Упрямица - Ширл Хенке

Разговор, как всегда, зашел о политике. – Я слышал, что республиканцы намерены штурмовать Эрмосильо, – сказал Патрисио, нервно раскуривая сигару.

– А что собирается предпринять Базен по этому поводу? – Доротео обратился с этим вопросом к принцу.

Феликс дю Салм не спешил с ответом, дегустируя великолепный портвейн из подвалов дона Варгаса. Когда он наконец заговорил, его слова показались всем слишком обтекаемыми, а по выражению лица нельзя было понять, что он на самом деле думает.

– Трудно сказать, что будет, господа. Как известно, генерал Базен не получил от Наполеона дополнительных подкреплений, о которых просил.

– Ха! – презрительно произнес Герман Руис. – Пока мы здесь болтаем, периметр французских позиций все сжимается. Скоро они спрячутся за стенами Мехико, отдав всю остальную территорию.

– Такой поворот событий никогда не исключал наш император. Он давно планировал взять под контроль своими силами всю страну, когда французы уйдут оттуда. Одной из причин, по которым я предпринял поездку на север, как раз и является сбор информации из первых рук и последующий доклад Максимилиану о том, как лучше осуществить замену французского присутствия мексиканским.

– Значит, это правда, что Наполеон Третий приказал Базену возвращаться домой? – напрямик спросил проницательный дон Энкарнасион, уловив скрытый подтекст в многословных рассуждениях принца.

– Такое ожидается, но не в ближайшие месяцы. Возможно, в будущем году или еще позже, – осторожно ответил принц. – Французское присутствие в Мексике нужно лишь для поднятия авторитета мексиканского императора и утверждения его власти в стране.

– А готовы вы и дальше поддерживать эту власть? – спросил Николас, ставя своего недавнего секунданта в нелегкое положение. Но ему необходимо было узнать реакцию гасиендадо на разъяснения принца.

Салм-Салм помрачнел:

– Я не буду обманывать вас, заявляя, что тысячи хорошо вооруженных солдат вот-вот начнут патрулировать все дороги, все города и деревни такой необъятной страны, как Мексика. У нас нет такого количества солдат. Разумеется, мы нуждаемся в поддержке таких людей, как вы, – землевладельцев благородного происхождения, готовых обнажить меч и встать на защиту монархии. Материальная помощь нам также крайне необходима.

– Многие из нас уже сделали и то, и другое. И многим пожертвовали ради императора, – негромко произнес Руис. Его пустой рукав служил подтверждением этих слов.

Пока продолжалась кажущаяся нескончаемой пикировка старших по возрасту гасиендадо с принцем, Ник хранил молчание. Герман Руис и дон Энкарнасион с друзьями презрительно отзывались о французах, бросающих императора и его сторонников на произвол судьбы. Они все с большим негодованием упрекали их за измену, за нарушение обещаний.

Мариано, как и Николас, тоже помалкивал, причем на лице его отражалось скучающее, отсутствующее выражение, словно разговоры о политике вовсе не интересовали его.

«Какую игру затеял Мариано?»

Ник надеялся, что скоро он это выяснит. Если Урсула Варгас не сочиняет сказки и ей можно верить, то ее супруг и сегодня ночью отправится на таинственное свидание.

Обмен мнениями между гасиендадо и принцем приобрел неприятный и нежелательных оттенок, когда изрядно подвыпивший юный Сильвано Завало провозгласил тост:

– За разгром неучей-пеонов и их индейского вождя! Нам не нужны французские пушки и помощь каких-то европейцев, чтобы вернуть Мексике ее былое величие!

Бледный, но с ярко горящими голубыми глазами юноша окинул презрительным взглядом окружающих принца адъютантов – австрийцев, пруссаков, всех пришельцев из Европы.

Некоторые горячие головы тут же подхватили:

– Да здравствует Мексика!

– К стенке Хуареса и его банду!

– Этому сброду власть не по зубам!

– Скотине место на пастбище или в хлеву, а не во дворце!

Фортунато разглядывал лица молодых креолов, выслушивая их самоуверенную браваду. Не без иронической усмешки он вспомнил яростные речи, полные горькой обиды и пустой похвальбы, которые произносили за ужином американские конфедераты, посетившие Гран-Сангре. В случае поражения этим неопытным, но избалованным богатым мальчикам придется расплачиваться по такому непомерно страшному счету, который даже жесткие янки не предъявляли побежденным южанам.

Впервые Ник ощутил, что порученная ему миссия шпионить за Варгасом и его друзьями не так уж дурно пахнет, как он ранее считал. Дай волю этим разбушевавшимся гасиендадо, и они зальют кровью страну, подрубят сук, на котором сидят, уничтожив всех тех, кто гнет на них спину и кормит их.

Вскипая от возмущения, но сдерживаясь, Ник поискал глазами своего новообретенного приятеля – принца Салм-Салм. Пруссак не скрывал, что он сильно разгневан. Сузив глаза и напрягшись, он выслушивал невежественные упреки и оскорбления в адрес профессиональных солдат, которые не способны справиться с партизанами. Однако, как эмиссар императорского двора, посланный с миссией доброй воли и для изучения обстановки на местах, он вынужден был стоически молчать.

Дон Энкарнасион поспешил вмешаться и дал зарвавшейся молодежи суровую отповедь. Его патрицианское лицо по-прежнему было каменным, но глаза метали молнии.

– Мы все желаем скорейшего разгрома хуаристских банд и процветания Мексики. Однако нам оказывают плохую услугу те молодые люди, которые, не испытав на себе тягот войны, позволяют себе оскорбительно высказываться о людях, побывавших на поле сражений. Вам повезло, что его высочество не вызвал кого-то из вас на дуэль. Я уверен, что за очень короткое время он бы управился не с кем-то одним, а со всей вашей щенячьей стаей!

После такого холодного душа, вылитого на горячие головы, пожилые гасиендадо приблизились к принцу и его свите и стали извиняться за непристойное поведение своих сыновей и младших братьев.

Мариано отыскал Фортунато в темном углу кабинета, куда тот предпочел удалиться.

– Кажется, вы успели подружиться с принцем. Почему вы не кинулись его защищать?

– Такой человек, как принц Салм-Салм, вполне способен защитить себя сам. О чем, кстати, и говорил ваш отец, – сухо ответил Николас. – В любом случае, сомневаюсь, чтобы Феликс, будучи профессионалом, испытал бы какие-то трудности, сражаясь с любителем.

Мариано только собрался что-то возразить, как сам принц подошел к ним и протянул Нику руку, прощаясь:

– Мне жаль с вами расставаться, дон Лусеро, но уже с восходом солнца мы отправляемся в Дуранго. У меня жесткое расписание.

Пожав руку принца, Ник произнес с теплотой:

– Я благодарен вашему высочеству за то, что вы были моим секундантом.