Адепты стужи - Александр Маркьянов

— Зачем?

— Так проще.

— По трассе же быстрее дойдем.

— На границе нас тормознут. Те офицеры из Гарды [Гарда — так называется полиция Ирландии], которые нас увидят, обязательно сообщат кому следует. С той стороны каждый второй — помощник ИРА либо явный, либо тайный, та же половина помогает ИРА и в Гарде. Светиться нельзя. Тормози.

ЛэндРовер затормозил, выбросив из под колес кучу камушков…

— Отсюда поведу я. Надо пройти границу так, чтобы никто ничего не увидел. С той стороны границы те фермы, которые ближе всего к границе, а заодно и окрестные холмы никогда не пустуют. Можно не только засветиться — но и вляпаться. Вляпаться крайне серьезно, тем более нас всего двое. Давай переодеваться… — с этими словами я шумно поставило последнюю сумку на капот, начал вытаскивать оттуда то, что нам должно было помочь в этом смертельно опасном рейде на ирландскую территорию, вотчину ИРА. С той стороны мы не полиция, не служба безопасности — мы чужаки. Всего двое — без поддержки и какой-либо защиты. Если ИРА устроит охоту за нами — нам скорее всего не выжить. Спасти нас может только специальная подготовка, хорошее оружие и наглость — и один террорист ИРА не подумает, что двое британских бобби из Особого отдела сунутся в самое пекло по ту сторону границы. Это — их земля…

— Ни хрена себе… — прокомментировал Грей в полном обалдении от увиденного — это что, полиции такое выдают?

Обалдеть и впрямь было от чего — в старой доброй матушке Британии за такой арсенал меня бы упекли лет на десять. Там даже полицейские в своих смешных касках вроде как ходят без оружия — по крайней пере раньше точно ходили. У них есть жезл и если они им дотронутся до человека — тот обязан безмолвно следовать за ним, поскольку этот жезл считается воплощением закона. Сейчас с благонравием стало совсем кисло и в Британии, поэтому часть бобби скрытно носила с собой небольшие револьверы «Бульдог», некоторые вооружались по полной, включая пистолеты-пулеметы BSA и даже винтовки Стерлинг-Армалайт. Прошли те времена, когда жезла и грозного слова было достаточно…

Но такого арсенала как у меня, наверное не было ни у кого по ту сторону залива — по эту был. По эту копы сами были вынуждены заботиться о себе и далеко не все оружие, изъятое в ходе рейдов у членов ИРА, регистрировалось и передавалось на уничтожение. Лучшее пробивали по базе. И если за ним ничего не числилось, разбирали по рукам. Я, например, умудрился скопить арсенал на чердаке и имел еще три заначки в разных местах — на всякий случай.

Итак, вооружение. Уже упоминавшаяся М16А4 с подствольником, которую в прошлом году выкопали на одном из кладбищ из могилы. [ИРА часто так делает — хранит и передает оружие, закапывая его на кладбищах. Естественно все это делается ночью — и закапывается и выкапывается. ] Обдирать [Ободрать — на жаргоне служб безопасности, занимающихся североирландской проблемой это означает незаметно привести оружие в такое состояние, что с виду оно будет нормальным, но либо совсем не сможет стрелять, либо откажет после первых же выстрелов. Обычно обдирают, меняя ударник на сделанный из мягкого сплава — когда будешь проверять оружие, пару выстрелов оно еще сделает — а потом откажет. ] такое оружие не стали, все равно засветились — поэтому я взял его себе вместе с патронами и гранатами. Какому-то бедолаге из патруля повезло. Еще я взял «на дело» изъятый недавно автомат Калашникова, русского производства, какие сейчас изымали в большом количестве. Тогда меня привлекло то, что к найденным нами шести автоматам — целый ящик — придавались глушители и стояли планки для оптических прицелов. Оптический прицел я прикупил легально — германский Leupold, дорогой, не поскупился. Зато теперь это был и автомат и снайперская винтовка для ближней и средней дистанции, причем бесшумная, как говорится «в одном флаконе»…

Ну, и снайперская винтовка в нашем походе совсем не помешала бы. Снайперская винтовка у меня была знатная, ее в числе прочего оружия изъяли на борту одной дорогой яхты, которая пришла в Белфаст из Бостона — таким образом, оружие в страну тоже попадало, и до открытия поставок русского оружия этот путь был основным. Помимо пистолетов и пистолетов-пулеметов тогда изъяли эту снайперскую винтовку — кто-то не поскупился, она очень дорогая. Robar-50 — фирма Robar выпускает дорогое оружие, а эта винтовка была еще и пятидесятого калибра. Так называемая «пятилинейка» — снайперы русской армии до сих пор предпочитали старое обозначение калибров. В отличие от того же Barrett, делавшего винтовки «высокотехнологично выглядящими», для армии, мастера из Robar сделали это чудо для стрельбы на дальние дистанции похожей на обычную винтовку. Только ствол непривычно длинный и толстый, да магазин большой. Ложе пластиковое, камуфлированное, без пистолетной рукоятки — оно еще и складывается для транспортировки как и большинство снайперских винтовок этой фирмы. Но эта винтовка — что в ней было ценного — сделана была полностью вручную, а ствол был просто ювелирным изделием. Робби Баркман, глава этой фирмы, сам профессиональный стрелок и владелец названной в честь себя фирмы знал что делает — из его винтовок не раз выигрывались открытые чемпионаты САСШ по стрельбе на одну тысячу ярдов. Ну и патроны к ней — тоже произведение искусства, этакие маленькие ракеты, собранные вручную, взвешенные на электронных весах и способные поразить одиночную цель с тысяч двести ярдов.

