Полезный Груз - Владимир Романовский

– Определенно кличка, – авторитетно сказала Пиночет.

Муравьев жестом велел ей молчать, и попросил попа:

– Опишите его внешность.

– Внешность? Да. Хмм. Ростом чуть выше среднего. Вроде вас. Широкие плечи. Глаза серые, глубоко посажены. Светлый шатен, волосы не длинные, прямые, залысин нет, седины нет. Нос прямой, не очень большой, в прошлом возможно был сломан и поправлен. Скулы высокие. Рот обычный, не большой, не маленький. Подбородок квадратный … хмм…

– Как у меня, – подсказала Пиночет.

– Да, но у вас ямки нет.

– Особые приметы помимо ямки? – спросил Муравьев.

– Да вроде никаких. Ни шрамов, ни родинок. Вообще кожа очень чистая, что странно для взрослого горожанина – ни бородавок, ни родинок, ни прыщей, ни раздражений. Абсолютно гладкая кожа, с легким загаром.

– С загаром?

– Да.

– Октябрь на дворе.

– Наверное, побывал на югах недавно. Знаете, капитан, у вас тоже такая кожа. Гладкая. Правда, без загара.

Муравьев посмотрел на Пиночета. Пиночет задумалась, будто припоминала, какое отношение к делу имеет тропический загар на лице визитера. А может и действительно припоминала. И в конце концов припомнила. А припомнив, кивнула и сказала:

– А ну-ка, подождите. Оба.

Вынув свой блокнот, она сделала несколько штрихов стилом, что-то исправила, затем еще штрихи, и еще.

– Подождите, подождите, – сказала она, продолжая что-то чертить в блокноте.

Муравьев и Петр Алексеевич послушно ждали.

Закончив, Пиночет развернула блокнот и показала получившееся Петру Алексеевичу, с тем, чтобы и Муравьев посмотрел, и сказала:

– Похоже?

– Брови не такие, – сказал поп. – Но, вообще-то…

– Момент.

Пиночет переделала брови и снова показала.

– Нет, не то.

– Почти отсутствуют, – подсказал Муравьев.

– Да? – Пиночет нахмурилась. – Хмм. Так. – Она еще что-то исправила, и снова показала скетч.

– Да, это он, – поп кивнул. – Точно он. И взгляд такой же. Кто это? Вы его знаете? Он опасный преступник?

Муравьев приложил палец к губам.

– Мы его найдем, – пообещал он. – И набьем ему морду. Чтобы не вводил в заблуждение порядочных людей.

– Он мне солгал?

Муравьев улыбнулся.

– Кто бы мог подумать, что священник может быть таким доверчивым.

– А Лиза? Она в опасности?

– Успокойтесь, Петр Алексеевич. Лиза скорее всего жива, невредима, и скоро к вам вернется. А визитера вашего … Скажите, просил он вас, чтобы вы об этом никому не рассказывали?

– Нет.

– Не просил вас дать ему слово?

– Нет. Более того, он сказал, что не против, чтобы я позвонил в полицию. Сказал, что ни на него, ни на мою дочь, это никак не повлияет.

– Вот ведь мерзавец, – процедил Муравьев сквозь зубы. – Ну, ничего. Попадется он мне … пустяки! Пусть он мне покажет фокус с зажигалкой, сука…

– Капитан…

– Да?

– Честное слово, это был не фокус.

Муравьев немного подумал, затем приподнялся, сунул руку в карман брюк, и вытащил зажигалку. Щелкнув и некоторое время понаблюдав за качающимся огоньком, он увеличил мощность, и огонек превратился в огненную струйку. Муравьев поместил в струйку указательный палец.

– Обтекает, – сказал он. – Меняет цвет.

Плавным движением руки он переместил зажигалку себе под подбородок, и пламя обтекло – подбородок и часть нижней челюсти. Некоторое время посидев неподвижно перед ошарашенным священником и, возможно, не менее ошарашенной Пиночет, Муравьев выключил зажигалку и спрятал обратно в карман.

– Голография? – невольно вырвалось у Пиночет.

– Вы догадливы, сударыня. … Не скажу. Может голография, а может и нет, – сказал Муравьев самодовольным голосом. – Шесть месяцев в школе фокусников. Профессиональные секреты не выдаю. А с электрикой еще проще. Это не фокус, поскольку настоящий фокус в некоторой степени искусство. А не надувательство. Провода под напряжением – это надувательство. Прозрачный изолирующий полимер в распылителе можно купить в любом строительном магазине.

Очень сник Петр Алексеевич после этих слов, загрустил, затосковал. Муравьев пожал плечами и сказал:

– Наверняка ведь был момент, когда гость попросил чаю или воды, или отлучился в уборную. Словом, у него была возможность заглянуть в некоторые ящики некоторых столов и шкафов.

По тому, как Петр Алексеевич мигнул, Муравьев понял, что прав, возможность была.

– И изъять оттуда, – продолжал Муравьев, – некие бумаги, которые и являлись целью визита.

Священник очень сник, водрузил локти на стол, и подпер лоб ладонью.

– А скажите, – ни с того ни с сего осведомилась Пиночет, – нет ли у вашей дочери каких-нибудь высокопоставленных знакомых или подруг?

Поп поднял голову, посмотрел на нее, отвел глаза, поджал губы, вздохнул.

– Если не хотите отвечать, не надо.

– Вот вы здесь для чего, оказывается, – с тоской сказал священник.

Муравьев очень суровым взглядом посмотрел на Пиночет. В ответ она невинно похлопала ресницами.

– Анита Чайковская, – сказал поп. – Встречались дважды на прошлой неделе. Елизавета была в восхищении, но не думаю, что она навязывалась Чайковской в подруги.

– Дочь министра торговли? – деловым тоном осведомился Муравьев, глядя себе в блокнот и ненавидя Пиночета.

Священник замкнулся, стал отвечать односложно, и совершенно пал духом, судя по всему. Муравьеву захотелось его как-то обнадежить, но он помнил, что этого делать ни в коем случае нельзя. И так уж дважды прокололись.

***

На улице шел проливной дождь. Муравьев сказал возмущенно:

– Я ведь просил!

– Да ладно вам…

– Провалитесь вы с вашей Чайковской!

– Она – потенциальный свидетель, не так ли, капитан.

– Пустяки! … Ладно. Это все, чего от меня хотят кирасиры? Или еще что-то есть? Вы мне всю смену морочите голову…

– Капитан, не срывайте на мне досаду, пожалуйста. Ни вы, ни я не виноваты, что главный подозреваемый сбежал, – сказала Пиночет.

– Стало быть, вы вовсе не в ссылке, сударыня. И, стало быть, мы расследуем два разных дела, я своё, а вы своё.

– Нет.

– Нет? Я ищу пропавшую Проханову, девушку небогатую, не очень счастливую, работящую, которую любит только приемный отец. А вы идете защищать от темных сил Аниту Чайковскую, разнузданную … пустяки … проходящую по делу «Мечты» как свидетель.

– Вам это известно?

– Это известно всей Москве, и возможно всей России. И судя по наплыву специалистов из-за границы, вне пределов России тоже. Завтра суд, и вы решили разжиться – уж не знаю чем, новой ли информацией, документами ли, обещаниями ли.