Личные мемуары Е. П. Блаватской - Мэри Нэфф

«Е.П.Б. служила Платонисту секретарем самым настоящим образом. Их отношения ни в чем не отличались от отношений, характерных между личным секретарем и его хозяином, кроме того, последний был видимым для нее и не видим для меня… Он казался не совсем «Братом», как мы обычно называли Адептов, и все же более им, чем кем-нибудь иным… Он никогда ни единым словом не намекал нам, что он считал себя ни кем иным, как живым человеком. Но мне говорили, что он не осознавал, что уже умер и покинул свое тело. Он плохо ориентировался во времени, и я помню, как мы с Е.П.Б. смеялись, когда однажды под утро в 2-30 после необычайно тяжелой ночной работы мы собрались уже покурить напоследок, он тихо спросил ее: «Вы готовы начать?» И я также помню, как она сказала: «Ради Бога, не смейтесь даже в глубине своей души, иначе старичок обязательно услышит и обидится» [18, т. I, с. 238—243]

Я имел доказательство, что по крайней мере некоторые из тех, кто с нами работал, были живыми людьми; увидев их в астральном теле в Америке и Европе, я позднее видел их в Индии, встречался и беседовал с ними». [18, т. I, с.236]

«Однажды вечером в Нью-Йорке, пожелав Е.П.Б. спокойной ночи, я сидел в своей спальне, куря сигарету, предаваясь размышлениям. Вдруг возле меня оказался мой Чохан. Дверь открылась бесшумно, если она открывалась вообще, но тем не менее он был здесь. Он сел, и мы беседовали с ним приглушенными голосами некоторое время, и пользуясь его расположением ко мне, я попросил его об одолжении. Я сказал, что мне хотелось иметь реальное доказательство его посещения, что это не было простой иллюзией или майей, созданной Е.П.Б. Он усмехнулся, развязал свой расшитый индийский тюрбан из хлопчатобумажной ткани, бросил его ко мне, и — исчез. Эта ткань и сейчас хранится у меня, там в углу вышиты инициалы моего Чохана… М.'.» [11, с.110; 18, т. I, с.434; 23, август, 1932]

«Однажды летом мы с Е.П.Б. находились в своем кабинете в Нью-Йорке в послеобеденное время. Были ранние сумерки, и газ еще не зажигали. Она сидела у окна, выходящего на юг, а я стоял у камина, погруженный в свои мысли. Я услышал как она сказала: «Смотри и учись», и взглянув, увидел дымку, поднимающуюся над ее головой и плечами. Это было похоже на одного из Махатм, того, кто позднее оставил мне свой замечательный тюрбан, астральный двойник которого он в то время носил на своей, рожденной из тумана голове. Поглощенный феноменом, я застыл в молчании. Показалось смутное очертание верхней части торса, затем постепенно исчезло, либо поглощенное телом Е.П.Б., либо нет, я не знаю. Две-три минуты она сидела как изваяние, потом вздохнула, пришла в себя и спросила, видел ли я что-нибудь. Когда я попросил ее объяснить этот феномен, она отказалась, пояснив, что это нужно для развития моей интуиции и для понимания феноменов того мира, в котором я живу. Все, что она могла сделать — это показывать и предоставлять мне самому делать выводы.» [18, т. I, с.266]

«Сможет ли кто-нибудь понять мои чувства после того, как однажды вечером я обнаружил, что ничего не подозревая, я с веселым легкомыслием поприветствовал степенного философа и тем самым нарушил его обычное спокойствие? Воображая, что обращаюсь только к своему «закадычному другу» Е.П.Б., я сказал: «Ну, старая кляча, давай приниматься за работу!» В следующее мгновение я покраснел от стыда — удивление и уязвленное благородство на ее лице показывали, с кем я имел дело… Это был тот, к кому я испытывал глубокое почтение. Не только за его обширные знания, возвышенный характер и благородные манеры, но также за его действительно отеческую доброту и терпение. Казалось, что он проник в самую глубину моего сердца, стремясь пробудить мои скрытые духовные возможности. Я узнал, что он выходец из Южной Индии, обладал большим духовным опытом, это был Учитель Учителей. Он жил под видом землевладельца, и никто вокруг не знал, кем он был в действительности. О, я получил от него столько высоких мыслей, разве я могу сравнить их с чем-либо в своей жизни!..

Это был Учитель, продиктовавший «Ответы английскому О.Т.О.» по вопросам, возникшим после прочтения книги «Эзотерический Буддизм», опубликованной в «Theosophist» в сентябре, октябре, ноябре 1883 года. Она записала это в Оотакамунде в доме генерал-майора Моргана, страдая от холода, закутавшись в плед.[61] Однажды утром я был в ее комнате и листал книгу, когда она сказала: «Пусть меня повесят, если я когда-нибудь слышала о Иафигианах. Вы что-нибудь читали об этом племени, Олькотт? Я ответил, что не читал и поинтересовался, почему она задавала этот вопрос. «Старый господин говорит, чтобы я записала это, — ответила она, — но мне кажется, здесь какая-то ошибка, что вы скажете?» Я ответил, что если Учитель указал ей это наименование, она должна написать его без опасений, так как он всегда был прав. Так она и сделала. Это пример тех многочисленных случаев, когда она писала под диктовку без своего личного знания». [18, т. I, с. 247—249]

«Однажды вечером я получил запомнившийся урок. Незадолго перед этим я принес домой два хороших мягких карандаша, очень подходящих для нашей работы, один отдал Е.П.Б., а другой оставил себе. У нее была плохая привычка брать якобы взаймы перочинные ножи, карандаши, ластики или другие канцелярские принадлежности, при этом забывая их вернуть; попав однажды в ящик ее письменного стола, они оставались там, несмотря ни на какие мои протесты. В тот вечер Некто рисовал лицо чернорабочего на листе бумаги, беседуя о чем-то со мной, как вдруг он попросил у меня другой карандаш. В моем мозгу возникла мысль, что если я отдам этот хороший карандаш, то попав в ее ящик, он уже не вернется ко мне. Я не сказал этого, а только подумал, но Некто с сарказмом посмотрел на меня, поставил свой карандаш в подставку для ручек, некоторое время подержал его там и, о Боже! Появилась дюжина карандашей, абсолютно таких же по форме и качеству! Он не произнс ни слова, даже не удостоил меня взглядом, но я почувствовал, как кровь прилила к моему лицу. Подобного потрясения я не испытывал в моей жизни никогда. И все-таки я вряд ли заслужил этот своеобразный упрек, если учесть, каким «захватчиком карандашей» была Е.П.Б.» [18, т. I, с.245]

«Я упоминал о том, что часть «Изиды», написанная самой Е.П.Б. уступает по качеству части, написанной для нее Кем-то. Это абсолютно ясно, ведь как могла Е.П.Б., не имея необходимых знаний, правильно написать о разнообразных предметах, рассматриваемых в этой книге? В ее, по-видимому, нормальном состоянии она читала книгу, делала необходимые пометки, писала об этом, делала ошибки, исправляла их, обсуждала их со мной, заставляла меня браться за работу, помогала моей интуиции, просила друзей достать ей необходимые материалы и продолжала до тех пор, пока кто-нибудь из Учителей не приходил к ней на помощь. Во всяком случае Они не были с нами всегда.