— Полиции такое не выдают… — сказал я, набивая магазины патронами — полиция такое добывает себе сама. Каждый, кто хочет немного еще пожить, имеет дома такой вот арсенал и к чертям закон. Если хочешь — можешь написать на меня рапорт. Когда вернемся…

— Ты шутишь, босс? — Грей присоединился ко мне в нелегком, муторном деле наполнения магазинов — да я тебя в задницу готов поцеловать. Если бы еще гранатомет был…

— Вот чего нет того нет. Но есть гранаты. Десять штук. По пять на каждого, думаю, хватит. А насчет задницы… ловлю тебя на слове…

Самое хреновое — то что между Северной Ирландией и обычной и впрямь нет границы. Более того — ее поставить проблематично. Вся пограничная зона — а по длине она огромна — это либо невысокие холмы, либо реки либо проселочные дороги. И с той стороны и в ту сторону — ходили постоянно…

Я затормозил, когда по моим прикидкам до границы было ярдов под тысячу пятьсот, не больше…

— Выходи, поассистируешь… — я вручил Грею бинокль, совмещенный с дальномером.

— Что?

Нам нужно подняться вон туда — я указал рукой направление — и скрытно. Не забыл, что такое скрытность, САС?

— На час от машины. На холме там, дальше по ходу. Что ты видишь? — я раскладывал приклад у винтовки, собираясь опереть ее сошками об землю.

— На час… вижу! У него автомат. И… кажется радиостанция.

— Это дозорный ИРА. Мы можем проехать мимо — возможно, он даже не станет в нас стрелять. Но — безусловно, сообщит по рации о нашем появлении. Или — мы его завалим и выиграем часов шесть — раньше его не сменят, а холмы здорово глушат и искажают звук выстрела. В любом случае, придя сюда, его сменщик обнаружит только его труп. Труп не сможет сказать, сколько нас, на какой мы машине и куда поехали. Итак?

— Мне это не нравится босс.

— Мне тоже. Но решение надо принимать. Я хочу, чтобы принял его ты. Итак?

— Валим — подумав, сказал Грей.

— Уверен?

— Уверен.

— Тогда наводи!

Грей устроился рядом с биноклем.

— До цели… девятьсот три ярда… Извини, ветер на глаз… северный, узла три.

Поганое дело. В стрельбе я, конечно, практиковался, по мере сил и возможностей — но с таким калибром… да в Британии стрельбищ, где можно снайперские винтовки такого калибра использовать один-два и обчелся и все они военные или полицейские. Мало таких винтовок, здесь вообще пулевую стрельбу не особо уважают, не то что в САСШ или России. А пятидесятый калибр и девятьсот ярдов — без единого пристрелочного выстрела и с холодного ствола, да еще с последней практикой четыре года назад…

Но и ударить в грязь лицом перед сапогом нельзя… [сапоги — пехота. Наверное, это интернациональное…]

Винтовка толкнула в плечо подобно боксеру — но в то же время плавно и несколько растянуто, пороховые газы рванулись из щелей дульного тормоза, сбив росу с травы. Отчетливо запахло сгоревшим порохом…

— Слушай… — Грей смотрел в бинокль — есть ведь… Есть!

С той стороны было несколько ферм, которые могли использовать для пыток и ликвидаций. Боевики ИРА чувствовали себя на той стороне в безопасности — поэтому внутри организации наличие таких вот ферм особо инее скрывалось, а в экзекуциях обычно участвовало большее количество членов ИРА, чем это было нужно. Все это делалось с умыслом — как бы то ни было, Четырнадцатое разведуправление сопли не жевало, да и мы, Особый отдел без дела не сидели. Кто стучал за деньги, кто скрывал свои прегрешения, кто стучал за то, что британцы вывозили семьи и селили их в относительно комфортных лагерях беженцев, помогали подыскать хорошую работу. Стучали, короче. Предателей в ИРА было много, еще больше — потенциальных. И вот для того, чтобы устрашить и реальных предателей и потенциальных, как раз и производились такие экзекуции. Людей не просто убивали — людей убивали максимально зверскими способами, с пытками. Иногда захватывали и пытали членов семьи на глазах у предателя. А те, кто при этом присутствовал, потом распускал слухи. Если ты смотришь, видишь своими глазами, как человека распинают, или распиливают пополам или забивают гвозди в голову, или перерезают горло проволочной пилой… в общем, хоррор обеспечен и неделя бурного обсуждения в пабах и распивочных — тоже.