Мертвая хватка - Виталий Гладкий

Через два часа, оставив вместо себя Боба Миллера, я уже покупал билет на туристическое судно, отплывающее в Марсель.

Киллер

Нас уже ждали. Когда наш грузовичок остановился на лесной поляне и мы извлекли из тайника дона Витторио, двое хмурых нераз-говорчивых парней тут же отогнали машину в кусты и забросали ее ветками. Неподалеку стояли еще два авто – легковушки, тоже замаскированные, чтобы их не было видно с воздуха. Я знал, что одна из них предназначалась нам, а что касается второй…

Когда ее пассажиры выбрались бы наружу в другое время и при иных обстоятельствах, я бы, наверное, рассмеялся – так нелепо они выглядели. Но я сразу узнал их, а потому мне тут же стало не до смеха.

Это были главный колдун (или жрец) и вождь племени Божественного Красного Ягуара, индеецгигант. В своем одеянии, в общем-то достаточно приличном, купленном в дорогом магазине, но помятом, они выглядели как собаки, которым хозяева от нечего делать шьют человеческие одежды. Не хватало только чепчиков – тех, что сбрендившие модницы цепляют на уши своим любимцам.

Мы с Марио подошли к индейцам и почтительно поприветствовали их, хотя я с огромным удовольствием немедленно сбежал бы в окружающие поляну заросли. Эрнесто, увидевший эти огородные пугала впервые, буквально врос в землю; правда, его никто и не приглашал отдать долг вежливости.

Колдун, бесцеремонно распахнув ворот моей рубахи, быстрым движением пощупал мой талисман и что-то сказал довольным голосом гиганту. В ответ тот хмуро кивнул и похлопал меня по плечу. На этом наш разговор закончился, и они перенесли свое внимание на Марио. Горбун долго что-то втолковывал им вполголоса, будто боялся, что мы с Эрнесто подслушаем, но ни он, ни я не знали этого тарабарского языка, состоящего большей частью из шипящих звуков и прищелкиваний.

Наконец колдун сделал властный жест, Марио освободил ему дорогу, и старый индеец подошел к Большому Дону. Мафиозо, все еще пребывающий под действием снотворного, стоял слегка покачиваясь, будто пьяный, и тупо смотрел прямо перед собой. Колдун заглянул ему в глаза, что-то буркнул, затем достал из мешочка, висевшего у него на шее, щепотку какой-то дряни, насыпал себе на ладонь и сдул пылеобразное вещество, похожее на очень мелко накрошенный – даже растертый – табак прямо в лицо балдеющему Дону.

Мафиозо чихал минут пять – до слез. Когда он наконец прочихался, то первыми его словами были:

– Мерзавцы! Что вы со мной сделали?!

А затем, так и не дождавшись ответа и полностью придя в себя, он посмотрел вокруг покрасневшими глазами и глухо спросил:

– Где я? Что случилось?

– Вы в надежных руках, дон Витторио, – с насмешкой сказал Марио.

– Кто… кто это?! – Большой Дон воззрился на горбуна как на балаганного уродца – со смесью удивления, презрения и брезгливости. – Какого черта привели ко мне эту гнусную обезьяну?!

Похоже, дон Витторио, замороченный наркосодержащим снотворным, напрочь забыл, что с ним случилось, и думал, будто он в окружении своих верных псов.

Большего оскорбления, чем сравнить его с обезьяной (на которую, если как на духу, он и впрямь был похож), Марио нанести было нельзя. Я это знал. И даже немного струхнул, заметив, как черные глаза горбуна полыхнули неистовым огнем злобы и ненависти – что, если он прямо сейчас грохнет глупого болвана, не дожидаясь, пока тот расскажет нам об интриге с русскими киллерами?

Но Марио все-таки нашел в себе силы сдержаться; мало того, он даже улыбнулся, хотя от этой улыбки у меня мороз пошел по коже. Зная его мстительную натуру, я мог только представлять, какую участь он приготовил заносчивому Дону.

– Дон Витторио, я бы на вашем месте придержал язык. – Я подошел поближе, чтобы он увидел и меня; так сказать, во избежание последующих недоразумений.

– Ты?! – Мафиозо побледнел и отшатнулся.

До него только теперь дошло, что с ним стряслось.

– Ну, – ответил я коротко и снова уступил место Марио.

– Что… что вам от меня нужно? – севшим голосом спросил дон Витторио, наконец признав и горбуна.

– Разговор по душам, – со зловещим подтекстом сказал горбун.

На этом дон Витторио заткнулся. Ему ли не знать, чем заканчиваются такие доверительные беседы. Но надо отдать капо марсельской мафии должное – он не стал ни угрожать, как прежде, ни умолять, ни сулить большие деньги за свою свободу. Большой Дон знал, что за нами маячит тень Синдиката. А мы всего лишь солдаты. И его судьба будет решаться не нами, а нашими боссами. Если уже не решена.

– Захвати с собой Эрнесто и погуляй часок, пока я вас не позову, – тоном приказа обратился ко мне Марио.

