Завороженная - Джейн Фэйзер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Александр не знал, принудили ли Спирина выдать и Льва с Константином заодно. Пожалуй, что нет, потому что их, насколько было известно Александру, взять не успели. Как бы то ни было, предупредить товарищей все равно стоило. Кроме того, в свете того, что случилось, весь дальнейший ход операции следовало пересмотреть и переосмыслить. Спирина, беднягу, уже, наверное, ели рыбы.
– Мне нужна горячая ванна, Борис, и вели Этель приготовить ванну для княгини.
Борис поклонился:
– Все будет сделано, князь. Послать за врачом?
– Нет, костоправы мне не нужны. – Александр поднялся на первую ступеньку, крепко держась за перила.
Когда Ливия двадцать минут спустя постучала в дверь, ей открыл Моркомб.
– Эй, миледи, где это вы пропадали и что делали? – строго спросил Моркомб. – Сбежали среди ночи, как… как… Только взгляните на себя.
Ливия устало ему улыбнулась.
– Так получилось, Моркомб. Прости, что заставила вас всех волноваться.
– Да уж, переволновались мы здорово. Мейвис места себе не находила. Не знали, что и думать.
– О Боже, – сказала Ливия. Если бы только она могла проскользнуть в дом незамеченной! – Мне пришлось срочно уехать. Моркомб. Князь за мной послал, – придумала она на ходу. – Я не хотела вас будить среди ночи.
– Странные дела творятся в доме, – пробормотал Моркомб. – На вас посмотреть, так можно подумать, что вас волоком тащили по мостовой. Этель уже готовит вам ванну.
– Спасибо тебе, Моркомб. – Ливия вымучила улыбку и спросила: – Борис уже вернулся?
– Да. Пришел утром, чтобы подать хозяину завтрак, на ихний иностранный манер. – Тон у Моркомба был осуждающий. – Хороший же у него был вид, когда он узнал, что хозяина нет.
Ливия кивнула. Глупо было сомневаться в верности Бориса.
– Попроси Мейвис сварить мне поссет.[5] И пусть для князя тоже приготовит, если ей не трудно. – Алекс даже не догадывался, как мог помочь ему этот целебный напиток из горячего молока и вина, приправленного корицей, гвоздикой и медом.
– Ладно, – сказал Моркомб и ушел, а Ливия, валясь с ног от усталости, потащилась наверх. Только сейчас она поняла, что силы ее на исходе. И дело не только в физической усталости. После того, что случилось, они с Алексом уже не смогут жить по-старому. Ее брак, ее муж, та жизнь, которую они вели, – все это было, как оказалось, не настоящим.
Теперь, когда схлынуло возбуждение погони, когда жизнь Александра уже была вне опасности, только теперь настало время проглотить горькую пилюлю правды. Она любила Александра, и он любил ее, но это ничего не меняло. Он продолжит заниматься тем, ради чего и прибыл в Лондон, даже после того, что с ним случилось. Думал ли он о ней, о Ливии, когда его пытали? Пытался ли он представить себе, что она чувствовала, обнаружив его внезапное исчезновение? Думал ли о том, каково ей было осознать, что он ушел из ее жизни и никогда больше не вернется? Может, думал, а может, и нет. В любом случае он не изменил своего отношения к жизни и своих планов. Он будет делать то, что считает нужным, без оглядки на жену. Если бы не Татаринов, Александр, ее Алекс, уже сейчас был бы на пути в Россию, на пути к смерти, и она никогда бы ничего не узнала.
Он предал ее, предал окончательно и бесповоротно. Они знали самые интимные тайны тел друг друга, но самое главное – его суть, его дух, то, что составляло его личность, он скрывал от нее. Она любила его, но сможет ли она дальше жить с человеком, который ставит между собой и ею непреодолимую преграду?
Этель с порога начала засыпать хозяйку вопросами. Ливия отвечала вяло, доверив Этель отмывать себя от грязи.
– Миледи, это, случайно, не деготь? – в ужасе спросила Этель, глядя на черные полосы на груди хозяйки. – Откуда это у вас?
– Это долгая история, Этель, – уклончиво ответила Ливия, нежась в горячей воде. – Подай мне мыло, я ототру грязь, пока ты вымоешь мне волосы.
Из соседней спальни доносились приглушенные голоса, и, убаюканная этими звуками и манипуляциями Этель, массирующей ей голову, Ливия задремала. В полудреме она выпила принесенный поссет.
Она даже не заметила, как открылась дверь смежной спальни, и очнулась, лишь когда Этель спросила:
– Добрый день, сэр. Мне пока выйти?
– Всего на пару минут, Этель, – сказал Александр, подойдя к ванне.
Ливия открыла глаза и сонно на него посмотрела. Он был чисто выбрит и безукоризненно одет. Пшеничные волосы блестели, тщательно причесанные. Даже шрамы и синяки стали менее заметны. Взгляд его голубых глаз скользнул по ее телу, и на губах его появилась улыбка – хорошо ей знакомая улыбка, напоминающая о нежных ласках и жарких объятиях. Улыбка эта рождалась в его глазах, проявляясь в чувственном свете, идущем откуда-то из самой глубины взгляда, и лишь затем захватывала губы. И несмотря на терзавшие Ливию обиды, соски ее под этим взглядом отвердели под водой.
– Как ты себя чувствуешь? – спросила она, стараясь не замечать своего возбуждения, считая такую реакцию совершенно неуместной в сложившихся обстоятельствах.
– Гораздо лучше, – ответил он. – Этот напиток близнецов просто эликсир жизни.
– Я знала, что тебе понравится.
Он продолжал смотреть на нее сверху вниз.
– Мне надо кое с кем увидеться, моя сладкая, – сказал он, – а потом мы должны поговорить.
– Что это за люди? Твои приятели заговорщики? – спросила Ливия с сарказмом.
– Можно сказать и так, – ответил он, и чувственный свет в его глазах померк. – Полагаю, Татаринов тебе все рассказал.
– Только под давлением обстоятельств, – ответила Ливия. – Я наставила на него твой пистолет, а собаки вцепились ему в лодыжки.
На мгновение лицо его просветлело от веселого удивления, но он тут же посерьезнел.
– Моя встреча долго не продлится. Ты будешь здесь или спустишься в гостиную?
– Я буду в гостиной.
– Хорошо. Тогда я приду туда. – Он направился к двери. – Сказать Этель, чтобы возвращалась?
– Да, пожалуйста.
Алекс спустился в библиотеку, где уже собрались его друзья заговорщики.
– Господи, Проков! Что с тобой стряслось? – в ужасе воскликнул Константин.
Александр, не вдаваясь в подробности, передал им суть дела.
– Спирин попал в лапы ищеек Аракчеева? – не веря собственным ушам, переспросил Федотов.
– Сейчас Спирин уже на дне Темзы, бедняга, а агенты Аракчеева на дне Северного моря или скоро там окажутся. Вопрос в том, друзья мои, как нам вести себя дальше?
– Очень осторожно, – мрачно сказал Константин. – Кто-то навел их на Спирина.
– Полагаю, все дело в том, что наш человек в армии был схвачен, – спокойно сказал Александр. – Из него, конечно, выбили или выбьют все, что он знает, но, к счастью, ему не известны имена. Он знает лишь о том, что некто хорошо ему заплатил за убийство царя.