобро:

— Вот такой же у моего отца все поле вытаптывал!

— Это да, — согласился Растер. — Такой если повадится — что не сожрет, то испортит.

Я снова потянулся за молотом, Митчелл подлил масла в огонь:

— Местные крестьяне наверняка от него стонут. Но избавиться не могут — такого поди поймай! Я вздохнул.

— Поймаем. Надеюсь, это не последний на свете экземпляр. А то «зеленые» голову снимут. Сэр Митчелл, вы хотели испытать свое копье?

— Убежит, гад, — ответил Митчелл с неудовольствием. — А я буду выглядеть дураком…

— Попробую задержать, — сказал я. — Начали!

Митчелл поспешно опустил копье, я схватил лук, наложил стрелу на тетиву. Дракон перестал жрать, я видел, как напряглись мышцы ног, но стрела ударила точно в левую голень.

Дракон ринулся было убегать, но стрела в мышцах сильно затормозила, и дракон развернулся к налетающему с копьем наперевес Митчеллу. Растер восхищенно и завистливо ругался, конь Митчелла идет мощным галопом, наращивая темп. В момент удара набрал наивысшую скорость. Острый наконечник длинного копья вошел в грудь, как в мягкую глину, точно в то место где у дракона огромное сердце.

Копье погрузилось почти до половины, Митчелл оказался перед распахнутой пастью, но, не растерявшись, выпустил из рук копье и, молниеносно выхватив меч, мощным ударом срубил голову.

Голова, на мой взгляд, непропорционально мала для чудовища такого размера, но у травоядных большие только животы. Я повесил лук за спину, сэр Растер пустил коня вперед и поздравил Митчелла с мастерским ударом.

ГЛАВА 3

Я предлагал забрать с собой голову, дабы потом на стену, но оба неожиданно заупрямились. Мясо дракона, как везде говорят, обладает особой силой, и кто его поест, мужская сила увеличится во много раз.

Под мужской силой, как я понял, вовсе не крепость мышц, так что этот вопрос, оказывается, давно волнует мужскую часть населения.

Митчелл смотался в ближайшее село, пригнал подводу, дракона кое-как встащили в нее, но и тогда хвост тащился сзади, а лапы свисали с боков, задевая за колеса.

Митчелл нетерпеливо гарцевал по сторонам, Растер покрикивал на возницу, что тоже поторапливает усталых крестьянских лошадок. Мне наскучило, я заявил, что до Сворве уже близко, я поеду, а вы тут стерегите добычу.

Не слушая возражений и вырвавшись вперед, я видел, как они после минутного колебания пришпорили коней и помчались по моему следу.

Пес несся впереди, время от времени оглядываясь на таких черепах, мне чудилось, что показывает язык Зайчику, что вынужден ползти со скоростью заурядных коней.

Еще по дороге к замку я уловил удивленные взгляды работающих в поле. Со стены увидели издали, мост опустился как раз за минуту до того, как кони выметнулись ко рву. Загремела железная решетка, а воин со стены вскрикнул с великим облегчением в голосе:

— Как хорошо, что с вами все обошлось!… Я мгновенно насторожился.

— А что должно было случиться? Он свесился вниз, всматриваясь в мое лицо с подозрением, словно ожидал увидеть Сумрачного Рыцаря.

— Дык как же… Прискакал гонец, прокричал, что на вас напали… Вы лежите раненый, остальные убиты… Вот леди Беатрисса и помчалась сразу же…

Рыцари проехали мимо меня во двор, я поколебался и тоже въехал, решетка тут же опустилась. Копыта загрохотали по брусчатке, подбежал Саксон, он тоже смотрел с удивлением, но на лице облегчение.

— Сэр Ричард! Слава богу, с вами все в порядке!…

— Куда поехала леди Беатрисса? — спросил я резко.

— В лес, где вы в прошлый раз охотились, — ответил он испуганно. — Нам сказали, что вы там ранены…

— Одна?

— Да, — ответил он и торопливо добавил: — Но там вообще-то место спокойное, если вглубь не сильно лезть, а нам сказали, что вы лежите прямо на опушке.

Митчелл и Растер узнали новости, когда я вихрем пронесся мимо них, направляясь к лесу. На свежем воздухе запахи держатся недолго, я внюхивался и всматривался с таким напряжением, что носом пошла кровь.

Череп разламывало от боли, я сквозь красную пелену в глазах видел, как в бешеном карьере примчались всадники, рассыпались вокруг, высматривая следы, щупая сломанные веточки. Сэр Растер сам ползал на коленях и вымерял пальцами отпечатки подков, но в большинстве это воины, которых прислал встревоженный Саксон.

Они и доложили мне виновато, что леди Беатрисса, судя по отпечаткам, пересела на другого коня, после чего весь отряд унесся на север. Гнаться бесполезно, дальше река, смоет любой след, топкое болото, где надо знать тропки, и кроме того, слишком уж пахнет магией… А это похуже любого болота.

— Возвращаемся, — говорил Растер настойчиво. — Сэр Ричард! Возвращаемся! Уже темнеет. Негоже в такую темень оставаться в лесу.