– У него будут кое-какие вопросы…

– Скажешь, что все это ему приснилось, – отрезал горбун. – И пусть засунет свой язык куда подальше. А позже я еще с ним потолкую. Для страховки.

– Лады… – Я поторопился слинять.

Зацепив под локоть обалдевшего Эрнесто, я без лишних слов потащил его прочь от поляны. Он не упирался, но время от времени в недоумении оглядывался. Похоже, индейцы произвели на него неизгладимое впечатление.

Их приезд и меня поразил до глубины души. Конечно же, колдуна и вождя-гиганта вызвал Марио, но для чего? Неужто сейчас на поляне начнется церемония превращения человека в ягуара? Понятно, после того, как дона Витторио выпотрошат, словно глупого петуха перед закладкой в кастрюлю, где уже кипит вода. Но тогда где находится зверь, необходимый для переселения души Дона? Не в багажнике ли одной из легковушек?

Я невольно содрогнулся, вспомнив свои встречи с королем сельвы…

– Что все это значит? – наконец прорвало Эрнесто, когда мы удалились на достаточное расстояние от поляны.

– Марио просил передать, чтобы ты считал, будто все это тебе померещилось… скажем, во время очередного запоя. Забудь, что видел. Иначе я за твою жизнь не дам и ломаного гроша.

– Я это так много раз слышал… – презрительно фыркнул Эрнесто. – И, как видишь, жив до сих пор.

– Мое дело предупредить… – Я выразительно пожал плечами.

Эрнесто посмотрел на меня долгим, оценивающим взглядом и сокрушенно вздохнул:

– Да верю я, верю… Тебя к безответственным болтунам уж никак нельзя причислить. Но мне остохренели эти тайны. Мне кажется, что я ими переполнен и уже кто-то намеревается открыть краник, чтобы выпустить все дерьмо, что я ношу в себе, наружу. Вместе с мозгами.

– Своевременное и точное замечание.

– Ну, я не такой тупой, как кажусь… – начал было Эрнесто.

И тут со стороны поляны донесся визг рассерженного ягуара, перешедший в зловещее шипение огромной кошки.

– Билять… – ошарашено сказал Эрнесто, вспомнив несколько подзабытый русский сленг.

– Помолчи! – шикнул я на него и включил свои "локаторы" на полную мощность.

Но больше ничего такого, кроме неясной человеческой речи, я не услышал.

– Что это было? – спустя некоторое время спросил Эрнесто. – Похоже, мы попали в природный зоопарк. Тебе не кажется, что это подал голос ягуар? Но ведь, насколько мне известно, они во Франции не водятся.

– Не знаю, – без зазрения совести соврал я.

– Не знаешь или не хочешь знать? – испытующе глядя на меня, спросил встревоженый Эрнесто.

– Я тебе уже говорил – забудь. Все забудь. Помнишь трех китайских обезьян?

– Ну…

– Одна из них закрывает рот, другая уши, третья глаза. Так вот, считай, что все они воплощены в тебе. Древние китайцы были мудрыми людьми, поверь мне.

– Уже верю… – буркнул Эрнесто. – Ничего не вижу, ничего не слышу и молчу, словно рыба.

– Вот так-то лучше…

Мы прождали не час, а почти два. Но вот раздались шаги, и к нам подошел один из двух молчаливых парней, прибывших вместе с индейцами. Коротким кивком он позвал нас за собой, и мы потопали на поляну.

Видимо, колдун и вождь племени Божественного Красного Ягуара в честь церемонии сняли нелепые для дикарей шмотки и теперь неловко натягивали их на себя. Марио был угрюмей обычного, лишь дон Витторио взирал на суету вокруг с безмятежным спокойствием и умиротворенностью. Я посмотрел на него с некоторой опаской. Мне почему-то казалось, что он сейчас опустится на четвереньки, взвоет по-звериному и сбежит в лес.

Но ничего такого не случилось. Большого Дона, глядящего на мир глазами младенца, усадили в одну из машин, где уже находились оба провожатых индейцев, Марио потянул Эрнесто за собой к другому авто, а колдун, наконец разобравшись с мудреными застежками, подошел ко мне.

Я сосредоточился. Меня просто испугала огромная энергия, исходящая от жреца древнего культа и буквально пронизывающая меня.

Я вошел в мгновенный транс, чтобы сконцентрироваться и противостоять такому могучему напору. На какой-то миг перед моими глазами засверкали цветные всполохи, мир завертелся вокруг меня, втягивая в фиолетовую воронку, в глубине которой щерил зубы ягуар. В совершенном отчаянии я заставил свою кровь едва не забурлить; сердце уже не билось, а грохотало, будто огромный паровой молот о наковальню. Дополнительная энергия начала постепенно закрывать бреши в моем силовом экране, и когда фиолетовый цвет постепенно уступил место сначала синему, а затем – резко – пронзительно-голубому, мутная пелена, до этого застившая мой взор, спала, и я увидел перед собой глаза колдуна. В них светилось какое-то злобное торжество – дьявольски злобное – и еще что-то, похожее на удивление.